Сага о живых и мертвых - Валин Юрий Павлович (полная версия книги TXT) 📗
— У тебя животина болит? — Лот-Та осторожно потрогала свое плечо.
— Нет. Только холодок. А тебе больно?
— Нисколько. Только в глазах жучочки разлетались.
— Мушки. Собственно, не важно. Что они с нами делали?
— Понятие откуда? Украшательство вроде. И совет. Только я бы драпанула отсюда, если бы не ты.
— Да я тоже. Только Жо подождем. Слушай, мне кажется, или уже вечер? Мы же недолго там просидели.
— Не знаю. Может, на солнце хмарность? Ой, у меня жучки-мушки по всему телу.
Мимо старик прогнал коз. Ни коз, ни старика девушки не заинтересовали. Вдалеке через перекресток протащил тележку ослик.
— В Глоре всем ослам тату вырисовывают, или только нам? — пробормотала Лот-Та.
— Это хорошие рисунки. Мне кажется, и Леди здесь татуировку делали.
— Тогда конечно. Любопытствую — она тоже совсем не собиралась кожу рисовать? И чем мне волосы наизмазали?
— Не знаю. По крайней мере, не тем, чем мне губы.
Из ворот напротив вышел давешний чумазый проводник. Неодобрительно глянул на сестриц, сплюнул, подтянул ветхие штаны и ушел обратно.
— Мы ему не нравимся, — прошептала Лот-Та.
— Ну, не всем же нам нравиться. Нужно было ему монетку дать за труды.
— Ха, может, он тоже лорд? Как та бабища.
— Хозяйка не такая, как кажется.
— Я догадалась. Жуткий здесь квартал. Лучше было нам на кладбище спровадиться. Там понятнее. Этот мальчишка, по взгляду, не меньшее короля. Вернулся с Желтого берега и притворно здесь прохаживается.
— Не выдумывай, Чучело. Король, по верным слухам, в глубь Желтого берега ушел.
— Какие слухи, Дитя? Тут собственным глазам верности нет. Что там производят с нашим милордом бедным? Где ему рисуют?
Рата решительно встала:
— Пойдем к нему. Нам Жо без всяких украшений нравится. Если что, я эту тетку, пусть она хоть кем будет, на нож посажу…
Стоило приблизиться к дверям, как из лавки вылетел Жо. Несколько встрепанный, но одетый и без видимых изменений.
— Пойдемте отсюда, сестрицы.
Не успели отойти на десяток шагов, как дверь снова открылась и высунулась толстуха:
— Эй, покупку забыли!
В руках у нее был старинный светильник.
Жо и Лот-Та застыли, как вкопанные, Рата нашла в себе силы вернуться и забрать светильник.
— Спасибо. Извините.
— Да, пожалуйста. Фасоли не хотите? С подливкой.
— Нет, спасибо. Мы дома поужинаем, нас ждут.
— Ну, до дома вам далеко. Будете в Глоре, заглядывайте. У нас еще светильники найдутся.
Рата кивнула и поплелась к своим.
— Какая ты вежливая, — прошептала Лот-Та.
Дальше шли молча, очень хотелось перейти на рысцу. Промелькнули мимо пустые склады. Жо нарушил молчание, когда троица уже проскочила мост через канал:
— Ну и, что это было?
— Магия, — сказала Рата. — Простая магия. Не мертвая.
— Недурственная магия. Крепкая. Теперь навсегда у меня на руке застрянет, — мрачно заметила Лот-Та.
— Вам что нарисовали? — заинтересовался Жо.
— Клык. Немножко разный. По-моему, хорошо наш остров коротышка изобразил.
— Ну так покажите.
— Сейчас начнем посреди улицы заголяться. Тебе-то что накололи?
Жо слегка покраснел, и Рата подумала, что штаны он спускать откажется, но любимый просто протянул руку:
— Вот, — закорючка какая-то. И объяснений не было.
— У меня тоже закорючка, — с некоторой радостью заявила Лот-Та. — Загадочность?
Рата сдвинула их кисти вместе и положила сверху свою ладошку. Штрихи сложились в понятный рисунок.
— Грот и стаксель, — озадаченно сказал Жо. — Бесспорно, «Квадро». Это как понимать? Если намек на нашу общность, так мы и так теснее, чем можно вообразить, связаны. Хотя «Квадро» мы, конечно, любим.
— Мы его, наверное, еще крепче полюбим. Только это скорее шутка и на другое намек. На то, чтобы мы про перчатки и маникюр не забывали. А то стыдно. Ладно, мы-то, дикарки. Но и ты милорд, словно всю жизнь с камней мидии обдирал.
— Ага, учтем. Ну, ладно, может, мы легко отделались. Вам этот дарк что-нибудь умное сказал?
— Мы еще подумать должны — умное или не очень.
— Ага, — пробормотал Жо. Очевидно, ему тоже было сказано что-то, над чем стоило подумать.
— А светильник нам к чему? — спросила Лот-Та.
— Это я сторговал. За «полкороны». Белке понравился, у нее, вроде бы, как профессиональный интерес, — признался Жо. — Вы там жутко долго сидели, и, главное, не слышно ничего. А эта толстуха мне целую лекцию прочла, что да почем. Я глорским антиквариатом теперь сам торговать могу. И ведь так здорово зубы заговаривала, ведьма толстая, что я совсем одурел. Ведь, шутка сказать, вы там, в полной тишине, полдня просидели. Она мне глаза отводила, — так ведь?
— Ничего, пять «щитков» за такой светильник, — отличная цена, — сказала Рата, подозревающая, что «толстуха» могла занять командира куда более нехорошим способом. Нет, нужно учиться. И не только, как мертвяков заставлять по местам сидеть. Вот «отвод глаз» — очень полезная вещь. Ведь если хорошо подумать, то вполне можно догадаться, что за заклинание. Нет, полезно к этому красноглазому зашли. Пусть и жутковато было.
— Ладно, пойдемте ужинать. Тебе, Лот-Та, лучше тату пока не показывать. Син опять переживать начнет.
Рата повернулась идти к дому, а любимые остались торчать столбами.
— Что?!
— Как это сделали? — пролепетал Жо с очень странным выражением на лице.
— О! — ты тоже зришь?! — Лот-Та обхватила возлюбленного за шею, — Примагическая ведь магия!
— Да что вы на меня уставились! — завопила Рата так, что проходившие мимо камнетесы обернулись.
Жо и Чучело молча пялились на подругу. Ну не на всю, а на лицо.
Рата пощупала губы, — вроде, как обычно, холодок давно исчез.
— Да что мне такое сделали?! Ушлепки, медузы вонючие! Я эту ведьму наизнанку выверну, на полосы нашинкую и как наживку засолю. Ежа гнилого ей в печень!
— О! Ты выругиваешься, а я млею, — простонала Лот-Та. — Принцессовские губки.
— Да что с губами мне сделали?! Говорите, и хватит на меня слабоумно глаза выкатывать, — Рата попыталась стукнуть сразу обоих ненаглядных дурачков, но Жо подхватил ее на руки:
— Ничего с твоими губами не сделали. Только ты…
— На вид слаще инжира, — подсказала Лот-Та.
— Я не хочу, как инжир! — у Раты закапали слезы. — Я хочу, чтобы меня, как меня, любили.
— Да ты — вне сомненности — полностью ты, — заверила сестрица. — Чуть лучше, чуть хуже, — нам неопределенно.
— Это просто как помада, — прошептал Жо. — Только непонятно, что именно в тебе изменилось.
— Жозеф, не смей ее целовать, — потребовала Лот-Та. — Я тоже хочу. Тогда прямо здесь завалимся.
Жо осторожно поставил Белку на мостовую. Рата подумала, что мог бы еще подержать, и решительно сказала:
— Обратно пошли! Пусть назад переделают.
— Не ходи! — всполошилось Чучело. — Во-первых, так хорошо. Во-вторых, губы вернут, что-то еще хуже сделают. В смысле, — лучше. Рискованно.
— Что ты мне врешь? — Рата всхлипнула.
— Белка, — очень нежно сказал Жо. — Не нужно никуда ходить. Ты чудесно выглядишь. И не изменилась ничуть. Просто когда улыбаешься… Изгиб чуть-чуть другой, что ли? Мы с твоей улыбки и раньше дурели. Ну, теперь чуть больше дуреть будем. В конце концов, если помадой мазнуть, это уберется. Наверное…. Просто твоя улыбка виднее стала.
— Не ходи, я плакаться по таким губам всю жизнь буду! — взмолилась Лот-Та.
— А по своим волосам ты плакаться не будешь? — мстительно поинтересовалась Рата.
Сестрица охнула и сдернула косынку. Но в вечернем сумраке волосы были как волосы. Разве что, действительно, степью попахивали.
Ужасная правда обнаружилась только утром. То, что волосы стали чуть гуще и мягко блестели, было полбеды. Светлые локоны бывшей кригсмарине теперь лежали, как нужно! Всегда, даже после ночи и посещения купальни.
