Дочь двух миров. Испытание - Чиркова Вера (бесплатные полные книги TXT) 📗
А повозка мчалась вперед все стремительнее, но почему-то не подпрыгивала на кочках и не моталась на поворотах. Постепенно я начала подозревать, что Шейна бежит по лесу вовсе не ножками, но рассмотреть подробнее ничего не могла.
В этом мире наступила ночь, и хотя на небе не виднелось луны, а вокруг не светил ни один фонарь, тьма казалась какой-то призрачной, ненастоящей, словно в кино. Мне отлично были видны мелькавшие за боковыми окнами кусты и стволы деревьев, и даже ручейки, которые мы перемахивали, даже не замечая. А вот впереди все сливалось в седоватый клубок, и сквозь него ничего нельзя было разобрать.
А я и не упорствовала. Уселась поудобнее, откинувшись на спинку сиденья, и от нечего делать попыталась угадать, куда мы так спешим. Однако ни до чего так и не додумалась, все происходящее было странным, неправильным и подозрительным. А мне оставалось только молча подчиняться шеоссу, и это обиднее всего. Не привыкла я идти на поводу у ситуации, тем более не сулящей ничего доброго.
Наверное, я все-таки задремала, потому что очнулась внезапно, от скользнувшего по лицу свежего ветерка.
– Вылезай, – приказала Шейна, и я покорно выпрыгнула из повозки.
Встала в двух шагах от нее и, поеживаясь от ночной прохлады, с изумлением наблюдала за действиями шеосса. Достав откуда-то серый платочек, она встряхнула его и попыталась накрыть этим клочком коляску. Сначала я едва сдерживала смех, но вскоре замолчала. А позже и вовсе вспоминала пословицу, что хорошо смеется тот, кто смеется последним.
Платочек оказался безразмерным и вскоре поглотил коляску, как удав – слона. А потом Шейна подергала за завязки и повесила на шею крошечную ладанку.
– Это невозможно, потому что невозможно, – расстроенно бурчала я, шагая следом за ней к темной громаде спящего дома, обнаружившегося неподалеку.
Ради чего мне нужно было учить физику, если в этом мире она не действует?
– Сейчас устроимся и поговорим, – ответила на незаданный вопрос Шейна.
– Куда устроимся?
– В пансион, – небрежно обронила она. – Приличные девушки не останавливаются на ночлег на постоялых дворах.
«А мы с тобой приличные девушки?» – едва не выдала я от изумления, но чудом сумела смолчать. Затем присмотрелась к шеоссу и надолго прикусила язык. Она снова где-то потеряла свою зеленую шкуру и обрела одежду, и на этот раз была принаряжена очень солидно. Почти роскошно – я по-прежнему видела в темноте почти так же ясно, как в Питере белой ночью.
На Шейне была шелковая длинная накидка с капюшоном, из-под которой выглядывал подол более темного платья, в руках она держала добротную сумку средних размеров.
Мне оставалось только расстроенно сопеть, жалея, что не додумалась надеть одну из трикотажных юбок, ставших длинными и широкими, как и все прочие найденные мной платья.
В этот миг мы обогнули дом и оказались у крыльца, над которым висел фонарь, освещавший подъездную дорожку и сидящего на ступенях огромного пса. Мои ноги сами остановились, едва я рассмотрела приоткрытую пасть и красноречиво оскаленные клыки.
– Варья? – оглянулась шагнувшая на первую ступеньку Шейна.
– Тебе знаком этот зверь? – подозрительно поинтересовалась я, следя за поднимающейся на лапы псиной.
– Нет, – беспечно пожала она плечами.
– Тогда зачем ты лезешь ему в пасть?
– Нас звери не трогают, – укоризненно глядя мне в глаза, тихо прошипела она. – Идем.
– Я – не вы! – Детской уверенностью в собственной исключительности я не страдаю, потому и не подумала двинуться с места.
– Варья! – В голосе шеосса ясно слышался упрек. – Ты же такая смелая!
– Когда деваться некуда, – поглядывая по сторонам, чтобы заранее выбрать, куда бежать, буркнула я и сделала маленький шажок.
Пес вдруг зевнул, отвернулся и лег, доказывая истину, в которую я и так верила. Про шеоссов и хищников. Но себя я пока к первым причислить не могла. Ведь не растет же на мне по утрам зеленая шерсть?
Настороженно и опасливо, не обращая внимания на нетерпеливый взгляд Шейны, я преодолела все три ступеньки и бочком пробралась к входу. Моя спутница очень по-земному закатила глаза, показывая степень своего возмущения, но ничего не сказала. Просто дернула за висевший на цепочке шарик.
Через несколько минут над нашими головами раздался скрип, кто-то выглянул в маленькое оконце, и вскоре двери перед нами распахнулись.
– Добрый вечер, госпожа Шейна, – счастливо улыбалась стоящая на пороге моложавая женщина. – Ваши комнаты готовы. Проводить?
– Мы сами, – отмахнулась шеосса. – Лучше принеси перекусить и кипятку.
– Бегу, бегу!
Она и в самом деле побежала, как только заперла за нами дверь, а мы пошли наверх по бледно освещенной ночниками лестнице.
Далеко идти не пришлось, комнаты Шейне приготовили в самом начале уходящего в глубь дома коридора. Их было всего две, гостиная и спальня. Общая ванная находилась через три двери.
– Я лягу тут. – Шеосса небрежно положила на диван свою накидку и указала мне на спальню: – Ты – там.
– Боишься, как бы не удрала? – не выдержала я и отправилась в выделенную мне комнату.
– Боюсь, – согласилась она. – Но не этого.
– А чего?
– Иди умойся, перекусим, потом скажу.
Спорить было глупо и не ко времени, и я это прекрасно понимала. Молча сбросила плащ и пошла искать ванную. А когда вернулась, Шейна уже сидела за накрытым столиком и с завидным аппетитом уничтожала все подряд.
Я немедленно присоединилась и вспомнила про обещанные объяснения только через полчаса, запивая душистым травяным чаем чуть подсохшую сдобу.
– А теперь, – откинувшись на спинку стула, произнесла моя хозяйка, – можно поговорить. Я проверила твои рассказы, и теперь все о тебе знаю. Имя Инла, дочь Кавина, без одной луны двадцать наших лет. Твой отец разводит скот, мать, Тона, занимается продажей молока, творога и сметаны. У тебя два брата, один – двадцати восьми лет, женат, живет в доме жены, ее отец торговец. Второму скоро девятнадцать, и у него есть невеста. Когда магистр Рэйльдс украл тебя у родителей, они подали прошение в ковен, и им выплачивают за тебя очень приличную компенсацию. Через месяц выплаты прекратятся. Или с того дня, как ты к ним приедешь.
Я слушала очень внимательно, и хотя вроде все было понятно, но вопросов меньше не стало. И первым задала самый больной:
– Кто-нибудь проверял их слова? Бес не мог меня украсть.
– Я догадывалась, что ты так думаешь, – печально глядела мне в глаза Шейна, – но больше мне сказать тебе нечего. Подробности того происшествия можешь узнать только ты сама. И лишь тебе под силу убедить магов вернуть в этот мир преступника, решившегося похитить чужое дитя.
Некоторое время я обдумывала ее слова и все яснее понимала, что она стопроцентно права. Действительно, никто из них не знает всего лучше меня, и никто не имеет права предъявить деду обвинение вместо потерпевшего. А я потерпевшей себя не считаю.
– Спасибо, – вежливо сказала я шеоссе. – Значит, ты меня отпускаешь?
– Да тебя никто и не держал, – вздохнула она укоризненно. – Но прямо сейчас бежать тебе некуда. Завтра приедут сопровождающие, и можешь отправляться.
– Извини… не поняла насчет провожающих?
– Не искушенная в житейских делах девушка со способностями – это мечта любого слабого мага. Поэтому я наняла тебе компаньонов, мужчину и женщину. Но с ними ты познакомишься сама, а сейчас выслушай меня внимательно. Шеоссы никому из людей ничем не помогают, кроме исключительных случаев. Если случайно заблудившемуся в лесу человеку грозит гибель или помощь требуется магу, который добровольно решил стать шеоссом и успешно прошел не менее семи первых испытаний. Ты прошла девять.
– Боже ж мой! – Я едва не взвыла от отчаяния. – Шейна, ну ты же очень умная женщина, мне теперь понятно! Какое «добровольно», какие «девять»? Я никогда не хотела становиться зеленой обезьяной и тем более не мечтала ничего сажать! Да и не люблю это дело. Вот дед все лето на своих грядках возится, травки выращивает, ягоды, овощи. Знаешь, какие у него помидоры? По полкило! А я в это время в гамаке с книжкой загораю, и ягоды люблю только в мисочке, политые взбитыми сливками!