Когда тают льды. Песнь о Сибранде (СИ) - Погожева Ольга Олеговна (полные книги txt) 📗
И рассмеялся мне в лицо, трогая поводья. За ним последовала так и не спешившаяся Эллаэнис, в то время как я унимал бешено бьющееся сердце. Челюсти будто судорогой свело; пальцы сжались сами собой на длинной рукояти трофейного меча. О том, как мы защищаем свою землю, не тебе, юнец, судить! Ты не первый маг, с кем свела судьба – вот только остальным после встречи со мной не повезло больше! И таких, как я, воинов в Стонгарде и впрямь хватает…
– Люсьен всегда неудачно шутит, – вдруг раздался позади почти незнакомый голос. – Не принимай близко. Он лёгкого нрава, любит колкие фразы, упивается своей силой… Так часто бывает с молодыми и талантливыми – забывают, что опыт порой сильнее врождённого дара. А уж последнего у Люсьена хватает, – задумчиво добавила Деметра. – Один из лучших адептов…
Я не ответил, но колдунья вдруг положила руку мне на предплечье, останавливая на ходу. Ученики её уехали уже достаточно далеко, чтобы не слышать нас, но она всё равно сказала негромко, едва слышно:
– Ты славный воин, Сибранд, и я бы не отказалась от твоей помощи в случае нужды. Скажи, велика ли услуга, о которой ты говорил? Или за твой меч и защиту мы должны будем отблагодарить тебя отдельно?
– Я взялся вас вести до места, – помедлив, ответил я. – И приведу – во что бы то ни стало. Я не наёмник, меч за деньги не предлагаю. А вот за услугу, коли выполните…
– А если нет? – быстро задала следующий вопрос Деметра. – Если не сумеем?
– Тогда я сам приду к вам, – ответил уклончиво, запрыгивая в седло. – Если никто из вас не поможет.
Ответом мне послужил хмурый взгляд, обещавший долгие объяснения у вечернего костра. Я не возражал: рано или поздно с ведьмой придётся объясниться.
Привал устроили у подножия холмов, за которыми начиналась труднопроходимая горная тропа. Этим путём ло-хельмцы часто ходили в портовый город Кристар, и часть его была безопасной – до малоприметной развилки, откуда я собирался вести магов вверх, прочь от побережья.
– Милое местечко, – заметил мимоходом Люсьен, когда мы завели коней под раскидистую крону огромного дерева.
На обледенелых ветках налипли снежные пласты пушистым куполом, и лошади оказались защищены от ветра и метели внутри удивительного шалаша. Я не один знал про это место: на покрытой мелким рассыпчатым снегом земле ещё оставались пучки сена – верный признак того, что многие спутники пережидали ночь под приветливым деревом.
Чуть поодаль, у скалистого склона, добрые люди оставили грубо сколоченные палатки. Шкура на них была плотной, не пропускавшей пробирающие ветра с вершин, и земля внутри оставалась почти чистой.
– Я часто видела такие лагери по дороге из альдских земель, – ёжась на ветру, заметила Эллаэнис. – Это ваш обычай, Сибранд? Оставлять места для стоянок чужакам?
Я молча уронил в подмёрзшее кострище охапку веток, размышляя о том, сколько времени уйдёт, прежде чем пропитаются теплом обледенелые ветки и займётся живым теплом чахлый костерок.
– Да, – ответил я, не глядя на альдку. – Это наш обычай.
Творить добро незнакомцам, обогревать странников, привечать бывших недругов, питать голодных и укрывать неимущих… Что в этом удивительного? Разве не этому учит Великий Дух?
Ах, да…
Вы же поклоняетесь Тёмному.
– Отдыхайте, – распорядилась Деметра, кивая своим спутникам. – Вам обоим потребуются силы: завтрашний день будет трудным. Верно говорю, староста?
Не дожидаясь ответа, колдунья сунула ладонь в ворох сброшенных мною веток, и я едва не шарахнулся назад – кисть Деметры вспыхнула ярким огнём; взревели длинные языки пламени, взвиваясь до небес.
– Видел бы ты своё лицо, – рассмеялся Люсьен, сверкая чёрными глазами. – Что, неужели не доводилось тебе видеть таких фокусов? А хочешь, – совсем развеселился молодой маг, – я и тебя им научу? Поверь, с такой малостью справится даже… – здесь парень всё же запнулся, почесал подбородок, – стонгардец. Такой, как ты. Не веришь? Смотри!
Люсьен выдохнул короткое слово, щёлкнул пальцами, и вдоль кисти его забегали, заискрились ярко-голубые точки.
– А теперь второй рукой, – забавляясь, продолжил маг. – И на сближение…
Он поднёс одну ладонь к другой, и электрические заряды сухо хлопнули, переплетая пальцы и кисти длинными голубоватыми молниями.
– Здесь главное – вовремя отпустить, – снисходительно глянул на моё сосредоточенно-хмурое лицо Люсьен. – Как только почувствуешь, что напряжение растёт…
Он медленно отдалил ладони друг от друга, вбирая сверкающие разряды одной рукой, и, сделав неуловимо-круговое движение кистью, сбросил возникший слепящий шар в сторону. Шаровая молния со свистом пролетела мимо Деметры и с шипением растеклась по сугробу за её спиной.
– Повторить? – любезно предложил Люсьен, вновь встряхивая кистью. Между пальцев пробежал электрический разряд, перетёк с ладони на ладонь. – А ты не такой, как остальные. Не такой деревянный. Как будто поддаёшься обучению…
Молния сорвалась с гибких пальцев молодого брутта, и молодой маг расхохотался, перехватив мой пристальный взгляд.
– Люсьен, – недовольно одёрнула «лучшего адепта» колдунья.
Я отвернулся.
– Что? – пожал плечами молодой маг и тотчас сморщился от боли, потирая раненую руку. – Я учу нашего друга азам магии воздуха… Пригодится вскоре, разве нет?
Элла тихонько фыркнула, кутаясь в меховой плащ. Альдка уже забралась под грубый полог шалаша, устроив раненую ногу поудобней, и лишь время от времени протягивала ладони к огню.
– Что вы ищете? – вдруг услышал я собственный голос, и заметил, как тотчас напряглись трое колдунов.
– Доведи нас до Живых Ключей, – ответила наконец Деметра. – Там мы сами разберёмся, староста.
Больше вопросов я не задавал. Вечерние разговоры оказались тоже недолгими: подкрепившись горячим вином и распаренным мясом, молодые маги устроились в двух палатках, предоставив нам с Деметрой право выбирать убогий кров с одним из них. Колдунья, впрочем, не спешила: рассеянно потирала руки, сидя на походных мешках, поглядывала то на беспокойных спутников – уснуть, дрожа от холода и недавних ранений, у обоих получалось скверно – то на меня, и наконец выдохнула едва слышно:
– Давай начистоту, староста. Чего ты хочешь? Смотрю на тебя и не вижу ответа… зачем согласился вести нас через ваши земли?
Я глубоко вдохнул, переплетая пальцы. От ношения стального доспеха успел порядком отвыкнуть, так что устал чуть больше, чем ожидал. Два года, как я ушёл из легиона. Два года не битв, но выживания. Ослаб? Похудел ли, как подметила Октавия? Нет, нет – просто бессонная ночь накануне дала о себе знать…
– Нужна ваша помощь, – ответил глухо, не поднимая глаз. Помолчал, собираясь с мыслями. – Обращался к знахарям и лекарям. Смотрели травницы и молодой духовник. Никто не сумел. Я и… подумал. Если вы тоже не знаете, как… снять колдовское проклятие с моего сына… то, может… хотя бы… подскажете, как это сделать.
Деметра удивилась, подняла на меня глаза. Не чёрные вовсе, как показалось мне ещё в таверне, но светло-карие, тёплые, почти ореховые. Стремительно менявшие окрас от тёмного до почти золотистого.
– Правда? В этом дело? – бруттская колдунья пристально вгляделась в моё лицо, но прочесть мысли, конечно же, не сумела. – Так ты из-за… ребёнка?
Я помолчал, она тоже.
– Расскажи, – велела наконец Деметра, устраиваясь на мешках поудобней.
Лицо колдуньи оставалось сосредоточенным и хмурым, пока я медленно, подбирая слова, вспоминал об ужасной ночи. Как легло проклятие на жену и сына, как убил я подлую ведьму…
О том, как целый год наблюдал за гаснущим младенцем, говорить не стал.
Деметра же хмурилась с каждым словом всё больше, но не перебила ни разу.
– Всё? – спросила, когда я закончил. – Врать тебе не стану: сложное задумал дело. То проклятие поразило и тело, и разум… Думаю, что оттянуть чёрную материю от тела мы сумеем. Но скажу сразу: разум исцелить куда сложнее. Твой сын ещё очень мал и проклят с рождения, а потому… Если не очистить сознание до трёх зим – после можно уже не торопиться.
