Скиталец - Ковальчук Игорь (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
И это подобие жизни, это нелепое существование было ее уделом, и по его же собственной вине… Дику стало стыдно. Одновременно в нем вспыхнула яростная досада на друидов, которые могли же сказать, что с Серпианой что-то не так. Он осадил себя замечанием, что далее Гвальхир мог ничего не заметить просто потому, что не присматривался к девушке. Зачем? Она не враг, она необычное существо из другого мира, ее не хотелось обижать.
Чувствовала ли девушка, что с ней что-то не так? Наверняка чувствовала. Недаром же магия подчинялась ей лишь наполовину, а знания возвращались постепенно, и до сих пор она не могла точно сказать, все вспомнила или нет. Он заключил ее в объятия с особенной нежностью и стал осторожно поглаживать обмякшее, дрожащее тело. Под его ладонями медленно и неуверенно пропадали полосы темного, а светлые начинали играть всеми оттенками зеленого и желтого. Казалось, что зачахнувший было цветок снова оживает, расправляет листки, поднимает венчик — и возвращается к солнцу, рожденный заново.
А потом он понял, почему она медлила. Под его ладонями дрожало, открытое его воле, не только сплетение энергий ее тела и магическая ткань сознания, но и мысли, чувства, нежные, как рассветное видение. То, что составляет саму душу, трепетную индивидуальность человека, было открыто перед ним — только взгляни. Но Дик, поколебавшись, отвернулся. Это все равно что коснуться ладонью усыпанной блистающими капельками паутинки, которая тут же прилипает к коже бесформенными комками. Он не хотел лезть в ее душу, тем более сейчас, когда она настолько в его власти. Рыцарь-маг понимал, что в этот момент может сделать с ней — ее телом, магической силой и душой — все, что угодно.
Соблазн оказался огромен. Тем более он был горд тем, что устоял.
Он вынес ее из выемки на руках, на этот раз в человеческом облике, одетую в лохмотья. Находясь в средоточии Силы, она несколько раз меняла облик, да гак стремительно, что ее человеческая одежда треснула по всем швам и разлезлась. В закатном солнце ее обнажившаяся кожа была подобна перламутру изысканной раковины из таинственных глубин морей, откуда ее извлек отважный ныряльщик… В закатном? Посмотрев на небо, Дик убедился, что уже вечер.
Так же, как когда они вышли из кольца лимассольских стен, свет солнца, похожего на темно-желтый бриллиант, через который человек смотрит на лампаду, заливал осыпающиеся сады. Ветер нес лепестки — еще на пару дней должно было хватить этого бело-розового великолепия, потом наступит время другой красоты. Море в чешуйках расплавленной бронзы дышало, словно живое, прибой разбивался о скалы и уходил обратно осколками волн.
Он положил ее на мох, и девушка обняла его. Ее губы были необыкновенно теплы, и, вспомнив, какими холодными казались ему ее прикосновения, он порадовался, что не пожадничал и сделал все как надо. У него мутилось сознание от усталости, холодный пот выступал на лбу, к горлу подкатывала тошнота — отчего было особенно стыдно, — но он не желал этого показывать. Серпиана ласкала его, а ему больше всего хотелось закрыть глаза и заснуть еще на годик.
Она прижималась к нему, потом вдруг нашарила его ладони и приложила их к своей обнаженной груди, помяла холодные пальцы. Он почти терял сознание.
Ее ароматное дыхание тревожило его волосы.
— Ты надорвался, верно? — прошептала она. — Я чувствую. Отдохни… Отдохни…
А больше он не слышал ничего. Его унесло в небытие, вязкое, как смола, где не было снов, а только усталость.
Он не думал, что проснется утром, но тем не менее проснулся — слабый, как младенец, с ноющей, колкой, как еле, болью в груди, с плывущими перед глазами цветными пятнами — но живой. Даже близость источника не помогла ему ничем, наоборот. При попытке зачерпнуть оттуда энергии Дик едва не потерял сознание, как глупая барышня, и решил больше так не позориться.
Серпиана хлопотала вокруг него с ненавязчивой и мягкой заботливостью. Она устроила его на мху, а когда он очнулся, уже ждала его пробуждения с ободранной тушкой какой-то птицы. Протянула ему:
— Ешь.
— Это? — Он с недоумением взглянул на сочащееся кровью мясо. — А приготовить?
— Где, чем и из чего я, по-твоему, должна развести костер? — невозмутимо спросила она. Обвела свободной рукой вершину приземистой горы, где был только мох — и ни единой веточки. — А заодно придумай, в чем это можно приготовить.
Он посмотрел на нее, стоящую перед ним практически обнаженной, но без всякого смущения, а потом на голые камни, которые их окружали.
— Ну я понимаю, но… Но не могу же я есть сырое мясо.
— А ты пробовал? — лукаво спросила она, отрывая у птицы одну из ножек.
— Только рыбу, — признался он. — Однажды.
— Птица довольно нежная. Попробуй. Всяко лучше, чем сидеть голодным.
Он пожал плечами и, взяв себя в руки, решительно вонзил зубы в сырое мясо.
Птица и в самом деле оказалась довольно нежной. Дик справился с одной ножкой и потянулся за следующей.
— Соли бы, — вздохнул он. — Или хотя бы золы…
— Мне всегда казалось, что кровь сама по себе достаточно соленая.
— Я не люблю кровь.
Серпиана вытерла с губ бурые пятна, смахнула перышки и улыбнулась.
— Я тоже не люблю. — Она сделала сложный жест рукой. — Так лучше?
Он попробовал. Мясо стало солоноватым.
— Это магия? — уточнил Дик. Он чувствовал себя настолько усталым, что даже не мог распознать магию, какой бы она ни была.
— Магия. Кулинарная. Кстати, несмотря на внешнюю простоту, это заклинание куда сложнее, чем огненный шторм. Или, скажем, вихрь ледяных искр.
— Ты все вспомнила?
Девушка задумчиво ковырялась в спинке несчастной птицы. Оторвала длинный кусок мяса и сунула в рот.
— Да. — Она смотрела на море. — Вспомнила. Все. Правда, лучше бы не вспоминала.
Он отшвырнул обглоданную кость и попытался встать. Ноги не повиновались, но с третьего раза ему удалось принять более или менее вертикальное положение и шагнуть к ней. Обтерев окровавленные руки о штаны, он обнял ее и мягко поцеловал. И потянул присесть на камень, словно хотел устроить поудобнее, хотя на самом деле просто-напросто сам не мог стоять.
— Что-то очень неприятное?
— Я вспомнила плен. Раньше тоже помнила, но так… Знаешь, раньше все было словно в тумане. А теперь очень ясно… Так отчетливо…
— Я отомщу за тебя, родная, — спокойно сказал он.
— Не надо, — рассеянно ответила она. — Некому мстить. Да и незачем. Все это в прошлом. — Серпиана взглянула на жениха, отражая, словно зеркало, его нарочитое спокойствие. — Я не должна была рассказывать тебе об этом. Не надо было…
— Надо, родная. Я не буду беспокоить тебя этим… — Он помолчал. — Может, двинемся вниз?
— А разве ты уже пришел в себя?
— Нет. Но завтра рано утром корабль уходит на италийскую Сицилию. Мы должны на него успеть. А кроме того…
— Что?
— Меня уже мутит от этого места. — Рыцарь-маг покосился на выемку, полную густого тумана. — Не обижайся, дружок…
— Еще бы, — прыснула она. — Ты надорвался, а по-прежнему пытаешься впитывать энергию. Вот тебя и мутит.
— Я не прилагаю никаких усилий.
— Естественно. Ты же проводник. Это у тебя получается инстинктивно. Впрочем, неважно. Считаешь нужным, так пойдем. Не торопись, у нас ночь впереди. — Она вздохнула и, зачем-то подняв к лицу ладонь, посмотрела на подрагивающие пальцы. — В крайнем случае я смогу перенести нас… Надеюсь, у меня получится.
Дорога назад оказалась не так трудна, как опасался Дик, хотя в какие-то мгновения он держался только на силе воли. Несколько раз он срывался и скользил вниз, но гора была пологой, ничего особенного не произошло, он просто еще разок разорвал одежду и заработал пару лишних ссадин. Иногда Серпиана протягивала ему руку, но достоинство не позволяло воспользоваться ее помощью, и он шел сам. Миновали предгорья, где молодой рыцарь все-таки согласился немного отдохнуть — присел у ствола огромного дуба и задремал, — потом сады и к вечеру добрались до Лимассола.
