Грозовая охота (СИ) - Ри Тайга (книги регистрация онлайн TXT) 📗

- Бред...

- Отдашь записку дознавателю, - повторил дядя. - Пусть отрабатывают свой хлеб.

- Все до сих пор считают, что отец просто не справился...

- Хейли должны нам, - дядя стиснул кулак так, что звякнули кольца. - Должны нам столько,

что это счет нельзя оплатить. Аксель никогда не узнает, как умер его отец. Никто не знает,

что тогда в саду это был Юст. Никто, - добавил он помолчав, - не осталось в живых никого,

кто бы знал. Трибун Блау просто не удержал шестнадцатый уровень...

***

По ступенькам я поднималась медленно-медленно, шаркая ногами. Дядя остался внизу,

рассматривая куб. Подозреваю, что он очень много времени проводил там последние

двенадцать лет. Всё сказанное в зале останется там же, сказал дядя. Обет не нужен, старая

магия сама позаботится о том, чтобы хранить секреты Рода.

Аксель сходит с ума. Десять лет.

Эта должно быть какая-то безумная фантазия, ничем другим нельзя объяснить такую

неблагосклонность судьбы к Блау. Аксель не заслужил, он даже ничего не сделал, он просто

имел несчастье родиться в нашем роду и получить Глас в качестве дара.

Зачем вообще предки наделяют Гласом потомков своих? Чтобы побыстрее прибрать их к

себе? В чем смысл, Великий?

Чужие заклинатели на нашей территории, немилость Немеса, шахты, все связано со

смертью отца. Зачем он нужен был им беспомощным, но живым? Что такого можно сделать

с Высшим, если он не имеет доступа к чарам? Если дядя прав... и ему отрезали руку, чтобы

не мог плести... это сделал кто-то из тех, кто спустился с ним в шахту. Кто-то из очень

близких друзей, когда отец не ожидал удара.

Хейли подавали прошение и подают, они упорно продолжают рваться на шестнадцатый

уровень. Хотели попасть тогда, с помощью Блау и хотят сейчас. Или действительно

настолько сумасшедшие, чтобы верить, что в запечатанной на двенадцать лет шахте с

тварями могут остаться живые? Бред.

Но ненависть не подделать - я ощущала ее на Арене отчетливо. Хейли действительно

считают Блау виноватыми в том, что произошло. Считают причиной. Если бы ритуал не

сработал, и мы бы тоже не знали, жив отец или мертв, если бы родовой гобелен и алтарь

молчали, продолжили бы мы надеяться? Несомненно.

Дядя спровоцировал их, практически преподнес Хейли на блюде возможность наложить

немилость. Тетю пустили в расход, но никто не говорил ей предавать Клан. Почему не

наложил печать Немеса только на себя? Боялся, что не клюнут, потому что он не владеет

Гласом? Поэтому добавил Акса, а я просто попала для общего счета?

Кристаллы и шахта... я помнила, что никакой добычи не было. Не было, и спустя десять лет.

А есть ли в шахте кристаллы на самом деле, или спустившись ниже пятнадцатого уровня мы

с удивлением констатируем, что ошиблись? И никаких кристаллов в шахте нет, только

серебряная руда. Дядя ведь не мог настолько свихнуться на идее прижать Хейли, правда?

Или мог.

И поправка Айне-Каяле... если бы дядя хоть иногда ставил меня в известность, я бы не

ломилась вперед, как демоны, через прорыв грани... если он хотел, чтобы Хейли

использовали Право. Но брачный контракт? Для чего?

До уровня алтарного зала оставалось ещё несколько пролетов, но мне казалось, я иду

вечность. Целую вечность назад я решительно шагала вниз, уверенная, что хочу знать

ответы. Теперь все казалось ненужным, мелким и совершенно не важным - возня с Хейли,

утаивания Фей, интерес дознавателей, аллари... все перестало иметь смысл, кроме одного.

У Акселя осталось всего десять лет.

Дядя разрешил мне изучить дневники отца, и все записи семейных хроник, которые

относятся к владеющим Гласом. У меня впереди десять лет - я обязательно найду

лекарство. Аксель не повторит путь отца, я сделаю все возможное.

И даже ответ на вопрос - зачем это Хейли меня волновал меньше. Отец уже умер, а Аксель

жив... если только... они не выберут Акса в качестве подходящей замены. Я пошла наверх

быстрее, думая. Аксель больше всего похож на отца - это признают все, владеет Гласом, и легко подбиваем на разные авантюры - именно над таким образом он работал много лет. И ради семьи брат способен на любую глупость.

Если Хейли нацелились на Акса в этот раз... Я вздрогнула, вспомнив черный коготь в

прозрачном кубе с родовой печатью Блау. Аксель никогда не должен узнать. Он никогда не должен узнать, что на самом деле произошло тогда в саду. Он никогда не должен узнать, кто на самом деле убил трибуна Блау.

***

- Хочу побыть одна, - бросила я Старику, который подслеповато щурился на меня в

неярком свете магических светильников на конюшне. Я не сомневалась, что через

несколько мгновений, все аллари будут поставлены в известность. - Никого не впускать, -

что будет делать на морозе Бутч, меня не волновало, может ночевать снаружи или в доме,

дело хозяйское.

Я нагло утащила из каморки старика пару одеял, прошла в дальнее пустое стойло, в котором

вкусно пахло свежим сеном, и задвинула задвижку.

Сегодня я хочу остаться совершенно одна.

Я соорудила себе гнездо, застелила одеялами, и укуталась по самый нос, надвинув меховой

капюшон плаща, поглубже зарываясь в сено. В соседних стойлах успокаивающе фыркали

разбуженные мной лошади.

Сено пахло привычно - теплом, летом и спокойствием, но легче не становилось. Даже

драгоценное, а потому используемое так редко, лекарство - конюшня, которое помогало

всегда и почти безотказно, сегодня не работало.

Я зарылась носом поглубже, похрустывая соломинками, и напрягла память, пытаясь

вспомнить, как это было тогда... в день, названный красным... но не вспоминалось

совершенно ничего. Только крепкие руки дяди, успокаивающий голос и переливающийся

купол над головой, на который я любовалась целый день, пока меня не сморил сон. Утром

голодную меня подбросил на руки Люци и сразу через задний двор потащил на кухню к

Маги... больше я не помнила почти ничего.

Солома стала сырой, мех неприятно лип к щекам. Я - плакала. Тихо-тихо, прикусив губу,

чтобы не тревожить лошадок. Давилась слезами и ещё глубже зарывалась в сено.

Я зажала руками уши, но в голове продолжали звучать слова дяди.

«Аксель не сможет быть Наследником, Вайю, он просто не доживет. Десять зим. Ровно

столько было отмерено Юстинию с того момента, как он начал слышать тварей отчетливо».

Завтра. Все завтра. Завтра я буду сильной и собранной, завтра я начну искать лекарство

для Акса, и решать, что делать с Хейли, поединком и Фей-Фей... Завтра. Все завтра. А

сегодня мне хотелось просто плакать, от невозможности изменить прошлое.

Буду считать, что это юная Вайю, гормоны тела, возраст, последствия ритуала... да что

угодно. Сегодня я буду плакать. Плакать за тех, кто сделать этого не может.

Плакать за отца, который вернулся тогда домой, в свой сад... за дядю, которому пришлось

двенадцать лет нести этот груз и который сейчас опять остался в подземельях наедине с

кубом... плакать за Акселя, которому было десять и которому пришлось... за маму... за тётю

Софи, которая умерла, потому что пыталась спасти нас...

... Трофей... Аксель уже добыл себе трофей... приказав отпилить голову первой

собственноручно убитой им твари... Я снова подавилась слезами.

Груз будущего не так тяжел - я знаю по себе, и по-крайней мере могу попытаться хоть что-

то изменить, у меня есть время, а груз прошлого... он тяжелее в несколько раз, он просто

неподъемный, потому что уже ничего нельзя изменить. Все сделано и можно только жить

дальше, сгибаясь под тяжестью этих ошибок.

Дядя не спросил. Вопрос - виню ли я его в смерти отца, не прозвучал... так, же, как мама,