Печать Тамирайны - Власова Людмила (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
Над этой проблемой я размышляла довольно долго. Определенно, в жертву следовало бы выбрать кого-нибудь совершенно ненужного и бесполезного, а лучше даже вредного для общества. В общем, мужчину, без которого мир станет чуточку лучше. Например, Серегу Туркина. Это было бы даже справедливо: его жизнь — в обмен на жизнь Марины. Но, здраво поразмыслив, я пришла к выводу, что из-за решетки он теперь выйдет лет через десять, не раньше. К тому же смерть — слишком легкое для него наказание. Пусть отмотает свой срок в колонии. Тогда-то ему точно мало не покажется.
Следующего кандидата я увидела на экране телевизора. Маленький плешивенький суетливый мужичонка возрастом «глубоко за…» о чем-то беседовал с экзальтированной дамочкой. Известный в нашем крае искусствовед Самуил Петров на досуге подрабатывал ведущим какой-то культурной программы на местном телеканале. Правда, чаще всего обсуждался в этой программе лишь один факт из биографии Петрова, на котором когда-то он и построил всю свою карьеру шоумена.
В далеком прошлом Самуил Петров спал с популярным ныне певцом Вовой Евсеевым в одной комнате (они вместе оканчивали какое-то строительное ПТУ и жили в одной общаге). Этого в нашей глубокой провинции оказалось достаточно, чтобы прославиться. О факте знакомства с поп-звездой Самуил Мамедович упоминал при каждом удобном и неудобном случае, поэтому все его телевизионные беседы в конце концов сводились к его же монологу на тему «А вот когда мы с Вовой…».
С рассказами о совместной жизни с Евсеевым Петров выступал во всех средствах массовой информации края как минимум раз двенадцать в год, припоминая все более и более интимные подробности их сосуществования. Правду ведь сказал кто-то из классиков: беда известных людей в том, что они обременены бывшими сокурсниками, одноклассниками, возлюбленными и теми, кто с ними на одном горшке в детсаде сидел. Петров эксплуатировал факт знакомства с Евсеевым, не жалея ни себя, ни популярного певца, ни слушателей. Это раздражало. Очень раздражало. Хотелось убрать Самуила Мамедовича с телеэкрана раз и навсегда.
Останавливали два аргумента. Во-первых, я не была уверена, что друг Вовы Евсеева вследствие своеобразной, сугубо творческой, ориентации клюнет на женщину и потащится за ней в лес. Во-вторых, я беспокоилась за демона — ну как воплотится он в Самуила Мамедовича и глянет на себя в зеркало… Повесится ведь от отчаяния. И кто меня тогда с Ширкутом познакомит? Пожалуй, этот вариант отпадает.
Что ж, пройдемся по знакомым. Там всегда можно подыскать кого-нибудь в жертву демону. Юрка Смирнов, мерная любовь. Как сейчас помню наше первое и последнее романтическое свидание. Мне было восемнадцать, ему двадцать. Мы сидели в летнем кафе, пили пиво. Он нажрался до зеленых чертиков, стал принародно приставать, потом плюнул на это дело и пошел бить витрины круглосуточных магазинов.
Я попыталась его урезонить, но в это время подъехала милицейская машина, и на остаток вечера нас с Юркой заперли в «обезьяннике». После этого мы со Смирновым не встречались. Вот сейчас можно было бы восстановить отношения. Воспоминаний о перенесенном когда-то унижении хватило бы, чтобы бестрепетно возложить Юрку на алтарь. Но, уточнив через общих знакомых местонахождение Смирнова, я выяснила, что он уже давным-давно и безуспешно лечится от белой горячки в очень закрытом медицинском учреждении.
Кто еще причинял мне неприятности? Преподов исключаем — работа у них такая. О, школьный учитель физкультуры Ладанов! Зве-е-е-ерь, садюга, практикующий эсэсовец! Сорок минут бега по залу без остановки… Лазание по канату под бдительным оком учительской овчарки, норовившей тяпнуть все, что низко висит… Спуск на лыжах с горки… вверх тормашками лицом через кусты и прямо в затянувшийся тонким ледком ручей… Так, это вариант. Если я избавлю от него учеников школы №25, то они скинутся и поставят мне памятник. Демон, надеюсь, так над детьми издеваться не будет.
О судьбе садиста Ладанова мне поведала одна из пятикурсниц, в прошлом году проходившая практику в школе №25. По официальной версии он женился на американке и переехал в Штаты, где взял имя Бенджамин — и тут же угодил в ФБР (ну не понравилось тамошним спецслужбам сочетание Бен Ладанов). Неофициальные источники настаивали, что Ладанов отправился в одно из исламских государств тренировать террористов-камикадзе. Злые языки из среды школьников утверждали, что после его тренировок те особенно охотно расстаются с жизнью.
Да, один — страшен, другой — помешан, а третий попросту сбежал. Сильный пол, мужчины, где вы? Что ж, пойдем плясать от печки. Мне нужен мужчина молодой, сильный и здоровый. Желательно нормальный психически и симпатичный внешне. Я полистала записную книжку с телефонами и поняла, что под это описание подходит лишь один из моих знакомых. Роман Коваленко. Ха-ха! Это даже не смешно. Да я скорее отдам демону свое тело, чем подвергну Ромочку малейшей опасности.
Благодаря Роману дни после смерти Марины не только не стали самыми ужасными в моей жизни, но даже были чудесны и незабываемы. Мы с ним встречались каждый вечер, и я понимала, что влюбляюсь в Романа все больше и больше. По-моему, он отвечал мне взаимностью. Наверно, я плохая подруга, но иногда я совершенно забывала о гибели Марины. А когда Роман обнимал меня и можно было сколько угодно купаться в нежном, ласкающем взгляде его бездонных черных глаз, я забывала вообще обо всем на свете.
Омрачало мое безграничное счастье только одно — целый день, а иногда и часть вечера Рома проводил на работе. Но скоро я тоже начну работать в «КРАЙней мере»…
Я не пошла на похороны Марины. Не потому, что не любила ее, а потому, что не хотела встречаться с ее несчастными родителями, говорить пустые и никому не нужные слова соболезнований, а самое главное — не хотела видеть ее мертвой. Если я увижу Марину в гробу, то вряд ли сумею поверить в возможность ее воскрешения.
В день похорон моей подруги стояла необыкновенная для начала июля жара. Я решила не сидеть дома, а погулять по городу. Заглянула в кафе, где мы часто бывали с Мариной. Наш любимый столик был свободен. Я взяла мороженое и стакан молочного коктейля.
Марина обычно садилась лицом к окну — ей нравилось наблюдать за прохожими на улице. Я по привычке села к окну спиной и тут же раскаялась. Пустой стул напротив лишний раз напоминал о смерти подруги. Впрочем, пустым стул оставался недолго. С восклицанием «Ух ты, ну и жарища!» на Маринкин стул бухнулся Генка Филашкин, он же маг и волшебник Аскольд.
— Здравствуй, Верочка! — медоточиво произнес он, потягивая пиво из бутылки.
— Здравствуй, Гена, — пытаясь соблюсти вежливость, ответила я.
Вообще-то Генку я знала давно, еще со школы. Но почему-то сегодня он не нравился мне еще больше, чем обычно. Может, виной тому были его давно не мытые рыжеватые волосы, которые сальными прядками цвета ржавчины свисали до плеч. Может, близко посаженные бегающие глазки. Или просто та бесцеремонность, с которой он лез ко мне именно тогда, когда я хотела побыть одна.
— Слышал, слышал! — Генка расплылся в счастливой улыбке. — Читал, читал!
С этими словами он кинул на стол номер «КРАЙней меры», в котором была напечатана статья Романа о жизни и смерти Марины, почти полностью написанная с моих слов.
— Ишь как расписали-то, — продолжал между тем скалиться Генка. — Я бы этому Роману Коваленко с удовольствием морду набил. Брешет ведь как сивый мерин. Тоже мне, великомученицу он из нее сделал! Людям она помогала! Только вредила она людям! С каких это пор ведьмы людям помогают! Это ведь люди не к ней ходили, это ведь они к дьяволу ходили, которому она и служила…
Я сжала кулаки, почувствовав, как в висках пульсируют вены и от сдерживаемого бешенства начинают кровью наливаться глаза. Какой ответ будет адекватным? Что сделать с этим подонком, который осмелился осквернить память Марины? Смешать его с грязью вербально или банально дать по морде?
