Последняя игра - Эддингс Дэвид (онлайн книга без txt) 📗
– Вот такт, человек со шрамом, – сказала она трапперу и стала хлопать в ладоши. – Попытайся поддерживать его.
Такт состоял из трех размеренных ударов, за которыми следовали четыре быстрых. Велла начала свой танец медленно, важно, с гордым высокомерием. При движениях ее платье шуршало, а его подол взлетал вокруг ее полных икр.
Худой траппер подхватил такт, и его ладони громко хлопали в тишине, которая наступила во время танца Веллы.
Гарион начал краснеть. Движения Веллы были нежными и плавными. Звон колокольчиков на ногах и браслетов на запястьях как бы дополнял хлопки траппера. Ее ступни, казалось, трепетали в сложном рисунке танца, а руки красиво извивались в воздухе. Но самое интересное происходило под бледно-розовым платьем. Гарион с трудом проглотил ком в горле и обнаружил, что почти перестал дышать.
Велла начала кружиться, и ее длинные черные волосы развевались, будто повторяя переливы шелкового платья. Затем она замедлила танец и снова вернулась к гордому, чувственному высокомерию, которое возбуждало всех находившихся в комнате мужчин.
Когда же она остановилась и улыбнулась легкой, загадочной улыбкой, они разразились возгласами одобрения.
– Ты очень хорошо танцуешь, – невозмутимо заметил траппер со шрамом на щеке.
– Разумеется, – ответила она. – Я все делаю очень хорошо.
– Ты любишь кого-нибудь? – Вопрос был задан напрямик.
– Ни один мужчина не завоевал еще моего сердца, – категорически заявила Велла. – Я не видела мужчины, который бы стоил меня.
– Все может измениться, – заметил траппер и предложил: – Одна золотая марка.
– Это несерьезно, – фыркнула она. – Пять золотых марок.
– Полторы, – раздалось в ответ.
– Это даже оскорбительно. – Велла подняла руки, и лицо ее приняло трагическое выражение. – Четыре, и ни гроша меньше.
– Две золотые марки, – предложил траппер.
– Невероятно! – воскликнула она, простирая вперед руки. – Почему ты просто не вырежешь мне сердце и не покончишь со всем этим?! Три с половиной марки – на меньшее я не рассчитываю.
– Чтобы сэкономить время, почему бы не сказать просто – три? – твердо сказал траппер. – С тем, что эта сделка станет долговременной, – добавил он, подумав.
– Долговременной? – Глаза Веллы расширились.
– Ты мне нравишься, – ответил он. – Ну, что ты на это скажешь?
– Встань и дай мне посмотреть на тебя, – приказала она.
Траппер медленно приподнялся со стула, на котором сидел. Высокий, жилистый, скуластое лицо иссечено старыми шрамами. В каждом движении – уверенность и сила. Велла поджала губы и внимательно посмотрела на него.
– А он неплох, – прошептала она Тэшору.
– Ты могла бы заполучить кое-что и похуже, Велла, – поощрительно ответил ее владелец.
– Я рассмотрю твое предложение о трех марках и долговременности сделки, – заявила Велла. – А имя у тебя есть?
– Текк, – с легким поклоном представился высокий траппер.
– Ну что ж, Текк, – сказала ему Велла, – тогда не уходи. Я с Тэшором должна обговорить твое предложение. – Она взглянула на него почти застенчиво. – Думаю, что ты мне понравишься, – добавила она гораздо менее вызывающим тоном. Затем взялась за ремешок, который все еще был обмотан вокруг руки Тэшора, и вывела его из таверны, раз или два оглянувшись через плечо на узколицего Текка.
– Вот это женщина, – пробормотал с ноткой глубокого уважения в голосе Силк.
Гарион обнаружил, что снова в состоянии дышать, хотя уши его горели.
– Что же они подразумевают под долговременностью сделки? – тихо спросил он Силка.
– Текк предложил сделку, которая обычно кончается браком, – пояснил Силк. Это сбило с толку Гариона.
– Я ничего не понимаю, – признался он.
– Если кто-нибудь просто владеет женщиной, – сказал ему Силк, – это не дает ему каких-либо особых прав на ее личность, и это обеспечивается кинжалами, которые она носит. Никто не приблизится к недракской женщине, если ему не надоело жить. Решает она. Брак обычно заключается после рождения у нее первого ребенка.
– Почему же тогда она так заинтересована в цене?
– Потому что получает половину, – пожал плечами Силк.
– Она получает половину денег всякий раз, когда ее продают? – недоверчиво спросил Гарион.
– Конечно. Вряд ли было бы честно поступать иначе, не так ли?
Слуга, который принес им еще три кружки эля, остановился и стал разглядывать Силка.
– Что-нибудь не так, дружище? – спокойно спросил его Силк.
Слуга быстро опустил глаза.
– Извиняюсь, – пробурчал он. – Я только подумал... Вы напомнили мне кое-кого, вот и все. Теперь, разглядев вас получше, я понял, что ошибся. – Он быстро поставил кружки, повернулся и ушел, не взяв даже монет, которые Силк положил на стол.
– Думаю, нам лучше убраться отсюда, – тихо сказал Силк.
– А в чем дело? – спросил его Гарион.
– Он знает, кто я такой. А ведь есть объявление о вознаграждении, которое здесь развешано на каждом углу.
– Возможно, ты прав, – согласился Белгарат, поднимаясь.
– Он разговаривает вон там с какими-то людьми, – сказал Гарион, наблюдая за слугой, который в дальнем конце комнаты торопливо что-то говорил группе охотников, бросая в их сторону быстрые взгляды.
– У нас полминуты, чтобы выбраться отсюда, – напряженно сказал Силк. – Пошли.
Все трое быстро направились к двери.
– Эй, вы там! – закричал кто-то им вслед. – Подождите-ка минутку.
– Бежим! – рявкнул Белгарат. Они стрелой вылетели наружу и вскочили в седла как раз в тот момент, когда с полдюжины одетых в кожу людей появились из дверей таверны.
Крик: «Остановите этих людей!» – оказался бесполезным, поскольку трое путников уже во весь опор неслись по улице. По натуре своей трапперы и охотники редко вмешиваются в чужие дела, поэтому Гарион, Силк и Белгарат проскочили деревню и уже пересекали брод, прежде чем было организовано хоть какое-то преследование.
Когда они въехали в лес на противоположном берегу реки, Силк начал ругаться, сыпля проклятиями, как арбузными семечками. Ругань его была яркой и всеобъемлющей, в ней упоминались рождение, родители и грязные привычки не только их преследователей, но и тех, кто нес ответственность за объявление о вознаграждении за его поимку. Вдруг Белгарат резко натянул поводья, предостерегающе подняв руку. Силк и Гарион заставили своих лошадей остановиться. Но Силк продолжал при этом браниться.
