Вокзал потерянных снов - Мьевиль Чайна (лучшие книги без регистрации txt) 📗
Примерно через час мозгового штурма Айзек понял, что больше ему без сна не выдержать. Он без конца клевал носом, его усталость заразила Дерхан и Лемюэля. Поэтому решено было вздремнуть.
Как и Айзек, его товарищи беспокойно ворочались, потели в спертом воздухе. Но хуже всех спалось ему, он даже захныкал несколько раз.
В середине дня проснулся Лемюэль и поднял остальных. Айзек, пробуждаясь, промямлил имя Лин. Он плохо соображал от усталости и дрянного сна, он забыл, что надо бы сердиться на Лемюэля. Даже едва сообразил, что Лемюэль снова рядом.
– Нам полезно обзавестись эскортом, это я возьму на себя, – сказал Пиджин. – Тебе, Айзек, стоит заняться шлемами, о которых говорила Ди. Понадобится минимум семь штук.
– Семь? – пробормотал Айзек. – Для кого? Ты куда собрался?
– Как я тебе уже сказал, мне работается спокойнее под прикрытием, – с ухмылочкой объяснил Лемюэль. – Вот я и пустил слушок, что кое-кому понадобилась охрана, и уже получил несколько откликов. И теперь надо встретиться с кандидатами. Но я твердо обещаю, что вечером приведу металлурга. Не найду его среди кандидатов, обращусь к одному парню в Травяной отмене, за ним есть должок. До встречи в... семь, у свалки.
Он ушел. Дерхан подсела к приунывшему Айзеку.
Он всхлипывал, точно ребенок, в ее объятиях, никак не мог забыть сон про Лин, этот горький кошмар, эту тяжелую тоску, поднявшуюся из глубин разума.
Между тем милиционеры не теряли времени. Мастера крепили огромные листы отполированного до зеркального блеска металла к корме дирижаблей.
Перестроить моторные отсеки или гондолы – дело очень хлопотное, но ничто не мешало покрыть передние окна плотными черными шторами. Пилот будет вращать штурвал вслепую, слушая громкие указания штурманов, сидящих посреди гондолы и глядящих в громадные зеркала, расположенные за кормовыми окнами, над винтами.
Тщательно подобранные Попурри экипажи сопровождала на верх Штыря сама Элиза Стем-Фулькер.
– Я полагаю, – сказала она одному из капитанов, молчаливому переделанному со своенравным питоном вместо правой руки, которого он пытался утихомирить, – что управлять дирижаблем вы умеете.
Он кивнул. Элиза удержалась от замечания, что этот навык противоречит закону.
– Вы поведете «Честь Бейна», ваши коллеги – «Аванк». Милиция предупреждена. Остерегайтесь столкновения – в воздухе будут и другие суда. Мы считаем, что начать вы сможете сегодня, во второй половине дня. До наступления ночи охотиться не на кого, но вы, наверное, хотите освоиться с управлением.
Капитан не ответил. Вокруг него экипаж проверял снаряжение и оборудование, воздухоплаватели устанавливали зеркала на шлемах под нужными углами. Все были сосредоточены, на Стем-Фулькер поглядывали с холодком. Люди Попурри вели себя смелее, чем милиционеры, которых Стем-Фулькер оставила внизу, в тренажерном зале. Сейчас переделанные отрабатывали прицеливание с помощью зеркал, для стрельбы назад. Но ведь Попурри и его приспешники с мотыльками познакомились раньше, чем милиция.
В команде Элизы был только один огнеметчик, а в этом экипаже два гангстера носили жесткие ранцы с нефтью под давлением. Она выбрасывалась через форсунку, зажигаясь на выходе. У бойцов Попурри, как и у милиционеров, огнеметы были новейшего образца, горящая струя била из ранца назад.
Украдкой Стем-Фулькер посмотрела на нескольких других переделанных боевиков. Невозможно угадать, сколько оригинального органического материала осталось под металлическими покровами. Создавалось впечатление почти полной замены, причем создатели этих тел не поленились тщательно скопировать человеческую мускулатуру. Совсем иное – головы. Застывшее на штампованных металлических лицах выражение неумолимости. Конвейерного производства тяжелые брови. Инкрустированные глаза из камня или мутного стекла. Тонкие носы и навсегда поджатые губы и скулы поблескивают, как шлифованные. Лица эти создавались с расчетом на эстетический эффект. О том, что присланные Попурри бойцы – переделанные, а не пресловутые конструкции, Стем-Фулькер догадалась, когда взглянула на затылок одного из них. За прекрасной металлической маской все же скрывалась менее совершенная человеческая голова.
Больше ничего органического переделанные не выставляли напоказ. По краям металлических личин были установлены кронштейны, венчающие их зеркала находились перед настоящими, живыми глазами переделанных. Голова повернута на сто восемьдесят градусов, шея – чудовищно искривлена. Двигались эти переделанные грудью вперед, точно так же, как и их обычные коллеги. Походка была вполне естественной, в кабинах лифтов они уверенно нажимали кнопки. Обращение с оружием также было доведено до совершенства. Стем-Фулькер специально отставала на несколько шагов, чтобы видеть лица. Человеческие глаза бегали, рты кривились – переделанные сосредоточенно глядели в зеркала.
Стем-Фулькер сообразила, что видит результат многодневной, если не многомесячной тренировки. Эти существа жили, не снимая зеркал. Наверное, эти солдаты были созданы специально для усмирения мотыльков. Сложно было даже представить масштабы деятельности Попурри.
«Стоит ли удивляться, – с досадой подумала она, – что милиционеры сильно проигрывают в сравнении с гангстерами. Пожалуй, мы поступили совершенно правильно, предложив им союз».
По мере того как солнце клонилось к горизонту, над Нью-Кробюзоном сгущалась духота. Свет был плотен, вязок и желт, как кукурузное масло.
В этом солнечном жиру плавали аэростаты, полухаотически дрейфовали над городским ландшафтом.
Айзек и Дерхан стояли на улице возле проволочной ограды. Дерхан принесла сумку, Айзек – две. На свету они себя чувствовали слишком уязвимыми. Отвыкли от городского дня, успели забыть, каков он в ощущениях.
По пути старались не привлекать к себе внимания, не глядели в лица редких прохожих.
– И с чего это Яг решил вдруг уйти? – проворчал Айзек.
– Ни с того ни с сего разволновался, – кивнула Дерхан и, подумав, добавила: – Понимаю, время неподходящее, но мне кажется, это хороший признак. Он ведь почти всегда был... пустым местом. Конечно, ты с ним разговариваешь наедине, знаешь, наверное, каков настоящий Ягарек... Только ведь таким он бывает редко, а все остальное время это одна видимость гаруды. Да он и на гаруду меньше похож, чем на человека. Пустая человеческая оболочка... Но сейчас она как будто заполняется. Он уже как будто хочет чего-то, то одного, то другого... а чего-то – не хочет...
Айзек медленно кивнул:
– Да, ты права: он точно меняется. Просил его не уходить, а он пропустил мои слова мимо ушей. Он и впрямь ведет себя все более сознательно. Уж не знаю, к добру это или к худу.
С любопытством глядя на него, Дерхан проговорила:
– А ты, должно быть, все время думаешь о Лин?
Айзек отвел взгляд. И, помолчав, кивнул.
– Все время, – буркнул он, и на лице отразилась горькая печаль. – Я не могу... мне некогда ее оплакивать. Потом...
Чуть впереди дорога поворачивала и разветвлялась на пучок овражков в наслоениях мусора. Из одного вдруг донесся лязг. Айзек и Дерхан насторожились, попятились от ограды.
Из овражка выглянул Лемюэль. Заметив Айзека и Дерхан, он торжествующе ухмыльнулся и поманил к себе. Айзек с Дерхан направились к дыре в металлической сетке, убедились, что никто не смотрит, и пролезли на свалку.
Они поспешили зайти за мусорные холмы, отыскали местечко, невидимое из-за ограды. Через две минуты размашистым шагом приблизился Лемюэль.
– Милости просим, гости дорогие, – ухмыльнулся он.
– Как ты сюда попал? – спросил Айзек. Лемюэль хихикнул:
– Канализация. Чтобы зря не светиться. С моими спутниками шастать по клоаке не так опасно. – Улыбка вдруг исчезла. – А где Ягарек?
– Сказал, что ему надо кое-куда сходить. Мы просили остаться, но он не поддался на уговоры. Обещал быть здесь к шести, найти нас.
Лемюэль выругался.
