Тропа вторая, поворотная - Бродских Татьяна (читать книги полностью .txt) 📗
— Нет, видимо, здесь жесткая форма аллергии. Но если вы хотите убить столь интересный для науки экземпляр, ваше право, — с поклоном сказал советник и сделал шаг назад, тем самым признавая главенство сильнейшего вампира.
— Снять, — распорядился Владыка. — Девушку в мои апартаменты, привести в надлежащий вид, накормить. Аетиус, подбери в сокровищнице несколько украшений, раз уж torquem надеть не удалось.
Я очнулась на кушетке, прикрытая до шеи белой простыней. Хорошо, что не с головой, а то паника была бы мне гарантирована. Рядом со мной сидел старичок, очень древний, его лицо было настолько сильно испещрено морщинами, что казалось ненастоящим.
— Очнулась, девонька? Хорошо, — улыбнулся он, показав на удивление целые зубы. — Как ты себя чувствуешь? Болит где-нибудь?
Я прислушалась к себе отмечая, что самочувствие у меня неплохое, ничего не болит и голова не кружится. Вспомнила последние мгновения, как я думала, перед смертью. Рука тут же схватилась за шею, проверяя наличие ошейника. Но там нашлась только золотая цепочка с черным камнем в форме ромбика.
— Torquem твой организм не принял, — почему-то шепотом сказал старичок и подмигнул.
— Кто вы? И почему я вас понимаю? — хотела спросить, как такое возможно без прикосновения, но решила не раскрывать свои способности первому встречному.
— Я дядюшка Чен, лекарь. А как твое имя? — все с той же располагающей улыбкой проговорил старик. Но я ему не верила, и не только ему, а вообще никому в этом мире. — У тебя на шее амулет, он помогает понимать наш язык.
— Меня зовут Элен. И все же непонятно, как этот амулет работает, — пробормотала я больше для себя. — Если он влияет на меня, то как мою речь понимаете вы?
— Я не господин, на «вы» меня называть не надо. Я такой же раб, как и ты, — как душевнобольной пояснил мне лекарь, выуживая из саквояжа, как я его сразу не заметила, пузырек с темной жидкостью. — Выпей девонька. У тебя женские дни давно были?
— Э, вы старше, я не могу говорить вам «ты», - замялась я. Вот понимаю, что он вроде как доктор, но все равно неприятно, когда такие вопросы задает мужчина. — Зачем вам это? И что в пузырьке?
Пить незнакомое лекарство я не собиралась, с другой стороны, чтобы убить меня, не обязательно прибегать к яду.
— Это чтобы ты не понесла от вампира, — все с той же улыбочкой, которая мне стала казаться издевательской, произнес лекарь. — Полукровок никто не жалует, ни люди, ни вампиры. Владыка очень строго следит за рабынями, если кто-то из них беременеет от вампира, то ее убивают еще до рождения ребенка. Если женские дни у тебя были недавно, надо выпить пузырек целиком, если скоро начнутся, то достаточно пары глотков.
— Но вампирам же нужна кровь, когда она этим занимаются, — растерянно проговорила я, вцепляясь в бутылочку. Меня уже не волновало, что в ней, пусть хоть яд, главное чтобы никакой беременности от этих упырей. — А моя кровь вампирам не по вкусу. Так может, ну… я не удостоюсь внимания Владыки?
— Для хозяев кровь и соитие процесс неразделимый, это так. Но кто сказал, что для этого подходит только один партнер? — в глазах лекаря мелькнуло сочувствие. — Владыка никогда не делит ложе только с одной рабыней… Так что пей, девонька, пей. Ведь если не сам, так подарит кому-нибудь, внешность у тебя необычная для наших мест, да и новое всегда притягательно.
Я открыла подрагивающими руками пузырек и выпила все, что в нем было, даже не ощутив вкуса. Можно сколько угодно верить, что все обойдется и Рен успеет меня спасти, или Владыка окажется порядочным мужчиной, который не опустится до насилия, но что-то с каждой минутой надежда на благополучный исход таяла. Да и жив ли Рен? А Эл? Кто знает, сколько сообщников было у Марока? Вдруг они уже убили моего дракона? Сердце сжалось. Как бы я себя не пыталась убедить, что ничего не испытываю к Рену, но душу не обмануть, она тянется к этому несносному и эгоистичному дракону. И от мысли, что он, возможно, мертв, становится одиноко и тоскливо. Хотелось плакать, но слез не было. Лекарь проверил у меня пульс, заглянул в зрачки, покивал и позвал служанок.
— Девушку вымыть, переодеть и доставить в спальню Владыки, — распорядился дедок, может, он и раб, но прислуга его побаивалась. Две азиаточки подбежали ко мне и помогли подняться. Меня обуяла апатия, поэтому я даже не сопротивлялась, когда они меня под руки повели в ванную комнату. Мысли плыли все медленнее, наводя на подозрение, что в бутылке было не только противозачаточное средство, но и успокоительное. А может, это просто индивидуальная реакция моего организма? Поэтому меня совершенно не волновали все те процедуры, которые должны были сделать меня еще красивее, по мнению рабынь Владыки. Я как бы со стороны наблюдала за тем, как с моего тела удаляют все волосы, оставляя их только на голове. И то девушки долго совещались, подстригать меня или нет, одна даже куда-то бегала, видимо, узнавать чье-то мнение. Вернулась запуганная и озадаченная, потом тихо прошептала своей напарнице, что Владыка пообещал убить любого, если длина моих волос уменьшится хотя бы на дюйм.
Мне бы радоваться, но эмоции куда-то ушли, оставляя холодное равнодушие. Потом были всяческие маски, обертывания для тела и волос, душ, различные душистые масла и даже макияж. Напоследок на меня надели какую-то откровенную до неприличия полупрозрачную тряпку и под руки повели на заклание Владыке. Тот уже ждал и, несмотря на кажущееся спокойствие, от него исходило раздражение.
— Что это?! — холодно спросил он у девушек, с легкой гримасой брезгливости беря меня за подбородок. — Я вас спрашиваю, во что вы превратили мою ludibrio? Умыть, рабскую тряпку снять. Лекаря ко мне.
Девушки, заикаясь, начали оправдываться, одна даже бросилась выполнять приказание и стягивать с меня ту самую тряпку, которая особо ничего и не прикрывала. Вторая куда-то убежала, или за новой одеждой, или за водой и мылом. На какое-то время я осталась наедине с Владыкой. Он с равнодушным видом разглядывал мое обнаженное тело, я же на это никак не реагировала. В голове вяло ворочались мысли, ничего не хотелось и ничто не волновало, что меня вполне устраивало.
— Что ты ей дал? — спросил Владыка у старика, который, несмотря на древний возраст, прибежал быстро и резво склонился в подобострастном поклоне.
— Leniendo more, успокоительное, мой господин, — еще раз поклонился лекарь. — У девушки наблюдался невроз…
— Не давать никаких лекарств. Никогда. Мне нужна чистая кровь, — раздражение Владыки все же вышло наружу. Но он быстро справился с собой, провел прохладными пальцами по моей шее, подцепил амулет и скривился: — Передай моему советнику, чтобы к утру у меня в кабинете лежали самые лучшие и дорогие амулеты. Моей ludibrio не пристало ходить в такой дешевке. Это же касается одежды.
Лекарь еще раз поклонился. И не лень ему?
— Ты, — ткнул в меня пальцем Владыка. — В кровать.
Похоже, он переоценил мои силы, я и стою-то только потому, что меня тут поставили. Откуда ни возьмись, появилась служанка с влажным полотенцем, так что к кровати меня доставили и даже уложили, не забыв смыть макияж.
— Жалкое зрелище, — встал надо мной Владыка, когда служанка ушла. — И вот это мне выводить в высшее общество? Трупы и то живее. Я знаю, ты меня слышишь и, надеюсь, запомнишь мои слова. Ты моя ludibrio, игрушка, вещь. Если будешь послушной, проживешь долго, нет — умрешь медленно и мучительно. И не рассчитывай заинтересовать меня своими женскими прелестями, да и нет их в тебе, кровь — яд, доставить удовольствие мужчине не умеешь…
— Зачем? — смогла выговорить я, потому что даже в таком состоянии мне показалось странным его заявление.
— Зачем мне ты? Ludibrio — это показатель богатства и силы, чем она необычнее, тем выше статус ее владельца в глазах соплеменников. Высшим знаком доверия считается предложить гостю свою ludibrio, — усмехнулся мне в лицо мужчина. — А у меня много завистником и недоброжелателей… Почему бы и не проредить их с твоей помощью.
