Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа - Хьюз Мэтью (книга регистрации .txt) 📗
Альфаро открыл было рот, чтобы возразить.
— Если бы ты раньше этому научился, тебе не пришлось бы так поспешно менять место жительства, — добавил Риальто. — Ты тугодум, но ты небезнадежен. Кроме того, у тебя, как и полагается юным, острый глаз.
Юный обладатель острого глаза потупился, не в силах больше выносить свирепый взор престарелого Ильдефонса. Потом он глянул на рукоклювов, которые кружили над проезжей дорогой, высматривая добычу. Затем на тусклое солнце.
— Гильгед был прав. На солнце виднеется зеленый хохолок. И что-то вроде не то бороды, не то хвоста, — заметил Альфаро.
Риальто и Ильдефонс прищурились и согласились. Риальто вгляделся пристальнее.
— Больше того, от солнца к земле тянется ниточка — не толще шелковинки.
Ильдефонс сказал:
— Надо бы зарисовать Моадель с натуры.
— Могу послать за братом, — вызвался Альфаро. — Он сумеет, у него талант. — Тихомир и вправду был отменным рисовальщиком.
— Прямо сейчас не стоит — солнце продержится еще несколько дней, спешить с рисунком некуда. Риальто, веди. Я подтяну тылы, — распорядился Ильдефонс.
Риальто направил свой инкрустированный драгоценными камнями вихрелет прямиком в черную дыру в куполе. Сердитому Альфаро ничего не оставалось, как последовать за ним.
— Здесь же все серое! Никаких других цветов! — воскликнул пораженный Альфаро.
— Они есть, — возразил Риальто. — Множество оттенков серого, сотни, тысячи. Это любимый цвет Те Радье — цвет нравственной безупречности.
— Скверные новости, — сказал, подлетев к ним, Ильдефонс. — Дыра, которую пробил Барбаникос, почти закрылась.
Дыра и правда превратилась в маленький черный кружок, который парил в воздухе. И огромный участок, который расчистили было чары абсолютной ясности, тоже превратился в крошечный пятачок — уже в этом, ином измерении.
— Я здесь раньше не бывал, — озираясь, сказал Риальто.
— Я-то бывал, но так давно, что почти ничего уже не помню, — признался Ильдефонс. — Восстановить воспоминания можно, но на это потребуются недели. Альфаро был прав. Здесь летает голубой мотылек. Но я и без воскрешенных воспоминаний знаю, что вот эта улица внизу ведет в самое сердце Амальдара.
Именно туда уже устремились все остальные волшебники — только пыль взвилась столбом. Но больше ничего в городе не шелохнулось. Казалось, Амальдар — самый тусклый и унылый город на свете. Тут не было зданий выше трехэтажных, не было конструкций сложнее обычного каменного куба, не было цветов, кроме серого. Совершенно утилитарные постройки.
— А где башни? Где минареты и купола-луковки? — вопросил Альфаро.
— Тот силуэт с башнями — всего лишь игра воображения Те Радье: Добрый Волшебник полагал, будто именно такой город и возводит, — растолковал ему Ильдефонс. — А сейчас мы внутри того, что получилось из его видения.
— И Вальдаран Праведный уничтожил волшебников Великого Мотолама ради этого? — Альфаро не верил своим глазам и ушам.
Риальто хмыкнул, но не ответил, а Ильдефонс просто промолчал.
Тут Альфаро вскрикнул: мимо, задев его по лицу крылышком, метнулся голубой мотылек.
Старшие волшебники притормозили свои вихрелеты.
— А теперь осторожнее! — Риальто многозначительно указал на груду обломков — полированное дерево и плетение из прутьев, — которая еще недавно была вихрелетом.
Ильдефонс прищурился.
— Это повозка Муна. Трупа нет, значит, сам он уцелел.
Мимо них порхнуло еще несколько огромных мотыльков, а может бабочек, — от темно-бирюзовых до бледно-аквамариновых.
— По-моему, у них на крыльях какие-то надписи, — сказал Альфаро, присмотревшись.
— Это заклинания, записанные тайнописью Те Радье, — пояснил Ильдефонс, уклоняясь от мелькнувшего мимо мотылька размером с мужскую ладонь. — Один из его вкладов в магию. Даже Те Радье не под силу было выполнить больше четырех заклинаний одновременно. Поэтому он создал такие летающие подсказки: захочет — читает заклинание, записанное шифром, который понятен лишь ему, захочет — пошлет мотылька, и тот нанесет магический удар наобум. Вот как сейчас.
Риальто отколупнул с руля своего вихрелета крошечный лиловый камушек, нашептал на него и запустил в самого увесистого из мотыльков. Насекомое перевернулось брюшком кверху и шлепнулось наземь.
— Это было заклятие зловещего зуда, — констатировал Ильдефонс.
— Да они все — из заклинаний-надоед, — сказал Риальто. Рука его так и плясала в воздухе, и в такт ее движениям лиловый камушек летал в воздухе и метко сшибал мотылька за мотыльком. Сыпалась пыльца, сочилась сукровица, летели клочья крыльев.
Наконец Ильдефонс и его спутники приземлились туда же, куда до них опустились прочие волшебники. Вскоре они нагнали Муна Волхва — он хромал впереди, и его разноцветный плащ полыхал на сером фоне Амальдара, словно северное сияние. Мун оставлял в пыли светящиеся следы, но они быстро угасали.
— Да он взбодрился, какой молодец! Вперед, Мун, смелее, веселее!
Мун в ответ показал Ильдефонсу грубый жест — все равно что обложил бранью.
Но Риальто снизился и перемолвился с волшебником словом-другим. Потом вернулся и доложил:
— Цел и невредим, только самолюбие задето. Но, как следовало ожидать, уже вовсю бурчит про возмещение морального ущерба.
Альфаро приглушенно сказал:
— Там впереди что-то есть.
Они сбавили ход.
В самой сердцевине Амальдара трепетали разноцветные переливы на сером фоне — словно умирающий цветок под голым валуном. Но этот радужный трепет казался каким-то выцветшим и линялым — призраком былой красоты. Здесь же возвышались те самые купола и башни, который Альфаро видел, когда ему впервые предстал мираж Амальдара. На деле они оказались куда скромнее размером. Башни и шпили окружали просторную площадь, а посреди нее выстроились покинутые вихрелеты.
Ильдефонс что-то подсчитал и сказал:
— Здесь все, кроме Муна и Барбаникоса.
Троица опустилась на серую поверхность площади. Спешиваясь, каждый заметил, что, едва его нога касалась камня, серое начинало переливаться радужным — и тающий разноцветный след еще какое-то время держался в воздухе.
Альфаро осенило: разноцветье, пусть и слабое, проступило здесь потому, что в Амальдар проникли они, чужаки из другого измерения. Они принесли с собой цвета своего мира.
Мертвые мотыльки устилали пусть к самому серому и унылому зданию на площади. Сюда не проникал свет.
Альфаро вытащил из-под плаща короткий меч. Заговоренный лунный камень в рукоятке голубоватым мерцанием освещал пространство футов на двадцать в диаметре.
Риальто и Ильдефонс посмотрели на меч с почтительным интересом.
— Наследный, — небрежно сказал Альфаро. Собственно, обретение этого меча и породило ту цепочку событий, которая в итоге привела братьев Мораг в Асколез.
— Потрясающе, — оценил Ильдефонс. — Но нам нужно кое-что посильнее.
Волшебники очутились в бескрайнем зале — глаз различал только ту стену, через которую они сюда пробрались, все прочее терялось в сером сумраке. Но, судя по далекому эху и смутным вспышкам, все остальные участники вылазки тоже были где-то здесь.
— Что это за место? — спросил Альфаро.
— Попробуй угадай, — откликнулся Ильдефонс. — Кто же знает…
Раздался мощный лязг какого-то механизма. Каменный пол дрогнул. Что-то загудело — все громче и громче, — и сумрак стал медленно рассеиваться.
Далекие голоса волшебников растаяли.
Альфаро пригасил лунный камень и медленно повернулся.
На стене, через которую они только что проникли в здание, теперь появились ряды книг, тянувшиеся в бесконечность — влево и вправо.
— Наставник…
— Я говорил тебе — есть на свете библиотеки побогаче моей! — произнес Ильдефонс. — Вперед!
Альфаро последовал за ним. Сейчас ему решительно не хотелось оставаться одному. В воздухе витала опасность. Риальто тоже это почувствовал — он припустил за коллегами и утратил свою обычную уравновешенность.
