Пламя в твоих руках - Эльденберт Марина (серия книг txt) 📗
— Надену, ага, — сказала я. — С удовольствием! Наклоняйся.
Могу еще миску с остатками салата надеть на драконью голову с шедевральными идеями. А что? Ему пойдет.
А у меня сейчас дым из носа повалит. Как у Марра, который набегался по парку перед сном.
Нет, не охамели ли вы такое предлагать?!
Спрыгнула со стула, сжимая в руке кожаную полоску, но меня быстро перехватили и прижали к себе. Спиной.
— Пусти! — брыкнулась, в результате чего оказалась вжата в столешницу.
— Леона, — негромко произнес он. — Моя дикая огненная драконица… Ты так отчаянно цепляешься за свободу… Но свобода внутри тебя. Заметь, я не сказал, кому сегодня ночью придется примерить ошейник. Ты решила это сама.
Халлоран перехватил мои руки и свел их вместе, поглаживая ладони. Зажимая дурацкий подарок так, что из сведенных лодочек торчала только застежка. Отвел мои волосы со спины, легко перебросив их на плечо. Длинные пряди скользнули на стол и расплескались по стеклу волнами, собирая все блики приглушенного теплого света.
— Еще скажи, что сам его наденешь, — прошипела, примериваясь, как бы так извернуться, чтобы цапнуть его за руку.
— А ты этого хочешь?
Че-го?
Ярость моментально испарилась, осталась только растерянность. А еще власть сильных рук и близость горячего тела, от которого мое разогревалось и плавилось. Каждая частичка меня сейчас превратилась в дрожащий оголенный нерв.
— Так что, Леона? Хочешь увидеть его на мне?
Голос Халлорана звучал тихо, но твердо. Не оставляя ни малейших сомнений, что случись мне сказать «да», он его наденет. Жесткие губы коснулись шеи, от вспыхнувшего на коже огонька по телу прокатилась волна жаркой дрожи. Такой же жаркой, как полыхающие над нами светильники, тонкие пластинки которых уже казались раскаленными от запертых внутри ламп.
— Нет, — выдохнула тихо. — Нет. Не хочу.
— А чего ты хочешь?
Он развернул меня лицом к себе. Провел пальцами по губам, размыкая их — сильно, уверенно, за миг до того, как повторил этот жест поцелуем. Раскрывая мой рот, словно уже брал, бесстыдно и яростно, прямо на этом столе. Я ответила, позволяя огню захлестнуть волной. Подкинуть до небес, где кончалась реальность. Наверное, так чувствуешь себя во время полета, когда мир внизу теряет очертания, остается только бьющий в лицо поток. Не то ледяной, не то обжигающий. И дыхание, тихим стоном вырывающееся из груди, когда он тебе это позволяет.
— Не в ошейнике дело. Ты просто боишься, Леона. Боишься довериться мне. Боишься довериться себе. Тому, чего хочешь на самом деле. Тому, что ты выбираешь. Каждую минуту. Каждый миг.
Сейчас край столешницы упирался в спину, а сердце колотилось так, что я чудом не прыгала в такт ему. Халлоран коснулся моего виска, чтобы заправить волосы за ухо.
— Нет власти большей, чем ты даешь мне сама. Своим выбором. — Он подался вперед, повторяя меня, как будто мы были единым целым. — Ты моя, и ты это знаешь. Моя. И будешь ей снова и снова, — резко добавил он, заставляя содрогнуться от интимной властности этих слов.
Возбуждение нахлынуло волной, стирая все возражения. Все мысли и все, что нас разделяло. Я подалась вперед, стягивая с него пиджак, чтобы снова ощутить под пальцами стальные мышцы. Чувства обострились настолько, что, когда Рэйнар потянул наверх свитер, я закусила губу. Прикосновения губ, повторяющие скольжение ткани по коже, заставляли выгибаться дугой. Подняла руки, чтобы ему помочь, и дернулась, когда новый поцелуй ожег грудь.
Свитер отлетел в сторону, я потянула вниз его брюки, чтобы снова чувствовать своего мужчину. Безоглядно, откровенно, горячо — всю силу его желания под пальцами. Лаская мягкими прикосновениями, сцеловывая рвущееся из груди рычание, сильнее сжимая ладонь.
Хриплый стон Рэйнара отозвался внутри сладкой… немыслимо сладкой дрожью.
Потянулась губами к губам, вплетая пальцы в жесткие волосы.
Мы целовались так, словно это была наша последняя ночь. А может быть, первая и единственная, когда не можешь насытиться друг другом просто потому, что все время будет мало. Он вжимал меня в себя, сквозь алое пламя проступило мое отражение. Вертикальный зрачок раскрылся почти во всю радужку. Наверное, именно так постигаешь истинный смысл слов «утонуть в глазах».
— Признай это, Леона.
— Признать — что? — выдохнула между поцелуями.
— Скажи, что ты моя.
Закусила губу и покачала головой, глядя в горящие омуты. Безумные — наверное, такие же у меня.
Рэйнар прищурился, а потом резко развернул спиной к себе.
Сейчас я горела чуть ли не ярче, чем в первый раз. От жадных поцелуев, от скольжения ладоней по разгоряченной коже, заставляющих дыхание сбиваться еще сильнее. От требовательных губ, дразнящие касания которых прокатывались жаркими волнами от стянувшихся в бусины сосков до самого низа живота.
— Скажи это, — хрипло.
Его пальцы скользили по внутренней поверхности бедер в жестокой дразнящей ласке. По внутренней поверхности бедер и дальше… Скользили по чувствительно полыхающей коже, едва касаясь, заставляя кусать губы, чтобы не начать подаваться навстречу его руке. Сердце заходилось в сумасшедшем ритме от томительно-сладкого желания, накатывающего и отступающего, хотелось кричать.
— Скажи! — прорычал он, раскрывая меня пальцами.
Всхлипнула и выгнулась, подчиняясь ритму жестких ласк. Столешница под сжавшимися пальцами казалась ледяной.
— Твоя, — выдохнула хрипло. — Твоя, твоя, твоя…
Несколько мгновений промедления показались чуть ли не вечностью.
Всплеск огня, короткий, мощный — и мы снова стали единым целым. Дернулась, подаваясь навстречу резким яростным движениям. Открываясь, принимая, подчиняясь.
Это было не похоже ни на что — гореть вместе с ним.
Сливаться воедино телами и огненной сущностью.
Дышать на двоих, забывая о том, что когда-то было иначе.
Сладкая судорога прокатилась от низа живота по всему телу. За ней — следующая. Еще и еще.
Я выгнулась, падая в его руки. Почувствовала, как в губы мне течет хриплый рык, как перекатывается под кожей металл мышц, как сильная пульсация внутри рождает новый виток наслаждения.
Огненный, сумасшедший, заставляющий повторять его имя одними губами, шепотом или всей грудью — со стоном, на выдохе.
До тех пор пока мир не вспыхнул сверхновой и я не утонула в его объятиях.
Утро встретило меня непривычно ярким светом. Открыла глаза и зажмурилась, холодное солнце ударило в упор, отраженное от сотен стальных полос и стеклянных заплаток. Оно текло с небес, подернутых облаками с тяжелой свинцовой каймой, заполняя ослепительными лучами все пространство. Несколько минут я просто лежала, свернувшись комочком, подтянув к себе одеяло и разглядывая комнату из своего гнезда. Гостевая спальня, в отличие от спальни Халлорана, оказалась более ласковой, в ней преобладали теплые тона. Наволочки на маленьких подушках были теплого персикового цвета, одна большая почему-то валялась на полу.
О случившемся вчера напоминало все: и припухшие губы, хранящие вкус жадных поцелуев, и приятная слабость во всем теле — легкая и ненавязчивая, от которой так просто избавиться, едва оказавшись под душем. Вчера мы не могли оторваться друг от друга — до бессильного изнеможения, когда подгибаются колени, а глаза закрываются сами собой. Когда болезненно-сладкое наслаждение накатывает волнами, уводя за собой на какие-то новые, неизведанные высоты.
Удивительно, но сегодня я чувствовала себя заново родившейся. Свежей, полной сил и готовой на всяческие подвиги.
Вот только сейчас первый подвиг совершу — из-под одеяла вылезу и…
— Доброе утро.
— Привет.
Обернулась и села на постели, глядя на вошедшего иртхана. Уже в костюме, разве что с потемневшими после душа влажными волосами, до которых невыносимо хотелось дотронуться.
Халлоран глянул в сторону окна и нахмурился.
— Совсем забыл про жалюзи.
Хихикнула.
