В тени пророчества. Дилогия (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич (читаем книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Иван дал клятву, с тех пор орден, колдовской боевой орден, верно служит государству Российскому, так как ранее служил Римскому.
И потянулись из теперь уже Стамбула на север подводы с нашим добром. За полторы тысячи лет мы нарыли столько бесценного материала, узнав о котором, историки продали бы душу дьяволу, лишь бы одним глазком взглянуть! И все это тайно, чтоб не привлекать ненужного внимания со стороны султана. Три десятка лет мы перевозили свои пожитки на новое место.
Позже, при Михаиле Федоровиче, когда страной реально управлял патриарх Филарет, отец царя, церковь также дала клятву Диоклетиана. С тех пор мы охраняем еще и русских патриархов, Но в церковные дела не вмешиваемся. РПЦ тоже свято чтит традицию, и за трехсотлетнюю историю ни разу к нам не лезла. Вру. Один раз попытался патриарх Никон, автор церковного раскола. Тогда мы попросили помощи у царя. «Тишайший» пошел навстречу, и хоть ему этого делать и не хотелось, отстранил Никона от активной политической жизни. Позже тот умудрился и сам поссориться с царем. В общем, в их разборки мы не влезали. Может, поэтому церковный раскол и прошел без резких потрясений для страны, на памяти всего одного поколения.
— А сейчас? И в советские годы? Генсеки тоже давали клятву?
Отец Михаил замялся.
— Ну, я уже оговорился, переворот и гражданская война произошли не без нашего участия. Но к середине 1925 года установилось новое руководство ордена, которое учло ошибки предшественников. Как выяснилось, в смуту революции и гражданской войны наши ряды поредели, причем значительно. Из-за церковной крыши и дворянского происхождения многих из нас. Поэтому пришлось нанести визит вежливости к Иосифу Виссарионовичу.
— Плодотворно? — я усмехнулся, представляя реакцию «стального» грузина.
— Ну, видишь, церковь уцелела. Восстанавливать и возвращать что-либо, кроме пары-тройки орденских объектов и нескольких захваченных архивов он отказался, но дальнейшие преследования и геноцид церкви прекратил. Кстати, тебе нравится Собор Василия Блаженного?
— Да, красивый… — тут я вспомнил легенду, согласно которой, когда архитектор показывал Сталину план реконструкции Красной площади и снял со стола макет этого собора, чтоб показать, что планируется на этом месте, Иосиф Виссарионович резко оборвал его: «А храм поставьте на место». Испуганный архитектор поставил, и храм Василия, Блаженного остался на месте, радуя глаз россиян и гостей страны. Отец Михаил усмехнулся, читая догадку на моем лице.
— Вы?!
— Это было время маленьких побед в эпоху больших поражений. Но Сталин произнес клятву Диоклетиана. Как и Хрущев, и все остальные. Вот только крышу надо было менять. Старая прохудилась.
— Так вы стали госбезопасностью.
— Да. Вначале, как отдел НКВД, позже — КГБ. Более того, за крышу мы платим, как и любой предприниматель в нашей стране. Нам пришлось посвятить в свои тайны, главная из которых — само наше существование, еще нескольких власть предержащих. И заключить договор с госбезопасностью, наподобие клятвы Диоклетиана. С тех пор мы охраняем еще и главного чекиста страны. Но здесь уже не идет речь о взаимном невмешательстве. Времена меняются, меняемся и мы. Если в средневековье дела о «ведьмах» курировала церковь, то теперь все подобные дела идут в госбезопасность. А уж они передают их в наш «отдел». Так что мы помогаем им, они помогают нам. Время показало, что этот подход себя оправдал.
Так что я, например, являюсь священником. Могу вести службы в храмах, если потребуется. — старик улыбнулся. — Но при этом, я еще и полковник федеральной службы безопасности. — Он вынул красную корочку и протянул мне. — Самый что ни на есть настоящий. — Он опять улыбнулся.
— Но при этом я такой же чекист, как и священник. Поэтому мы все же орден. Просто орден.
* * *
Долина Царей, Египет, 10 000 лет назад
И вновь пирамиды. Холодно и надменно взирают со своей высоты на копошащихся у подножия козявок. Свою миссию они выполнили, теперь могут позволить себе немного отдохнуть. Сколько продлится их отдых — не знает никто. Но Сатанаил чувствовал, что не одну тысячу лет. Ветер и вода даже за тысячи лет не причинят им особого вреда. Потому, что их строил великий народ. Народ, за который они тоже должны отомстить…
Да, жизнь уходила из этих каменных громадин. Обычный человек ничего не замечал, но шаман видел, как нечеловеческое волшебство исходило из исполинов, уносясь в окружающий мир, оставляя хранивших его беззащитными перед лицом времени.
Вот и закончилась еще одна сказка, еще одна легенда, и могучие артефакты превратились в обычные куски неотесанного камня. М-да!
Может камень и мертвел, превращаясь в никому не нужный хлам, но простоит здесь еще вечность, а вот они, живые, такие слабые перед лицом вечности, могут прекратить свое существование гораздо раньше. И это было важнее переживаний по ушедшей легенде.
Их армия расположилась с восточной стороны главного исполина. Объединенная армия фараонов Долины и Дельты (объединенная впервые в истории, надо отметить. Причем — жрецами. Да, прав старый Ной, у этой страны большое будущее, и жрецы примут в нем не последнее участие. Если ОН позволит, конечно…) расположилась вокруг полумесяцем. Конница, отборная гвардия дружин этих князьков, на концах серпа. Это очень опытные воины, собаку съевшие в бесконечных междоусобных войнах, не дадут им уйти или сделать какой-либо маневр.
— Может, ударим в центр? Обратим в бегство их пехоту?
Центр занимало ополчение. Простые пастухи и пахари, вооруженные деревянными кольями с обожженными наконечниками и каменными топорами. Да, их много, но они слабы и трусливы. И побегут сразу, как только увидят перед собой настоящую безумную армию во всей красе.
— А их конница зажмет нас с двух сторон и раздавит? Нет, спасибо, Небирос, у нас есть силы только для одного удара. Иначе они просто сметут числом.
— Может все же уходить? Половина армии прорвется… — подал голос смущенный Зебаб. Он не был трусом, просто учился мыслить как вождь, бааль, а не как воин. Шаман сам подвел аморея к этому, пытаясь сделать из него хорошего военачальника и настоящего вождя своего народа. Это похвально, но идея бегства Сатанаилу не нравилась.
— Я не могу бросить здесь пехоту. Если половина армии поляжет, чтоб спаслась вторая половина — как я буду смотреть в глаза оставшимся? Они поверили мне, пошли за мной из самых удаленных уголков мира. А теперь я брошу их на убой, чтоб спастись? Нет.
— Но тогда мы все поляжем здесь, учитель. И дело всей нашей жизни умрет вместе с нами. — Подытожил рассудительный Абаддон, командир пехоты.
— Значит так и будет. Аэсма, как настрой твоих всадников?
— Они не будут прорываться одни, учитель. Честь воинов им не позволит бросить тех, с кем вместе дрались.
— Зебаб?
— Мои воины никогда не предадут тебя, учитель. Они не раз доказывали это.
— Отлично. — Кивнул вождь — тогда слушайте, что мы сделаем…
Они стояли в небольшой выбоине плиты облицовки, примерно на трети высоты исполина. Но даже отсюда лагерь египтян был как на ладони. Когда Сатанаил рассказал своим полководцам свой план и выслушал их напряженное молчание, прерываемое лишь свистом ветра в ушах, он, наконец, выдавил:
— Вопросы есть?
Вопросы у его учеников были, и много. Но все они не знали, как их сформулировать.
— А получится? — первым вздохнул Зебаб.
— Почему бы и нет? Они ждут раскола в наших рядах — они его получат. Они привыкли воевать друг с другом, на короткое время объединяться против кого-то третьего, а потом предавать союзников. Потому даже не поставят под сомнение наш раскол. А вот дальнейшее будет зависеть только от тебя и Аэсмы.
— Мы справимся, учитель. — Кивнул Аэсма, жесткий и даже жестокий воин, прозванный в своем племени злым духом, дэвом. Уж этот-то справится!
