Время волков (СИ) - Бочаров Анатолий Юрьевич (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗
Артур согласно кивнул:
- Вы прав, сударь. Я не люблю падать. И потому не намерен иметь с вами никакого дела. Вы недавно сочли возможным упомянуть, что не любите воров. Тогда, должно быть, вы обязаны испытывать настоящую ненависть к собственной персоне.
Черты лица Гледерика Картвора, прежде казавшегося таким беззаботным, насмешливым и велеречивым, перекосила ярость:
- Хочешь сказать, я вор?! Хочешь сказать, я украл чужое? Да что ты об этом знаешь, юнец! Что ты вообще понимаешь! Набросил отцовский плащ, и решил, постиг все на свете? Ты знаешь, кто я таков, кем были мои предки, пока не угасла их слава? Тебе в детстве читали историю - или в вашем варварском медвежьем углу ее уже отменили за ненадобностью? Ты вообще умеешь читать, или же, подобно дворянству былых лет, неграмотен и туп, как пень? Но хотя бы старинные баллады должен был слушать, или даже горланить их по пьяни! - Картвор говорил страстно и гневно, но почему-то Артура не оставляло ощущение, что якобы овладевшее узурпатором бешенство - на самом деле всего лишь игра, еще один эпизод разыгрываемого на публику спектакля. Потомку королевской династии, лишенному трона, полагается испытывать злость, когда кто-то подвергает сомнению его права, вот он и злится. Чтобы оставаться в пределах роли. Имитация, а вовсе не подлинные чувства. Тем временем Гледерик овладел собой и вновь сделался спокоен и ироничен. - Тысяча лет, мой юный герцог. Надеюсь, вы в силах представить себе подобный срок. Или - все же не в силах? - Узурпатор склонил голову к плечу, на птичий манер. - Тысяча лет, - повторил он. - Десять веков. Тридцать человеческих поколений. Достаточно, чтобы мир изменился до неузнаваемости. Чтоб порвались и перепутались все связи. Чтобы сначала сделать историю, а потом забыть ее, а потом сделать снова… За тысячу лет мир невероятно изменился, - от Гледерика повеяло такой древностью, будто он и в самом деле видел все те десять веков, про которые рассуждал, - но некоторые вещи остались неизменными. Мой дом, например. И твой дом, - он неожиданно перешел на "ты". - Эту часть древней истории ты должен знать. С самого начала Картворы и Айтверны были вместе. Раньше, чем пришли другие, пожелавшие разделить нашу славу. Все было потом. Это потом Лайдерсы возвели стены Шоненгема. Это потом Тарвелы получили за верную службу Стеренхорд. Это потом Малеры захватили Дейревер. А в начале… в начале были два человека, один рожденный смертным и другой, ставший им по собственному выбору… на холме Дрейведен, на закате дня, над битвой, утонувшей в собственной крови… два человека против повелителя тьмы. О них пели менестрели, складывались легенды, о них говорится в хрониках. Герои. Основатели Иберлена. Спасители рода человеческого. И один из этих героев преклонил колено перед другим, признав равного себе - государем. Разумным был парнем твой предок, правда ведь? Айтверны стали опорой моего престола, вернейшими слугами прежних государей. Неужели ты пойдешь против них, Артур? Против поколений своих предков? Против тысячи лет верности? - Гледерик знал, куда бить, и бил от души. - Ты назвал меня вором, Артур… но ты ошибаешься. Я возвращаю то, что у меня отняли, а не посягаю на чужое. Ты вообще знаешь, кто я, откуда пришел? Я родился в Карлекии. Слыхал про такую? Или землеописание у вас тоже не в почете? Прадедом моего отца был Чарльз Ризерранский, младший брат Херрика Картвора. Герцог Ризерранский умер раньше, чем Херрик, еще до начала войны с Марледай, и законных наследников не оставил… Зато оставил незаконных. Да, я потомок бастарда. Вот ведь незадача, правда? Впрочем, это не отменяет моих прав на трон, как последнего прямого потомка династии, если брать старые законы. Чарльз Картвор нажил себе сына, когда странствовал по чужбине. Видишь ли, он надумал соблазнить некую леди Сюзанну Адельвайс, жену барона Адельвайса. Если верить портретам, а верить им обычно неразумно, леди Сюзанна на красавицу никак не тянула, хоть и грешно говорить такие вещи о собственной бабке. Ума не приложу, что за бес вцепился в милорда герцога. Возможно, то была любовь… Правда, люди довольно косо смотрят на любовь, совершающуюся в нарушение законного брака, а хуже всего на нее смотрят опозоренные мужья. Ветвистые рога прилично выглядят лишь на фамильных гербах. Бедный барон Адельвайс вызвал чужеземного принца на дуэль. Оскорбленный супруг решил вернуть себе доброе имя. Знаешь, почему люди так держатся за чепуху вроде репутации? Они боятся, - узурпатор скорчил укоризненную мину, - боятся, что остальные перестанут здороваться с ними на улицах и приглашать к себе домой на праздники, боятся насмешек, отчужденности и шепота за спиной… Добродетельные, уважаемые в обществе люди никогда не смеют выступить против этого самого общества, жалкие трусы. Впрочем, Адельвайса я все же понимаю. Он лишь решил ударить по рукам того, кто покусился на его женщину. Вернее, не ударить по рукам, а оные руки отсечь. Какие интересные вещи порой можно узнать, почитывая старинные письма! Барон грозился, что повесит на дверях своего особняка отсеченную кисть Картвора, пусть прохожие любуются и побаиваются. Глупо, - Гледерик засмеялся, - раз пошла такая пляска, я бы на месте Адельвайса повесил на дверях не руку, а мужское достоинство Чарльза… Ну да ему все равно не повезло. Чарльз Картвор недурно владел мечом, и разрубил противника на два здоровенных куска. Бесславный конец славного дворянского рода… А осчастливленная вдовица получила от щедрого и по уши влюбленного герцога роскошный особняк в карлекийской столице. Ни дать ни взять любовный роман, а? Увы, редко какая идиллия длится долго. Кажется, мои достопочтенные предки разругались. Или же лорд Чарльз рассудил, что пора ему навестить родину. Или же… Да пес его знает. Но мой пращур уехал, оставив любовницу совсем одну, да еще и в интересном положении. Уехал и не вернулся. Его убили. Кто именно - обращайтесь с вопросами к тому самому псу. Хронисты времен Бердарета Ретвальда валили все на когтистую лапу марледайцев. А леди Сюзанна осталась совсем одна… С богатым домом, но без мужа, все того же общественного уважения и средств к существованию. Такова цена любви, сударь! Иная особа заделалась бы куртизанкой, но моя бабка, как я уже сказал, не могла похвастаться красотой, да и дурной характер не позволял ей торговать своим телом. Истинно благородная дама, да будет тебе известно, может уронить свою честь во имя несносных чувств, но никогда - ради куска хлеба… даже если у нее новорожденный сын на руках. Бабка продала дом и уехала жить к кому-то из бедных родственников, им хватило великодушия предоставить ей кров. И на том спасибо. Сын Чарльза, мой прадед Торбин, рос без отца, леди Сюзанна даже не смогла дать сыну собственной фамилии. Незаконнорожденный, бастард, у кошки из-под хвоста выпал… Он не мог зваться дворянином, не мог, ну и ладно. Когда вырос, придумал себе родовое имя. Брейсвер. Такая фамилия ландскнехту в самый раз. Мне нравится, кстати. Но что-то я заговариваюсь… После совершеннолетия Торбин узнал от матери тайну своего происхождения, но так и не отправился на родину искать удачи. Полагаю, утерянный престол всегда оставался для Торбина Брейсвера чем-то вроде мифа, и он не решался предъявлять на этот миф права. Как не решились на то его потомки, мои отец и дед. Они даже никак не могли доказать свое происхождение, ничем, кроме собственных слов.
