За краем земли и неба - Буторин Андрей Русланович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
– Конечно! Если эти, – слово «эти» он произнес с брезгливостью, – узнают, они могут сделать плохо старейшине! Что тогда будет с селением?
– Неужели ты думаешь, что если мы и впрямь пристали к нашему берегу, то эти… люди пойдут к нам в селение? Ты помнишь, сколько междусоний мы сюда шли?
– Если они могут делать такие корабли, кто знает, что они могут еще…
– Все-таки твои измышления зашли очень далеко! – затряс бородой Ачаду. – И потом, они никуда не пойдут, пока не поговорят с нами. А они с нами почему-то не говорят. Странно… Прошло уже много времени.
– А может, мы все-таки движемся? – посмотрел на Учителя Хепсу.
– Но… стены не дрожат, – попытался возразить тот.
– Ну и что? Просто перестали «бросать камни». То есть, перестали делать то, что заменяет у них бросание камней.
– Значит, мы перестали… Фу-ты, я совсем потерял разум с этими событиями! – Ачаду звучно шлепнул себя по лбу. – Конечно! Камни не обязательно бросать все время! Достаточно вырваться из пут притяжения земли! А потом корабль будет двигаться с той же скоростью, что он уже развил, – ведь силы трения нет!
– А когда он приблизится к другой земле, – подхватил Хепсу, – он снова начнет «бросать камни», только в другую сторону, чтобы замедлиться и остановиться!
– Это больше похоже на истину! – воодушевился Учитель. – Но почему нас тряхнуло? И почему погас свет?
– А зачем нам свет? – жестко переспросил мальчик. – Они, наверное, подумали, что нам хорошо и так!
– Тоже правдоподобно. Остался толчок. – Ачаду стало уже интересно, что ответит мальчик. Его даже обуяла гордость, какого ученика он сумел воспитать.
Ученик выдал сразу два измышления:
– Может быть так. Когда перестают «бросать камни» – лодку встряхивает. Или это последний «камень» такой тяжелый. – Хепсу впервые на корабле улыбнулся открыто. – А может быть по-другому. Просто мы выскочили из воздуха.
– Из воздуха? – Учитель задумался. – Из воздуха, окружающего землю? Очень, очень похоже! Какой же ты молодец, мой мальчик!
Если бы кто-то смотрел на них со стороны, даже в неверном синем свете было бы видно, как заблестели глаза у обоих.
А корабль между тем действительно продолжал движение почти точно по курсу, который успел ввести в бортовую систему Залг. Импульс, вызванный вырвавшимся из разбитых окон сгустком раскаленного газа, был во много раз слабее ускорения, полученного кораблем от работавших до момента аварии двигателей. Ему удалось лишь чуть-чуть изменить прежний курс. Теперь корабль двигался по инерции, но скорость его была по-прежнему велика. И не было в безбрежно-бездонном мире силы, которая могла бы ее погасить. Пока не было.
Глава 7
Учитель и ученик заснули, устав от долгого обмена измышлениями. Спали нервно, часто просыпаясь от неведомой тревоги и чудившихся звуков. Наконец оба уселись на лежанках. Говорить не было желания. Обоим хотелось есть, а особенно пить. Но Хепсу все же откашлялся и выдал хриплым после сна голосом:
– Опять «умрем»! – рассердился Ачаду. – Ты красиво умеешь играть словами, но почему всегда так грустно, безнадежно?
– Не всегда, – спокойно ответил мальчик. – Но сейчас-то чему радоваться? Даже в пустыне умирать было веселее – все-таки светлое небо над головой, вокруг простор!.. Хочешь веселое? – Хепсу озорно прищурился:
Учитель хотел раздраженно сплюнуть, но слюны в пересохшем рту не оказалось. Поэтому он только махнул рукой:
– Да ну тебя!
Мальчик неожиданно рассмеялся:
– А мне почему-то уже не страшно! Наверное, потому, что эти уже не придут. Даже умирать не страшно, правда. Первый раз было страшно, а теперь я уже как-то привык. Только мне тебя жалко…
– Ладно, все, хватит о смерти! – прихлопнул ладонью по лежанке Ачаду. – Придет – и придет, незачем ее кликать. А с чего ты взял, что эти к нам не придут?
– Так пришли бы уже давно. Что-то у них случилось, я чувствую. Так что нас теперь уже никто не спасет.
– А что ты вообще понимаешь под словом «спасение»? – задал неожиданный вопрос Учитель.
– Как что? Придет кто-нибудь, откроет эту стену, выпустит нас на свободу…
– Кто придет? На какую свободу? – Под бородой Ачаду спряталась усмешка.
– Да все равно кто! Лишь бы не те двое… И отпустили бы нас: идите, куда хотите.
– Хорошо. Пришли, отпустили. Куда ты пойдешь?
Хепсу задумался. Но быстро тряхнул черной гривой:
– А там видно будет! Мы ведь вдвоем с тобой пойдем. Неужели не найдем, где можно жить свободно?
– Но я так и не понял твои измышления насчет свободы… Вернее, вообще их не услышал. Что значит, по-твоему, «жить свободно»?
– Чтобы никто нас не хватал, не запирал нигде!.. Чтобы мы сами могли жить так, как нам хочется.
– А разве так бывает? Разве есть такое место, где можно было бы жить так, как хочется? Чтобы еда сама прыгала в рот? Чтобы все твои желания сами собой исполнялись? Даже между нами могут возникнуть такие отношения, когда мне захочется чего-то одного, а тебе – совсем другого. И оба желания нельзя осуществить вместе. Что тогда? Кто-то из нас двоих должен будет уступить, а значит, следуя твоему измышлению, уже будет несвободен.
– Так что же тогда свобода?
– Не знаю… – Ачаду вновь хмыкнул в бороду. – Что-то я часто стал отвечать так, как не пристало Учителю, ты уж прости… Впрочем, мы сейчас не на уроке. Хотя… Лучшие уроки дает сама жизнь. И особенно хорошие – когда жизнь не течет гладко, а ставит перед человеком проблемы, кажущиеся порой неразрешимыми. Вот как сейчас… Ладно, я попробую ответить тебе. Как я сам это понимаю. Я уже говорил, что нет и быть не может такого понятия как «свобода» в чистом виде, когда ты волен делать все-все-все, что захочешь. Ну не бывает так в этой жизни! Вот я бы, скажем, очень хотел прогуляться по небу, летать над землей быстрой стрелой… Но это невозможно, ведь так? Так что же мне – плакать, страдать, жаловаться всем, что я не могу летать? Пусть меня пожалеют… Вот я и стану тогда несвободным. Я сам себе стану внушать: я не могу то, у меня нет этого… И сам же этим лишу себя свободы. Свободен не тот, кто имеет все, что пожелает, а тот, кто умеет находить радость жизни в любой ситуации. Свобода – это образ жизни, твое отношение к ней, умение управлять своими чувствами и желаниями. И не надо говорить, что твое внутреннее состояние зависит не от тебя самого, а от внешних обстоятельств. Твой внутренний мир потому и твой, что лишь ты сам в нем хозяин! В нем ты – свободен. Конечно, если поймешь это и сам захочешь стать свободным.
Учитель замолчал. Молчал и ученик. Оба сидели, не глядя друг на друга. Наконец мальчик вздохнул и то ли тихо спросил, то ли просто сказал самому себе:
– И вот в этой запертой комнате я свободен?..
Ачаду услышал. И ответил:
– Ты можешь быть в ней свободным. А можешь начать метаться, плакать, кричать… Тебя никто не услышит, кроме меня, никто не поможет, но ты станешь несвободен по-настоящему. Но ты можешь и просто находить маленькие радости в данном положении: ты жив, у тебя ничего не болит, рядом есть человек, с которым интересно – я надеюсь – беседовать. Ты можешь измышлять, мечтать… Можешь, наконец, дуть в свои трубочки или играть словами… Да, ограничений в этой маленькой комнате гораздо больше, чем в большом мире, но они все равно есть везде. Кроме… – Он выжидающе посмотрел на Хепсу. Тот кивнул и закончил:
– …моего внутреннего мира.
