Я — хищная. Ваниль и карамель (СИ) - Ангел Ксюша (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Воссоединились мы в тот же день. Кен у Юлианы был терпкий, кисловатый, но какой-то разбавленный и невнятный. Эрик сказал, это из-за того, что она давно не питалась. Выглядела она слабой и измученной и после поездки к источнику пошла наверх спать. Было видно, что мои отношения с Эриком ее не обрадовали, но вела себя защитница предельно вежливо и отчужденно, не придерешься. Дружить с ней не хотелось. Для себя я решила, что буду по возможности ее избегать. В конце концов, Эрик не просил меня ее любить.
Впрочем, Юлиана была меньшей из моих проблем. Вскоре пришла осень, а с ней вернулись сны о девушке в поле — заплаканной и несчастной. И тревога настойчивым зудом поселилась в душе. Я гнала ее, как могла. Зря, наверное, ведь интуиция пророчицы никогда не врет.
Я слишком хотела быть просто счастливой.
Счастье делает нас беспечными, заставляет забыть об опасностях. Иногда они приходят оттуда, откуда их вовсе не ждешь. Честность только кажется абсолютной. А амулет сольвейгов не панацея от опасного ясновидца, особенно если он давно и тщательно спланировал разрушить твою жизнь…
Глава 4. Лидия
Остаток лета выдался спокойным и нежарким. Уже в конце августа почувствовалась осень — она заполоняла прохладные вечера, сыпала желтыми листьями и свистела ветром. Тенистая аллея в саду скади сделалась уютной и по-осеннему красивой, и мы с Тамарой пару раз встретили ежиков прямо на мощенной камнем тропинке. В воздухе летали паутинки, а мухи, словно чувствуя приближения холодов, усиленно жужжали в пропитанном последним теплом воздухе.
По выходным я выбиралась с Аланом в город, и мы с Глебом гуляли в парке. Иногда он брал с собой Нику, и тогда у меня в душе селилось странное чувство тревоги и неизбежности беды. Нет, она нравилась мне. Веселая, непосредственная, общительная. И к Глебу у нее, кажется, была сильная привязанность, но… Предостережение Барта никак не шло из головы.
Однажды я даже набралась смелости и спросила Нику о предводителе их клана. Не называя имен, просто поинтересовалась, хорошо ли ей живется, большой ли у них клан, и как ясновидцы чувствуют себя в городе, полном хищных. Она ответила, что хорошо. И чувствуют они себя комфортно. Спокойно. В клане ясновидца нельзя обидеть, и охотники больше ее не достают. Впрочем, Мишель и Марк мертвы, а Петру важнее сохранить порядок в городе.
И ни слова о ненависти Гектора к хищным. Ника не в курсе? Ненависть скрыть можно, но помутившуюся рассудком дочь не скроешь… Не думаю, что Гектор держит ее вдали от себя. Скорее всего, она тоже в клане, а значит…
Я ловила пристальные и обвиняющие взгляды Глеба и больше не приставала.
В скади все обошлось без происшествий. Юлиана старалась не попадаться мне на глаза, и это несказанно радовало. Остальные же общались со мной, словно я с рождения скади и никакой чужой крови во мне не было. Только Даша грустила все чаще, и я часто замечала ее задумчивый взгляд, направленный в окно. Она изредка поглядывала на телефон, но тот молчал, и защитница мрачнела все больше.
Влад уехал на следующий день после моего посвящения, и с тех пор не объявлялся. Не звонил и никак не выходил на связь. Глеба оставил за главного. Подумать только, Глеба! Того, кому власть претила больше всего. Впрочем, сам Глеб тоже не жаловался. Много на эту тему мы не разговаривали, но он как-то обронил, что Владу было тяжело принять мое посвящение, и он взял себе тайм-аут. Я согласилась, что так будет лучше. Атли и скади живут в одном городе, нехорошо будет, если племена начнут враждовать из-за меня. Глупо. Политику и чувства нельзя смешивать…
Эрик в последнее время был очень занят. Возвращался поздно вечером, а то и глубокой ночью, ложился и прижимался ко мне. Утыкался носом в шею, молчал, и я явно чувствовала, что его что-то тревожит. Я спрашивала, но на все вопросы он отвечал уклончиво:
— Это работа, малыш. Разберусь.
И я начинала тихо ненавидеть эту его работу, которая проложила складку беспокойства у него на лбу и занимала почти все его время. Даже когда Эрик был рядом, я чувствовала, что он далеко. Там, куда мне доступа не было. И я снова пожалела, что не умею читать мысли.
Умела бы, возможно, не случилось бы то, что случилось…
Гектор появился в середине сентября. Нет, он не пришел к нам в дом, как опасался Эрик. Не поджидал меня на улице, как Влада в видении. Ясновидец появился там, где я его вовсе не ждала. Но сначала мне пришло смс. Милое, романтичное, с приглашением. Вечер на двоих в квартире Эрика. Свечи и ужин. Ровно в семь и не опаздывай.
Я улыбалась целый день, а в шесть вызвала такси. Знакомый подъезд, уютная кабина лифта, дверь квартиры, скрежет ключа в скважине и волнение. Откуда? Ведь это же Эрик — мой Эрик, знакомый, родной, теплый. И вроде повода нет, но тревога не отпускала. Амулет пылал, словно ему моя тревога тоже передалась.
В квартире было тихо. Только окно на кухне хлопнуло, возмущаясь сквозняку. Эрик открыл? Зачем? Холодно ведь, и тучи сгустились. Сомкнулись плотным серым покрывалом, заволокли небо. Неуютно. А ведь не должно быть, я люблю такую погоду.
Я аккуратно прикрыла дверь, и замок зловеще щелкнул.
— Эрик? — позвала настороженно. Тишина. Не пришел еще? Ну вот, а ведь просил не опаздывать…
Окно снова громко стукнуло, зашуршав зажеванной занавеской, и я отправилась его закрывать. И так и застыла на пороге, потому что на табуретке, у того самого окна, в белой ситцевой ночной рубашке, поджав колени, сидела та самая девушка, которая мне снилась. Она смотрела на меня затравленно, широко распахнутыми глазами.
А потом куда-то выше моего плеча — испуганно и обреченно. Я инстинктивно обернулась, но так и не поняла, что она там увидела. Что-то тяжелое опустилось мне на голову, где-то в отдалении эхом послышался глухой звук, в ушах зашумело, и мир погас…
…Открывать глаза было трудно. Веки будто бы свинцом налились, а во рту пересохло. Сознание возвращалось медленно, словно выпутывалось из вязкого, мутного киселя. Синие стены. Окно. Штора — знакомая, тяжелая, собранная складками. Плазма на стене. На стуле — скопом вещи. Эрик будет ругаться, нужно убрать…
Я лежу и пытаюсь понять, что со мной случилось, а потом чья-то ладонь с силой бьет меня по щеке.
— Очнулась?
Повернула голову, в глазах тут же поплыли багровые круги.
— Я пойду, Гектор. — Уже другой голос — дрожащий и пропитанный страхом. — Она опасна.
— Уже нет.
Я пытаюсь сфокусироваться и натыкаюсь на внимательный взгляд. Инстинктивно отползаю назад и стараюсь нащупать спасительный амулет Барта.
— Это ищешь? — насмешливо спросил Гектор и вытянул руку вперед, а в ней на кожаном ремне болталось мое единственное спасение.
Любимое кресло Эрика было ему велико, но держался ясновидец так, будто это его собственный, законно захваченный трон.
Молодой охотник — а именно ему принадлежал испуганный взгляд и опасения касательно моего коварства — стоял у самой двери, словно готовился в любую секунду выскочить из спальни.
Девушка из сна сидела по правую руку от Гектора и теребила полы своей ночнушки, которая задралась выше колен.
— Краски, — бормотала она. — Он не успел принести.
Тогда я поняла, кто она…
Из окна безразлично смотрело вечернее небо. Занавеска покачивалась — на кухне окно так и не закрыли, наверное. Прохладно. Или почему меня так знобит?
— Уведи Лидию, — скомандовал Гектор охотнику, не сводя с меня пронизывающего взгляда.
Охотник пару секунд простоял в нерешительности, а потом, косясь на меня с опаской, подошел к девушке.
— Идем, милая, — ласково попросил и погладил по голове.
— Он не принес краски! — выкрикнула она и расплакалась. Царапнула запястья ногтями, и на бледной коже тут же красными полосами вспухли следы. Даже кровь, кажется, выступила. — И кисти. Как мне рисовать? И что? Смотри, небо погасло, и ее погасят скоро. — Она указала на меня, и я поежилась.
Погасят? Что это значит? Стало дурно, закружилась голова. Затылок неприятно пульсировал. Раскалившийся амулет Эрика жег кожу и ужасно отвлекал.
