Первый король Шаннары - Брукс Терри (чтение книг TXT) 📗
Повинуясь неведомой силе, король глубоко погрузился в себя. Ему показалось, что он уменьшается, а окружающий мир растет. Так продолжалось до тех пор, пока Ярл Шаннара не ощутил себя крошечной живой точкой в бесконечной череде других жизней. Он увидел себя таким, каков он есть на самом деле, почти ничтожным, чуть больше пылинки. Ветер пронес его по всему миру, вечному миру, который был и будет, и перед ним открылся бескрайний пестрый ковер, простиравшийся гораздо дальше, чем то, что он знал или мог когда-либо узнать. Тогда король осознал наконец, кто он такой. Понял, каково его место в общей картине мира.
Потом ему показалось, будто мир, над которым он летел, слой за слоем начал сбрасывать с себя покровы лжи и иллюзий, и все казавшееся ему таким светлым и совершенным обернулось темным и порочным. Ужасы и предательства всех времен и народов вспыхнули перед ним крохотными точками откровения. Ярл Шаннара сжался от боли и страха за каждое обиженное живое существо, но пути назад не было. Перед ним открылась вся правда вещей, правда, которую нес с собой Меч. Король содрогнулся перед ее величием, глубиной и горечью. Его охватили ужас и стыд, когда, лишившись иллюзий, он принужден был увидеть мир и его обитателей такими, какими они были на самом деле.
Внезапно король почувствовал, что мужество и решимость покидают его. Но видения растаяли, все потемнело, и в тот же миг он снова очутился в тумане. Как вкопанный стоял он перед огромной тенью Чародея-Владыки с сияющим белым светом Мечом Шаннары.
«Помоги мне», — беззвучно воззвал король неизвестно к кому, ведь он был совсем один.
Свет снова наполнил его, а мгла и туман отступили. Он вновь погрузился в себя, и на сей раз оказался один на один с правдой о себе и своей жизни. И правда открывалась перед ним — образ за образом, страница за страницей в огромной книге свершений и событий. Но это были не те образы, которые ему хотелось бы видеть, а те, которые он предпочитал забыть, похоронив в прошлом. Здесь не было ничего, чем он мог бы гордиться, ничего, что ему хотелось бы пережить вновь. Ложь, полуправда и лукавство вставали перед ним, словно привидения. Перед ним был истинный Ярл Шаннара — порочное несовершенное создание, слабое и ненадежное, бесчувственное и исполненное гордыни. Он увидел все самое дурное, что совершил в жизни. Увидел, как разочаровывал других, не считался с их нуждами, бросал их в горе. Он столько раз не делал того, что должен был делать! Так часто бывал несправедлив!
Ярл оглянулся вокруг, пытаясь остановить поток образов. Если бы он мог освободиться от магии Меча, то непременно бежал бы от них прочь. Он не мог выдержать столкновения с этой правдой, такой давящей и безжалостной, сводившей его с ума. Ярл сам не знал, что делает. Возможно, он кричал от отчаяния. В это мгновение он осознал страшную силу правды и понял, почему Бреман так боялся за него. Ему, Ярлу, недоставало сил, не хватало мужества, чтобы вынести это. Друид ошибся, когда пришел к нему. Меч Шаннары ему не по плечу, и старик напрасно доверил его Ярлу.
И все же король не отступил, даже когда открывшаяся ему истина касалась Тэя Трефенвида и Преи Старл, всей глубины их дружбы. Он заставил себя взглянуть правде в глаза, принять ее и освободиться от той ревности, которую она вызывала в нем. Сделав это, король почувствовал себя сильнее. Он вдруг понял, что это оружие действительно способно помочь в бою против Чародея-Владыки, существа, целиком сотканного из лжи. Какую цену взыщет магия с Броны, после того как заставит его признаться, что он состоит всего лишь из людских страхов, что он не больше чем мираж, готовый растаять в лучах света? В нем не осталось ничего человеческого: ни плоти, ни крови, ни чувства, ни разума. Может быть, правда и в самом деле гибельна для него?
Видения исчезли, свет погас. Ярл Шаннара увидел, как мгла рассеялась и перед ним снова возник темный силуэт Чародея-Владыки. Сколько времени король отсутствовал, унесенный прочь магическими откровениями? Как долго он стоит здесь? Теперь закутанная в плащ фигура сама двигалась к нему, неумолимо сокращая пространство между ними. Голос Чародея превратился в шипение, исполненное ненависти. Волны ненависти одна за другой ударяли короля эльфов, подтачивая его решимость, ослабляя физическую силу, высасывая мужество из его сердца.
— Иди ко мне. Иди ко мне.
Ярл Шаннара почувствовал себя жалким ничтожеством перед лицом надвигавшегося на него монстра. Мощь Чародея-Владыки была такой огромной и страшной, что ни один человек не мог устоять перед ней, ни одна магия не могла превзойти ее. Голос настойчиво шептал:
— Опусти меч. Иди ко мне. Ты — ничто. Иди ко мне.
Но король эльфов уже видел себя в свете истины, видел все самое плохое, что в нем есть, и даже страшное отчаяние, которое охватывало с каждым шагом приближающегося Чародея-Владыки, не могло заставить его отступить. Правда больше не пугала Ярла Шаннару. Подняв перед собой Меч, серебряной нитью блеснувший во мраке, он воскликнул:
— Шаннара! Шаннара!
Меч опустился вниз, пробив покров лжи, защищавший Брону, и рассеивая его чары, проник внутрь темной оболочки. Чародей-Владыка дрогнул, отчаянно стараясь сдержать удар. Но свет Меча, пульсировавший на острие, осветил мрак, укрытый плащом, и на Брону обрушились картины его собственной жизни. Чародей-Владыка сделал шаг назад, потом еще шаг. Ярл Шаннара уверенно и неудержимо наступал, пробиваясь сквозь стену злобы и ненависти, исходивших от противника. Их поединок должен стать последним. Сегодня Чародей-Владыка умрет.
Рукава плаща взметнулись в его сторону, и костлявая рука скелета протянулась к нему.
— Не тебе судить меня! Ты бросил ее умирать! Ты обрек ее на гибель! Ты убил ее!
Слова заставили короля вздрогнуть. Он вдруг увидел Прею Старл, беспомощно распростертую на земле, раненную, истекающую кровью. Стоявший рядом Слуга Черепа протягивал к ней когтистую лапу. «Она гибнет из-за меня, — с ужасом подумал Ярл. — Я предал ее».
Голос Чародея-Владыки продолжал давить на его сознание.
— А твой друг, король эльфов. Там, в Великой Чу, он отдал свою жизнь за тебя! И ты дал ему умереть!
Ярл Шаннара застонал от страха и злости и, взмахнув Мечом, как обычным оружием, бросился на Чародея. Меч прорвал темные одежды, но свет, блеснувший на острие, сверкнул как-то не так. Чародей-Владыка съежился, его голос, дышавший ненавистью, превратился в шепот отчаяния, темные одежды упали на землю, словно кучка тряпья. Лишь маленькая бледная тень выскользнула оттуда и в тот же миг скрылась во мгле.
Король эльфов замер в наступившей тишине, глядя в пустоту перед собой, потом на валяющиеся одежды. В его глазах застыла неуверенность.
Марет одиноко стояла посреди черной, сожженной ею равнины. Огонь друидов наконец погас, девушке удалось усмирить магию. Повсюду валялись мертвые тела. Над полем битвы повисла жуткая тишина. Марет вгляделась в туман и заметила, что он начинает рассеиваться. Внезапно раздался долгий низкий вопль боли, который, становясь все громче, слился в отчаянную какофонию голосов. Из тумана поднялись бестелесные, словно дым, призраки, и темные, бесформенные образы замелькали в угасающем свете дня. Кто это? Духи мертвых? Поднявшись в красных отсветах заката, они исчезали, таяли, словно их никогда не было. Слуги Черепа обернулись пеплом, порождения Тьмы растаяли, вервульфы, скуля и воя, разбежались по опустевшим равнинам.
«Неужели все кончено? » — неуверенно подумала Марет.
Туман вспенился, посветлел и исчез. И тут перед ней открылось поле битвы, этот могильник, покрытый телами убитых и раненых, истекавших кровью и искалеченных. Посреди поля, опустив Меч Шаннары и устремив взгляд в никуда, стоял король эльфов.
Марет нагнулась за посохом, который выронила во время битвы. И тогда она увидела Риску. Дворф лежал мертвый среди груды вражеских тел. У него было столько ран, что одежда насквозь пропиталась кровью. В открытых глазах Риски застыло недоумение, как будто он был удивлен тем, что смерть, которой он бросал вызов столько раз, наконец призвала его. Когда его убили? Марет отвела взгляд. В нескольких футах перед ней лежал Кинсон Равенлок, его окровавленная грудь слабо вздымалась и опускалась. Еще чуть дальше сидели, скорчившись, Бреман с мальчиком. Девушка встретилась взглядом с друидом, и какое-то мгновение они, не отрываясь, смотрели друг на друга. Как долго она искала его, как много сил потратила на то, чтобы стать друидом, ей дорого это стоило. Она и Бреман. Они были словно прошлое и настоящее, друид на закате своих дней и друид на пороге жизни. Тэй Трефенвид ушел. Риска лежал мертвый. Бреман был стар. Еще немного — и, кроме нее, из их ордена никого не останется. Она будет последним друидом.
