Змей Горыныч (СИ) - Пациашвили Сергей Сергеевич (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗
- Лукоморье, - вымолвил Будислав, - так называется это место.
От воды исходил неприятный запах мертвечины, что как бы оправдывало её название – Смородина – смердящая река. Правый берег был неестественно крут, его скалистый склон был настолько гладок, что даже жуки не могли взобраться по нему наверх, а всё, что находилось на правом берегу, было скрыто от любопытных глаз густым туманом. Зато левый берег напротив был низок и в любой момент позволял пристать к нему. Упыри желали сойти на берег, но Будислав предпочитал плыть по воде: через густые лесные заросли было пробираться гораздо сложнее. К тому же Будислав чувствовал здесь какие-то незнакомые чары, какой-то сумасшедший поток чародейской силы, которой словно сгущался в одной точке на берегу. Внешне местность оставалась неизменной, но чары её стремительно менялись по неизвестному закону. Что-то происходило, боги готовили гостям достойную встречу.
- Смотрите в оба, - посоветовал упырям Будислав, - здесь нас может ожидать всё, что угодно.
- Странная это какая-то река, - произнёс один упырь, - рыб здесь нет, растений нет, одна вода и тишина.
- Рыба здесь есть, - проговорил другой упырь, - взгляни, она вся мёртвая.
- Потому что это мёртвая вода, - пояснил вождь, - говорят, мёртвая вода обладает целительной силой. Любой чародей мечтает раздобыть мёртвой воды, но в больших количествах она ядовита. Это очень опасное лекарство, выпьешь много, и тебе конец. Поэтому мёртвую воду лучше хранить с живой водой, которая оживляет то, что ещё не совсем умерло.
Упыри были ещё на воде, когда солнце оказалось ровно в центре неба. Огненный глаз бесконечности нагревал всё вокруг, словно хотел испепелить своим взглядом. И в этот момент в реке послышался какой-то плеск. Мёртвая рыба зашевелилась. В одно мгновение сухая поникшая трава на берегу выпрямилась и позеленела, покрыв берег зарослями камыша.
- Река ожила, - проговорил Будислав, и вдруг схватил тело Красибора и окунул его головой в воду, а когда достал, покойный упырь откашливался и жадно глотал воздух.
- С возвращением! – радостно воскликнул Будислав.
- Мы на месте?
- Конечно, взгляни туда.
Красибор поднял взгляд и узрел то, на что указывал его вождь – Калинов Мост. Огромной дугой он раскинулся над рекой Смородиной, словно сделанный из цельной скалы, монолитный, кряжистый, будто и не был сделан руками разумных существ, а возник естественным способом. Чары просто фонтаном били из того места, где находился мост, они были столь разнообразны и менялись с такой скоростью, что отследить их устройство не представлялось возможным. Это было исключительно творение богов, ткавших свою волшбу из жизненных сил умерших, что находились по ту сторону моста. Все чары сгущались на берегу, и теперь это даже можно было увидеть. Пространство искривлялось, создавая из воздуха некое громадное подобие человеческого тела.
- Высаживаемся на берег, живо! – вдруг приказал Будислав. Он вдруг начал смутно догадываться о том, что здесь происходит. Упыри были рады выполнить его приказ, и вскоре они высадились на берегу.
- Что за чертовщина? – не понимал Красибор, глядя на огромную глинистую гору в форме человека, искривляющую вокруг себя пространство.
- Это не чёрт, друг мой. Это голем, боги послали его, чтобы остановить нас. Готовьтесь к битве, и не жалейте своих жалких жизней. Если достигнем цели, обещаю воскресить каждого.
- А если не достигнем?
- Тогда не воскреснет никто.
И тут глиняная гора издала дикий рык такой силы, который ещё не слышало человеческое ухо. Упыри как заворожённые смотрели на встающее из глины существо.
- Невероятно, - вымолвил Будислав, - против нас будет сражаться сам бог Велес.
Глава 20.Кошмары безумца.
Богатыри с отвращением наблюдали, как колдуны справляют свои жестокие ритуалы, но никто из них не осудил Евпатия. Другое дело – народ. Голодная тола недовольно роптала, и лишь страх удерживал её от бунта. Евпатий внешне был спокоен. На лице его не дрогнул ни один мускул, и можно было лишь догадываться о том, что твориться у него на душе. Но, наконец, всё было кончено. Чародеи убили троих быков, и сожгли их плоть. Теперь богатыри повернули своих коней к городскими воротам, вслед за ними потянулись конные чародеи и пешие и конные ополченцы. Последние не редко были даже без кольчуг, вооружены чем попало: топорами, заострёнными пиками, дубинами. Голодные, озлобленные друг на друга из-за необходимости делить одно замкнутое пространство, воины Змейгорода выглядели измотанными и уставшими. Вскоре усталый вид приобрело и лицо Евпатия, здоровье которого было сильно подорвано во время осады. Когда войско покинуло пределы города, Ростислав отделился от чародеев и догнал воеводу богатырей.
- Ты доверяешь этому сброду? – спросил он, указывая на толпу вооружённых ополченцев.
- Они – добровольцы, - отвечал Евпатий, - в отличии от нас у них был выбор, и они выбрали сражаться.
- Да, но против кого они вышли сражаться? Среди городской бедноты часто звучат предложения сдать город на милость упырями, люди обезумели от голода. Что, если эта свора накинется на нас?
- Чего ты хочешь, сын Змея? Вернуться обратно?
- Нет, это было бы глупо. Я придумал кое-что получше. Ты и твои богатыри пойдёте в бой первыми, вслед за вами пойдёт змейгородское ополчение, а лишь затем я с чародеями. Мы не оставим им выбора, им придётся сражаться за нас.
- Да, но тогда чародеи вступят в бой последними.
- Боишься, что не справишься без нас, богатырь?
- Я убивал упырей ещё когда ты даже не появился на свет. Я не боюсь этих тварей, но, если ты вовремя не подойдёшь с помощью, я сам прикажу ополченцам растерзать тебя.
Ростислав в ответ лишь нахмурился и направился к своим. Этот безумец темнил, но что у него было на уме, понять было совершенно невозможно, да Евпатию и некогда было об этом рассуждать, впереди собиралась толпа упырей. Им было мучительно сложно находиться на солнце, но на одно солнце людям полагаться в этом бою не следовало. Упыри были многочисленны, их по-прежнему было трудно ранить и ещё труднее убить, и среди них были такие опасные воины, как Курсорий и Игнатий. Первый вскоре объявился в толпе упырей, богатыри узнали его сразу, и это их встревожило. Айрат увидел, как побледнел его друг Вячеслав и с тревогой посмотрел на сына Змея. А ведь они ещё были вместе с колдунами и не спешили идти в бой. Упырей становилось всё больше, их рожи внушали одновременно отвращение и ужас. Богатыри стали спешиваться. Евпатий Вятич как всегда стоял в первых рядах, сомкнув щит с щитами своих старых товарищей. Когда построение было окончено, богатыри пошли в атаку. Вурдалаки шли в бой как всегда без всякого строя, без всякой тактики, словно стадо диких зверей. Как только они пошли в атаку, Курсорий скрылся из виду, и это был опасный знак. Он был очень быстр и мог появиться где угодно. Толпа упырей с разбегу наскочила на богатырей, нарываясь на их щиты и копья. Сам Евпатий искусным движением пробил копьём одного упыря прямо в сердце, и тот пал замертво. Но трое других вурдалаков схватили его за щит, пытаясь вырвать его, их пики доставали ему до кольчуги. Евпатий не сдавался и смело смотрел в отвратительный лик смерти, как и всегда. Наконец, прогудел рог, и первые ряды богатырей стали отходить назад, им на смену пришли другие. Теперь Евпатий смог на время расслабиться и оглядеться. Армия ополченцев не спеша приближалась к месту схватки, а где-то позади неё, ещё не спешившись, ехали чародеи. Вурдалаки уже начали окружать богатырей, и многие славные воины уже были растерзаны этими тварями. Но строй богатырей не был сломан, они стойко держали оборону.
- Ещё немного, и нас окружат, - услышал Евпатий голос одного из своих товарищей-вятичей.
Евпатий ничего не ответил, лишь взялся за висевший у него на шее рог и протрубил первым рядам приказ к отступлению Кольцо упырей действительно становилось всё плотнее, и почти сомкнулось, но тут наконец-то появились ополченцы. И вовремя. Евпатий внимательно следил за схваткой. Напуганная городская беднота без щитов и правильного строя была лёгкой добычей для упырей. Многие вурдалаки накинулись на горожан, и их натиск на богатырей ослаб. Евпатий разглядел вдали Курсория. Тот с невероятной скоростью перемещался от одного богатыря к другому. Вурдалак наносил удар, пытаясь пробить щит, если ему этого не удавалось, шёл дальше, если удавалось, наносил богатырю ранение и уходил, оставляя его другим упырям. Свирепый вид вождя и его скорость наводили ужас на богатырей. Евпатий вдруг захотел сам помериться силой с этим бегуном. Он протрубил в рог и пошёл в атаку. Ловким ударом копья он пригвоздил упыря копьём к земле, а мечом срубил ему голову. Но тут Евпатий услышал знакомый крик, переходящий в хрип. Двое упырей одолели одного из его старых товарищей-вятичей, и один из кровососов теперь вцепился ему в шею. Евпатий вынул своё копьё из убитого и швырнул его в упыря. Попал. Теперь вурдалак корчился на земле от боли, а второй подбирался к шее богатыря. Но пока Евпатий не мог помочь другу: он должен был держать оборону. Его меч со свистом проносился в воздухе, и если уж задевал кого, то тот непременно лишался ноги, руки или головы. Но где же этот мальчишка? Упыри уже окружили богатырей, благо, что часть из них сражалась против ополченцев. Но теперь вурдалаки были повсюду. Они рычали, сосали кровь, царапались и языком зализывали свои кровоточащие раны. Наконец, протрубил рог, и вдали показалась дружина колдунов. Они скопом налетели на упырей и потеснили их ряды, но не разбили. Айрат и Ростислав сражались бок о бок друг с другом. Два брата. Казалось, в этот момент они забыли обо всех взаимных обидах и примирились. Старший сын Змея рубил врагов мечом, младший орудовал копьём, к ним было не подобраться. Кто подходил близко, натыкался на Айрата, кто стоял вдали, становился жертвой Ростислава. Один упырь за другим получал так тяжёлые раны, а прочие колдуны добивали раненных. И вурдалаки дали слабину, стали разбегаться в разные стороны.
