Не оставляющий следов: Обретение (СИ) - Воробьева Елена Юрьевна (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
Время от времени заключенному приходили передачи. Охрана, на удивление, не потрошила те посылочки, отдавала все честь по чести: возвращался в камеру с ненадорванным пакетом промасленной бумаги, а потом ночью чавкал под одеялом. И ведь не в коня же корм: жрал в три горла, а худел на глазах. Надписей на пакетах не было, так что не знают люди, кто присылал. Урки поначалу злились, что не делится убогий с сокамерниками, закон нарушает. Нет, не били – запачкаться никому не хотелось, очень уж стремительно терял человеческий облик бывший бугай Бу, будто и вправду проклятье его поразило, как шептались досужие сплетники, – просто перестали обращать внимание… И после такой вот ночной пирушки он как-то раз и не проснулся. Поперхнулся, видать, сытным-то куском. Все бы ничего, да только посылочка пришла аккурат после того, как орал хороняка весь день о зажравшихся дружках, да ругал на все корки самого начальника управы, господина Дзиннагона. К воплям Бубнежника все уже привыкли, взять хоть ту черную кошку, от которой он постоянно отмахивался… Ее ведь никто так ни разу и не увидел. Правда, про Дзиннагона раньше не заговаривал, но мало ли чего померещится придурку?
А наш мато-якки, отсидев еще сутки, откинулся на свободу с чистой совестью, искупив все свои вольные и невольные прегрешения перед уголовным Уложением империи.
– Мартышек-то наказал? – обозначил я окончание разговора.
– Да не по масти мне о мартышек мараться. Со старшим порешали… – он скупо кивнул в ответ. – Но за заботу прими мое душевное. Ты, начальник, совет добрый услышишь?
– Отчего ж не услыхать? Не пренебрегаю советами. Добрыми.
– Ходишь ты хорошо. Тихо ходишь, землю не трясешь. Но в следующий раз и висок чистый спрячь. Вас, копачей, все равно по повадкам издалека видно, так хоть высшую семью не засветишь. Кто же поверит, что такого полета птица просто так в наше болото заглядывает?
– Благодарствую, – совет и вправду оказался уместен: в столице чистый висок куда больше привлекает внимание любопытных, чем любая, даже самая «говорящая» татуировка. Иса испокон веков курировали государственный сыск, в нашем роду хватало знаменитых следователей, и если поисками пропавшего преступного элемента займется детектив с чистым виском, пусть молодой и неопытный, – ассоциации неизбежно возникнут. Не стоит заранее пугать обитателей городского дна вниманием к ним члена высшей семьи, даже если действую я неофициально. – За что такой щедрый дар?
– А за зубы отдарок. За зубы, которые один малец выставил другому, – он сморщился в искренней улыбке. – Правильного пацана вырастим, а могли бы и упустить.
– Ну, – я холодно усмехнулся, – кто старое помянет…
– А кто старое забудет… – матерый волчара оскалил пеньки клыков. – К удаче была ваша стрелка. Бывай, копач. Думаю, больше не свидимся.
– На Судьбу надейся, но сам не плошай, – стремительно удаляющаяся к выходу спина ничем не выдала, настигли ли ее ли мои слова.
Да… дело не простое, многое в нем намешано. Тут и проклятия, и отравления, и несправедливо брошенные за решетку честные обыватели, и высказанные вскользь намеки. Вряд ли мато-якки что-то выдумал, эта публика не склонна ко лжи, если старшие велели донести до адресата правду. Да и за базар я смогу заставить отвечать. Так, пора переключаться на человеческую речь, а то еще вверну некстати жаргонные словечки в приличном обществе, они ведь привязчивы.
На столешницу почти неслышно опустились широкая чашка, звякнуло блюдце с поджаренным, как я люблю, хлебцем, подставленное вплотную.
– От заведения, – струйка какао, низвергаясь из изогнутого носика кувшина, напоминающего формой распространенный на северо-западе кумган, дохнула горьковатым паром. – С возвращением, господин.
– Здравствуй, Умин.
В кабинет проникают сиреневые сумерки. Как люблю я этот особенный свет, свойственный лишь Бахару… На столе разложены карточки с изображениями пропавших, такие заводят в управе на всех подозрительных жителей. Элегантной каллиграфией змеится текст описания. Содержимое сумки досконально изучено, но ясности это не прибавило, и я еще раз перечитываю все сначала.
«Боно – 36 лет, рост 160 см, сложение плотное, волосы русые средней длины, глаза карие, близко посаженные, нос длинный с горбинкой, имеются следы переломов, губы тонкие, крепко сжатые, нижняя оттопырена. Отсутствуют зубы 2, 3 и 6 слева вверху, 3 и 5 слева внизу, по классификации. На левой руке отсутствует кисть, правая лишена трех пальцев: большого, указательного и мизинца…
Фэньдайшунь Кайкандрипало – 70 лет…»
Так… понятно. Смотрим сводный отчет. Тот же почерк, что и в карточках. Какие интересные специалисты служат мато-якки! Что у нас тут? Все пропавшие исчезли с рабочего места. Кем могут работать калеки и уроды? Угумс. Нищими, конечно.
Для меня тот факт, что попрошайки организованы строгим образом, не стал сюрпризом: в прочитанных авантюрных романах это частенько обыгрывалось, да и обычная логика подсказывала разумность централизации и координации их действий. Весьма прибыльное занятие – взывать к милосердию обывателей и этим улучшать их собственный образ в их собственных глазах. Вот так кинет кто монетку «убогому» – и уже вроде бы и в зеркало на себя сможет смотреть без стыда за моральный облик… Странно, но в квартале Ворон я не видел этих представителей древней профессии, занимающей далеко не самую последнюю ступень в иерархии низового сообщества. Можно предположить, что был невнимателен... Нет, не вспомню ни одного трясущего культями и язвами побирушку.
Шестеро. Шестеро нищих, вроде бы немного. Их исчезновение вряд ли заметили обыватели, но если криминальное дно встревожено пропажей своих работников, то дело тут нечисто. Обязательно нужно поговорить хоть с кем-нибудь из попрошаек. Но где их искать? Пожалуй, стоит спросить совета у наставника, ему, в отличие от меня, ведом образ жизни простого горожанина.
По ровной дороге, обсаженной ухоженными кустами таволги, ноги сами несли к храму Смерти. Ни разу не бывал в здешнем святилище, расположенном сразу за городской чертой, да и откуда бы мне знать о нем? Наша семья обязательно участвовала в грандиозных богослужениях Госпоже Судьбе, которые проводились два раза в год на центральной площади Бахара специально приглашенными шадесами. Но в остальное время мы обычно довольствовались скромными ритуалами в домашнем храме Судьбы, где уже давно обосновался старенький служитель, исчерпавший силы и возможности бродить по дорогам империи. Испокон веков шадесы странствовали по земле, останавливаясь для отправления ритуалов и сеансов гаданий в часовенках, раскиданных по городам и весям, чтобы наутро снова двинуться в путь. Хотя гадания требуют творческого подхода, пристального внимания к деталям и точных математических исчислений, в обыденной жизни даже самые квалифицированные специалисты, кажется, напрочь забывали о качествах, необходимых в работе. Они отличались несдержанностью, склонностью к непредсказуемым поступкам и непрогнозируемым реакциям. От последствий их глупых шуточек часто страдали наивные простаки. В глухих селах странствующих шадесов порой даже били смертным боем. Лишь Шусин сосредоточил в своих городах крупные религиозные центры с полным штатом служителей, архивами и исследовательскими лабораториями. Па-не-Шаде твердой рукой направлял недисциплинированную братию на путь академической науки, скрупулезно исследующей направления нитей Судьбы, и отклонял любые высказывания недовольства в адрес подчиненных. Даже пару крестьянских волнений в провинциях пресек, властного ресурса хватало. Повезло шадесам с Шусином.
В Бахаре же всегда царила Смерть – с роскошными храмами-гуанями и степенным священством.
Я приближался к классической постройке, идеально вписанной в нарочито растрепанный диковатый сад, – уверен, немало средств уходило на то, чтобы поддерживать его в столь «естественном» виде. Крытая цветной черепицей островерхая крыша с изящно приподнятыми краями, будто подол красотки, переходящей ручей, грозила пронзить облака. Алый фронтон, поддерживаемый массивными кроваво-красными колоннами, испещрили ломаные линии полустертых временем барельефов с весьма правдоподобными демоническими мордами. Крепкие, выбеленные временем стены, узкие окна, обрамленные темными резными наличниками… древность, кажется, поселилась внутри камней. Не просто мудрые седые века, дышащие покоем: над этим местом навечно простерла длань сама властительница Великого Предела. Нет, не шаловливая особа, кокетничавшая с Учителем Доо в Шусине, а истинная Госпожа, встречающая испытующим взглядом каждого, кто осмеливается приблизиться к ней.
