Год короля Йавана - Куртц Кэтрин Ирен (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Я хотел бы кое с кем вас познакомить, — заявил он архиепископу. — Он прибыл вчера вечером, однако я хотел дождаться сегодняшних известий.
Хьюберт сидел в скромно обставленной гостиной, примыкавшей к апартаментам Полина, и попивал горячий сидр со специями. Они пришли сюда вдвоем с настоятелем Custodes после ужина во дворце. Еще по пути сюда Хьюберт заметил, что спутник его необычайно взволнован, и сейчас он горящим взором пронзал лицо собеседника.
— Да что с вами такое? — пробормотал Хьюберт, попивая сидр. — С кем вы хотите меня познакомить?
Вместо ответа Полин подошел к двери, что вела в его спальню, и распахнул ее. Там уже ожидал отец Лиор, а рядом с ним мужчина средних лет с седеющими коротко остриженными волосами и золотой серьгой в ухе. Аккуратно подстриженная бородка и усы обрамляли чувственный рот. Под простой черной накидкой с капюшоном на нем была туника, похожая на одеяния клириков, однако без нарамника или плетеного вервия, отличавшего монахов Custodes.
— С отцом Лиором вы знакомы, — заявил Полин, когда эти двое вошли в комнату, и Лиор склонился поцеловать перстень Хьюберта. — Однако вы не встречались с мастером Димитрием.
Мужчина при этих словах поднял голову, и взгляд его черных глаз устремился на Хьюберта. Тот возмущенно вскрикнув, отстранился, не сводя с Димитрия глаз, но тот изящным движением опустился на колени у ног Хьюберта и коснулся лбом пола. Выпрямившись, он сел на пятки и сложил руки на коленях, не сводя с Хьюберта горящего взора.
— Впервые у меня возникло подозрение, когда на той неделе я зашел к вам и обнаружил короля, держащего вас за руки, — заметил Полин, присаживаясь в кресло рядом с Хьюбертом. — Что-то в этом показалось мне странным. Я знаю, что вы как раз давали ему отпущение грехов после исповеди, — поспешил он сказать, заметив, что Хьюберт намерен возразить. — Но потом, когда вы поведали мне о его признаниях, я подумал, что звучит все это как-то фальшиво.
— И что вы предлагаете? — спросил Хьюберт, не в силах отвести глаз от Димитрия.
— К этому я и веду. Джаван всячески старался не уделять внимания никому из юных красоток при дворе. Конечно, вполне возможно, что все это время он питал в отношении кого-то из них романтические устремления. В конце концов, он ведь самый обычный юноша… Однако учитывая, что между вами отношения значительно усложнились после его возвращения в столицу, мне показалось странным, что с этим он обратился именно к вам. И еще более удивительна его внезапная страсть к Джулиане Хортнесской, отца которой он презирает до глубины души. Даже если бы сия юная леди и впрямь внушила ему любовное томление, и он не мог бы устоять перед соблазном исповедаться в этом, то мог бы обратиться к множеству других священников, не упоминая имени дамы. В конце концов, на исповеди это совершенно не обязательно.
— И все же он мне ее назвал.
— Да, я знаю, что вы в это верите, — небрежно отозвался Полин, не сводя глаз с Димитрия, который по-прежнему сидел не шелохнувшись. — Однако не могу даже вообразить себе, каким образом ему удалось убедить вас в этом. Однако вполне готов допустить, что дело здесь нечисто… Однако кто способен внушить подобную мысль другому? Конечно, Дерини. Первым делом на ум приходит мастер Ориэль, но, полагаю, что это очень маловероятно, хотя бы потому что слишком очевидно. И, кроме того, в последнее время за всеми его действиями мы тщательно наблюдаем. Таким образом, у нас остается лишь несколько вероятностей. Возможно, у короля на службе есть еще кто-то из Дерини. Или же сам король неким странным образом обрел способность изменять ваши воспоминания.
— Это невозможно, — прошептал Хьюберт, оторвав наконец взор от Димитрия и в ужасе и в изумлении уставившись на Полина. — Он обычный человек. Я это точно знаю.
— В самом деле? — мягко переспросил Полин. — А ведь говорят, что отец его обладал магией, способной противостоять самому королю Имре, кроме того, ударом молнии он испепелил Дерини-михайлинца по имени отец Хамфри, который отравил соль при крещении первенца Синхила. Вы вообще-то знали, что перед Алроем и Джаваном у короля был еще один сын?
Хьюберт покачал головой.
— Я так и думал, — продолжил Полин. — Насчет их битвы с Имре у меня нет точных сведений. Однако я получил доступ к официальным записям архиепископа Энскома, где регистрировались все крещения и смерти. Именно Энском крестил маленького принца, а затем дал ему последнее причастие. Что любопытно, следующей записью идет некий Хамфри Галаро, священник ордена святого Михаила, который также получил последнее причастие в этот самый день. Полагаю, это вполне подтверждает историю, которую я слышал, что Синхил с помощью магии уничтожил человека, погубившего его сына.
— Господи Иисусе, — помолчав, выдавил Хьюберт. — Но даже если это и правда, почему вы думаете, что сыновья его могли унаследовать эту магию? Алрой уж точно не обладал подобной силой, а Джаван наверняка давно использовал бы ее, если бы мог.
— А откуда нам знать, что он этого не сделал? — невозмутимо парировал Полин. — Именно поэтому я и попросил мастера Димитрия присоединиться к нам сегодня. Это не означает, что я подозреваю Джавана во владении высшей магией, унаследованной от отца, добавил он, заметив перепуганный взгляд Хьюберта. — Но думаю, что, возможно, он владеет некими более тонкими приемами. Из троих принцев, по-моему, именно он более всего подвергался влиянию Дерини. Вспомните, Хьюберт, ведь Целитель Тавис О'Нилл был его постоянным спутником многие годы, покуда не бежал из столицы.
— Это голословные утверждения, — начал Хьюберт. — Не мог же он…
— А что если он способен использовать чары истины? — продолжал настаивать Полин. — Что если он может силой заставить людей говорить ему правду? Тавис вполне мог обучить его чему-то подобному. Может быть, он даже умеет заставлять людей забывать о случившемся, после того как подчинил их своей воле. О чем, как вы думаете, вы с Джаваном говорили до того, как он исповедовался в терзающих его плотских страстях к девице, которую до сих пор старательно избегал. Вы можете вспомнить? Какие вопросы он мог задать о том, что вам в действительности известно насчет похищения Райса-Майкла.
По мере того, как Полин громоздил свои обвинения, глаза Хьюберта буквально вылезали из орбит, и он все сильнее стискивал свои пухлые ручки. Когда Полин закончил, голубые глаза архиепископа были полны искреннего ужаса.
— Боже правый, но как такое возможно? — выдохнул он. — Разве…
Голос его пресекся, ибо в этот миг он вновь встретился взором с Димитрием и не смог отвести взгляда. Теперь он понял, к чему вел Полин. Со слабой улыбкой Димитрий привстал и положил руки ладонями вверх Хьюберту на коленях, и приглашающе взглянул на архиепископа.
— Есть ли в этом для вас что-либо знакомое, Хьюберт? — прошептал Полин ему на ухо. — Что на самом деле творил Джаван, когда я вошел к вам в тот вечер, и как часто он делал это раньше? Может быть, именно поэтому вы поверили ему много лет назад, когда он заявил, будто чувствует в себе призвание к религиозной жизни и пожелал отправиться в аббатство. Я всегда поражался, как легко ему удалось обмануть вас. Обычно вы далеко не столь доверчивы.
— Все было совсем не так, — возразил Хьюберт. — Это невозможно. Я наверняка догадался бы.
— Думаю, мастер Димитрий все покажет нам в действительности, — заявил Полин. — Это единственный способ выяснить наверняка. Вам достаточно лишь коснуться его ладоней.
Сердце Хьюберта колотилось, страх сковывал его. Но, постепенно, гнев выместил все опасения, — гнев, что, возможно, Джаван и впрямь использовал его. Он явственно помнил исповедь короля. Но если на самом деле этого никогда не было…
Весь дрожа, он заставил себя опустить стиснутые кулаки на колени, не сводя взгляда с ладоней Димитрия. Затем, глубоко вздохнув, он с трудом разжал руки и коснулся ладоней Дерини.
И ничего не произошло. Контакт длился уже несколько секунд, и Хьюберт не верил собственным глазам. Спустя полдюжины ударов сердца, он выдохнул наконец с облегчением. И когда он вновь медленно вздохнул, Димитрий бросил небрежный взгляд на их соединенные руки, а затем легко провел большими пальцами по запястьям Хьюберта.
