Монеты на твоей ладони - Шумилова Ольга Александровна "Solali" (читать книги без регистрации полные .TXT) 📗
Рейн…
Я закрыла глаза. Спасибо вам, Боги. Спасибо вам, мерзавцы вы эдакие.
Я готова была разрыдаться от облегчения. С ним Рейн… В этой ситуации он убережет тебя лучше, чем я и все маги Безымянной. Телепорт вывезет даже со дна адского пекла. А это сейчас — важнее всего. А Хан? Тоже здесь?… Не знаю, не чувствую. Есть ли в этой дыре хоть один портал в Безымянную? Рейн не прыгнет сквозь миры.
Господи, что я горожу. Хоть один портал, да есть, иначе их обоих здесь не было. Я потянулась к напарнику — и с огромным трудом пробилась сквозь пропитывающую стены магию. Магию такой силы и древности, что она глушила половину сигналов. И это между нами-то! На короткий вопрос — где вы? — был получен не менее краткий, глухой и трудноразличимый ответ — балкон, галерея. Я изогнула шею назад, в сторону каменных опор, мимо которых уже пролетала. И ответ — скорее положительный импульс, чем подтверждение.
Я не нужна там. А здесь, во дворе — да, нужна. Пока вырезали не всех. Я глянула вниз — десятка полтора людей бежали, спотыкаясь, к стене, первые уже начинали подниматься по веревочной лестнице на балкон. Одного взгляда хватило, чтобы понять — не успеют. И вот поэтому я и нужна. Чтобы успели.
Я развернулась и звуковым накатом прошлась по начинающим свивать новые тела нелюдям. Один раз, другой, третий… Люди сбивались, зажимали руки ушами, но карабкались, карабкались вверх. Я пошла на новый разворот, быстро оглядывая двор. Последний человек скрылся за бортиком балкона.
Я облегченно вздохнула.
Совсем рядом грохнуло, молния оплавила зубец на северной башне. Дождь хлынул не каплями — струями, безумно тяжелыми, частыми, ледяными. Вода плеснула в незащищенные веками глаза, и я на мгновение ослепла. Крылья сделали один неловкий взмах, другой. Я замотала головой, стряхивая воду. На балконе завели мерным речитативом мантру заклинания в несколько десятков голосов. Крылья стремительно тяжелели, уставая. Дождь лил не переставая, и по-моему, делался все сильней, если это было вообще возможно. Мышцы заныли, не справляясь с хлещущими на тонкие перепонки потоками. Мантра стала громче, перекрывая дождь. Я изогнула шею под самое брюхо, защищая голову от воды и попыталась оглядеться. Ничего. Одна сплошная, серая, движущаяся пелена.
Резкий порыв поднявшегося вновь ветра встопорщил гребни на спине, а в следующую секунду падающее под тяжестью дождевых струй крыло подломилось и вывернулось под неестественным углом. Резкая короткая вспышка боли — и падающая с крыла вода окрасилась алым: лопнула часть перепонки. Ураганным порывом меня швырнуло на стену и проволокло. Острые кромки камня чувствительно врезались в шкуру, оставляя на чешуе глубокие борозды. Я оттолкнулась от стены ногами, и впервые поняла, насколько стала слаба. Крылья силились сделать взмах, но не могли — льющая сверху лавина воды давила их к земле. Перепонки по краю покрылись мелкими разрывами. Тонкие кости гнулись под натиском ветра, грозя сломаться. Я поймала момент между двумя порывами и нырнула вниз, под защиту крепостных стен. Ветер взвыл, протяжно, глухо.
Крылья онемели, отказываясь повиноваться саднящим мышцам. Я спускалась все ниже и ниже, больше оттого, что воздух уже не держал. Перекинуться. И срочно. В глазах мутнело, но до галереи с остатками людей нужно было долететь. Нужно. Слышишь, нужно! Тело — частности, тебе ли это говорить! Мало ли что оно не может. Ты — можешь! Пошла!… Крылья развернулись наполовину, взмахнули раз, другой… Я била крыльями на месте, а ливень сбивал меня все ниже. Я выдохнула облачко пара и решительно…
Боль. Взрывная, резкая, вцепилась в ноги. Я задохнулась, хватая ртом воздух и не могла вдохнуть. Ноги рвали на лоскуты, сдирая кожу и вспарывая мышцы. Дура, дура, дура!… Ты спустилась слишком низко, и тебя достали. И теперь не отпустят. Я рванулась вверх, заколотила крыльями, но меня тащили, тащили вниз, к земле. Медленно, будто играясь, всаживали когти в бока, в хвост, в крылья, и тянули вниз, нет, не весом, которого не было, а вспышками дикой боли, полосовавшими тело. Инстинкт еще пытался что-то сделать, а сознание уже мутнело. От нехватки воздуха, от горла, перекрытого спазмом, от ломающихся в попытке вырваться костей, от первобытного, древнейшего, перекрывающего всякий разум чувства — боли, прожигающей тело насквозь. Доводы, логика, планы, мысли — все утонуло в диком инстинкте. Тело забилось в бессмысленных, беспорядочных движениях, скидывая с себя нелюдей, пытаясь еще что-то сделать.
Пытаясь жить.
А разум, безучастный и безразличный, наблюдал, как черное чешуйчатое тело засасывает в багровое клубящееся море восставших призраков. Тело зажмуривалось, еще помня, что смотреть им в глаза — значит умереть. Мысли застыли, парализованные болью. Нет, уничтоженные. Напрочь.
Тело слабело. С каждым неловким взмахом крыла, с каждым дерганным, судорожным движением оно опускалось все ниже. И понимать это становилось все тяжелее — сознание затягивалось мутной горячечной пленкой.
Меня подбросило от удара, слишком сильного, слишком обжегшего сознание, но сделавшего его снова ясным. И спазм наконец отпустил связки и горло. Я вдохнула — и завизжала во всю ту силу, которую могло себе позволить искромсанное тело. Врезающиеся в шкуру когти мгновенно распались, и крылья, с бешеной скоростью разбивающие ветер и ливень, понесли вверх. Я рванулась за стены. Боги, дайте мне сил…
Одна секунда, десяток, дюжина… На рывок ушло последнее. Взмахи делались все реже, дыхание сбивалось. С каждой каплей крови, которая теперь хлестала на землю вместе с дождем, я использовала все больше и больше ресурсов, которых и без того оставалось слишком мало. Голова кружилась. Несколько раз я подхватывалась в последний миг перед тем, как начинала падать. И когда мысли снова начали мутнеть и расплываться, я поняла — не дотяну. Стиснула, сжала в кулак то, что осталось, запоздало, как-то пьяно изумившись тому, как невероятно этого мало, и как быстро оно убывает, натужно, дергано, рывками погнала полумертвое тело к единственной доступной мне башне. Самой низкой.
Да, я была пьяна.
Пьяна от истощения, истощения, заставляющего даже мысли пьяно шататься ему в такт. Я была пьяна, когда рухнула на крышу башни всем телом, вывернув крыло за спину. Я была пьяна, когда валялась под дождем кверху брюхом и глотала свои жалкие пьяненькие слезы. Я была пьяна, когда уже мои, родные, так похожие на человеческие, колени оперлись на мокрый ледяной камень. Я была чертовски пьяна, когда поняла, что силу из меня продолжают качать.
И протрезвела. Разом. Будто только что ощутила лавину ледяной воды, падающей на голову. Она струилась по лицу, затекала за шиворот и выплескивалась грязно-розовой. А где-то, где-то высоко вверху, там, откуда эхо доносило ровный, однообразный речитатив, раздался крик. Не боли — предупреждения. В ушах шумело, голова налилась свинцом. Я стала на четвереньки и поползла. Медленно, оставляя за собой буро-красный след, но я ползла. Я должна убедиться. Должна. Навалилась грудью на низкий парапет и перегнулась. Мир будто провалился вниз на тысячи световых лет. Тихо, тихо, это только кажется. Кажется…
Я сфокусировала взгляд, и расплывающиеся бесформенные пятна стали именно тем, чем и должны были быть — новой волной, новым возрождением. Боги, как я устала… Волна наползала на стену, как десятки, сотни раз до этого, грозя скоро перехлестнуть через балкон. Справятся. Их пока немного. Плечи опустились, и я сконцентрировалась на слаженной работе мышц. Но не встала. Меня грызло ощущение, что что-то неладно. Я вгляделась в густой сумрак балкона. И испугалась.
У перил стояло пять человек.
Остальные, взявшись за руки, плели Круг Силы. А значит — рук уже не разомкнуть. И мальчик, мой Хранитель, стоял во главе. И тянул силы из меня, чтобы нечто , ревущее внутри живого кольца так, что резонанс докатывался даже до меня, не разорвало Круг из слабых, неопытных, израненных магов.
Рейн, как ты допустил?! Как?!… Ты же мог…
Но ставшее вдруг ясным сознание отозвалось — не мог. Теперь приказывает он. Он, уже Высший, стоящий на ступень выше нас, уже перешагнувший что-то, что делало нас равными. Теперь — да. И мы будем стоять за его спиной. Молча. Потому что он будет прав. И то, что сейчас происходит — спланировано четко и до мелочей, и оно разом разрубит все узлы.
