Жемчуг Кархайма - Лорд Джеффри (читать полную версию книги .TXT) 📗
Наверху сражение рассыпалось на множество мелких схваток. В воздухе звенели клинки, боевые кличи атакующий и стоны раненых слились в единый гул битвы. Черная Сестра, похоже, стремилась ввязаться в наиболее жестокие и кровопролитные стычки; она так настойчиво пробивалась к капитанскому мостику фрегата, что Блейда это поначалу удивило. Впрочем, недоумение не мешало ему с прежней бдительностью отшвыривать и рубить королевских мечников, наседавших на Айолу. Улучив момент, он бросил оценивающий взгляд на Баскара. Тот хладнокровно занимался тем же, больше полагаясь на собственные руки, клещами сжимавшие горло любому, кто оказывался в пределах досягаемости, и ноги, крушившие черепа и ребра ритолийцев. Такая работа сделала бы честь любому обладателю черного пояса карате, решил разведчик и одобрительно кивнул.
— Что-то хозяйка развоевалась, — крикнул он своему напарнику.
Баскар ухмыльнулся, сбив с ног очередного меченосца. Улучив момент, он бросил в ответ:
— Она хочет сцепиться с капитаном этих крыс… — Тут ховестар ненадолго отвлекся, приканчивая солдата, пытавшегося достать Айолу мечом, потом добавил: — Не вздумай помогать, Черный. Это ее дело, и никому больше не дозволено вмешиваться.
Разведчик пожал плечами в знак того, что подчиняется здешним обычаям, и резким взмахом сабли снес голову очередному ритолийцу. Он не понимал, зачем этой девушке, жадно-ласковой в постели, ввязываться в чисто мужскую игру. Конечно, она была жестокой, ибо таким являлся весь ее мир, но Блейд не замечал в ней патологической тяги к крови. В пылу же и горячке боя ничего не стоило получить серьезную рану — такую, которая совсем не украшает женщину.
Внезапно Святой Круг повернулся оборотной стороной к предводительнице ховестаров, как бы подтверждая его опасения. Из-за фок-мачты выскочил солдат с мечом и кинжалом в руках, и направленный метким броском клинок просвистел в воздухе. Айола инстинктивно дернулась, так что тяжелое острое лезвие миновало горло, вонзившись чуть выше груди. На кожаном колете Черной Сестры расплылось алое пятно, девушка выронила саблю и побледнела, закусив губы от боли. В следующую секунду она начала медленно оседать на палубу.
Баскар обхватил ее за талию, прикрывая собственным телом, и взглянул на Блейда. Разведчик повел глазами влево, к капитанскому мостику:
— Отведи ее на «Жаворонок». Я займусь им, — он имел в виду офицера, командовавшего меченосцами. Тот наблюдал с высокою мостика фрегата за ходом сражения, отдавая короткие приказы и пытаясь сбить свой отряд плотной группой. Вероятно, он понял всю тщетность своих усилий, так как уже спускался на палубу. Глаза ритолийца пылали яростным огнем; несомненно, он жаждал прикончить предводителя шайки, которая к разграблению приморского городка добавила еще и разгром королевского фрегата.
Баскар взглянул туда, куда показывал напарник, и, мгновенно оценив ситуацию, неохотно кивнул. Он понимал, что хозяйку надо поскорее доставить на корабль, и не собирался ввязываться в спор, кто это сделает.
Блейд перевел взгляд на приближавшегося офицера — и вовремя. Длинный клинок уже был занесен над головой разведчика, и его владелец выглядел фехтовальщиком поискуснее Ратага. Правда, никто не заставлял Блейда дарить жизнь этому ритолийскому дворянину. Он взметнул саблю, сильным ударом отразив смертоносную сталь, и тут же, не теряя ни секунды, перешел в нападение. Он буквально танцевал вокруг противника, дразня его непрерывным градом молниеносных выпадов, которые обрушивались на ритолийца словно со всех сторон. Короткий кривой ятаган не мог причинить врагу существенного ущерба, пока тот успевал отражать наскоки, бешено вращая мечом. Надеяться Блейду приходилось лишь на то, что противник устанет раньше: меч — оружие грозное, но тяжелое и слишком неповоротливое для драки в тесноте.
Ни на миг не прекращая каскада стремительных ударов, он гнал противника на край палубы, лишая его возможности маневра. Наконец ритолиец уперся спиной в высокий фальшборт фрегата; на лбу его вы ступила испарина, выпады потеряли прежнюю стремительность. Он явно выбился из сил и мог только обороняться — а значит, был покойником уже на девять десятых. Блейд решил не тянуть. Он прыгнул вперед, угрожающе вздымая саблю, и когда противник подставил меч, левой рукой выхватил свой последний нож и всадил его меж ребер ритолийца. Офицер выронил оружие, прижал обе руки к боку и беззвучно повалился на палубу.
Разведчик вздохнул; не обладая природной жестокостью, он редко радовался зрелищу чужой смерти. Тем более, если дело касалось достойного противника, не врага! Но логика любого из миров, где он побывал, в конечном счете являлась логика борьбы, и побеждал в ней сильнейший. С таким философским заключением Блейд покинул холодеющее тело и направился на «Жаворонок».
Бой закончился; схватка вожаков была заключительным аккордом, поставившим точку в сыгранной симфонии железа и крови. Итак, ховестары Акрода по праву сильного могли забрать себе фрегат со всем содержимым, отправив за борт остатки его защитников; пленных они не брали. Ратаг с мостика «Жаворонка» уже громогласно распоряжался, кому остаться на захваченном корабле, составив призовую команду. Блейд, внезапно ощутивший смертельную усталость, наскоро перекусил огромным ломтем хлеба с солониной, запил все кувшином пива и, доплетясь до пушечной палубы, рухнул у своих пушек. Сейчас он хотел только одного — спать
Первые лучи солнца заиграли на изумрудно-зеленых волнах, и свежий восточный ветер, устойчиво сопровождавший галион с самого начала плавания, коснулся щеки Блейда. Приоткрыв глаза, он протяжно зевнул и решил, что пора прогуляться на палубу. Во-первых, ему хотелось узнать, как состояние Айолы, во-вторых, найти чего-нибудь съестного.
Он неторопливо шествовал по шканцам, когда услышал доносившиеся с мостика голоса — там, как раз над его головой, оживленно беседовали двое. Вернее, оживление было заметно в тоне одного из них, Ратага; второй же больше слушал и, похоже, пытался возражать. Блейд замер и навострил уши.
— А ты припомни, как ловко он тебя спровадил вчера с фрегата! Думаешь, почему? Этот приблудок жаден до славы, вот что! — убедительно вещал первый помощник — Как будто ты не справился бы с этим ритолийским мозгляком…
— Не пускай брызги, Ратаг! Ты-то почем знаешь? — буркнул ошеломленный таким напором собеседник, в котором Блейд узнал телохранителя Айолы. — Ты проторчал все время здесь, на мостике…
— С мостика мне все было отлично видно, не сомневайся, — торопливо перебил помощник. — Он и полез на ритолийца, чтобы войти в доверие к хозяйке и хапнуть кусок побольше. А телохранитель из него никакой… каракатица — и та справилась бы лучше.
— Это почему же? — Баскар был окончательно сбит с толку.
— Да разве ж не ясно? Разве не его дело — оберегать хозяйку от опасности? И куда же он смотрел, когда тот остолоп выскочил из-за мачты?!
— Хм-м… Прах и пепел! Да-да, кажется, я начинаю понимать… — телохранитель пытался осмыслить обвинения в адрес напарника. Похоже, кулаки у него работали куда лучше головы.
— Ну, ну, — нетерпеливо поощрил его Ратаг.
— Наверно, это и впрямь вина Черного… Но ведь это… это… Прах и пепел! — от внезапно вспыхнувшего негодования Баскар не находил других слов.
Блейд не стал дожидаться окончания столь занятной беседы и громко затопал ногами, изображая целый взвод непроспавшихся головорезов. Телохранитель в пылу гнева не обратил на шум внимания, но Ратаг был настороже:
— Тс-с, кто-то идет, — толкнул он в бок разошедшегося вояку и продолжил, как ни в чем не бывало: — Да, вот бы нам такой ветерок, когда будем на подходе к Кархайму! Правда, сейчас все, кому не лень, потащатся туда… Ну, будем надеяться, что самым проворным жемчуга хватит, как ты полагаешь?
— Что? — переспросил Баскар, с трудом поспевая за извилистыми мыслями первого помощника. — А, жемчуг… Прах и пепел! Жемчужин-то хватит, да вот магических давненько не видали на Ховестаре… Тех, зелененьких…
