Альдана Потерянная принцесса - Кархалёва Надежда Владимировна (читаем книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
— Замолкни, девочка, — процедил чернокнижник, оглушая Алину. — А тебе ясно говорили, нельзя меня из себя выводить, — повернувшись к Шаки, мужчина поднял её, как недавно Клавьера, и притянул ближе, по-прежнему одними лишь жестами. — Ты убедилась, обычная магия для меня — лёгкий ветерок.
— Фаризе ты боишься. Значит, ты не являешься непобедимым, — заметила Шаки.
— Беалинта распоряжается тем, чего у вас нет.
— Духами?
— Угадала. Никто из вас не шаман, вы обречены.
— Ошибаешься.
Не без отчаянного самовнушения, непрочного, ненадёжного, трепещущего, ученице Фаризе удавалось верить в свои же слова. От Дашки она знала, на что способен этот маг. Избраннице Миротворцев удалось спастись только потому, что ей помог дух, иначе молодая женщина давно пребывала бы в Аркене. Шаки ещё раз нажала на все булавки в игрушке сразу. Протыкая её насквозь, они кололи ей пальцы до крови, пачкавшей грязную ткань. Чернокнижник видел это, его бескровные тонкие губы дёргались в усмешках.
— Отстань от неё, — как-то равнодушно велела вдруг Эрфа. Несмотря на осознание того, что колдуну ничего не стоит справиться с ней, девушка, даже меча не подняв, проковыляла к нему и чародейке — однако, бессмысленность поступка лишь казалась таковой. — Она нас спасать собралась, а не тебя убивать по приказу повелительницы духов. Виноваты, в первую очередь, мы, а её не трогай. К тому же леди Беалинта безнаказанным это не оставит.
— Уймись, — бросил чернокнижник раздражённо, перенаправив указательный палец с младшей Винсент на неё.
Эрфа рухнула, точно подстреленная. В ту же секунду Шаки, на мгновение избавленная от магии Аорны и очутившаяся на полу, пропорола игрушку кинжалом, оброненным здесь Клавьером.
«О, Ветры, справедливость предков должна же быть на нашей стороне! Неужели ничем, даже двойной ненавистью нельзя пробить защиту, которую создал вокруг себя чернокнижник? — твердила про себя чародейка не то как молитву, не то как заклинание. — Почему этот страшный человек должен жить и здравствовать, пока его жертвы, искалеченные сначала душевно, потом — телесно, обречены на скитания после гибели по миру смертных, почему им суждено терпеть мучительное превращение в демонов и быть убитыми, наконец, исчезнув бесследно и бесславно?»
Раскалившееся лезвие кромсало ткань и набивку. Аорне надоело смотреть на усилия, и он замахнулся на юную ведьму.
Миротворцы поддержали Дашку в третий раз. Самочувствие резко улучшилось, магическая энергия рвалась наружу — для управления ею, по Дашкиным ощущениям, стало достаточно мысли. В чернокнижника полетел пламенный шар — жёлто-рыжие языки топорщились, как колючки. Мужчина успел защититься, отвлекшись, таким образом, от расправы над Шаки.
Под оболочкой охраняющей магии осталось дикое жжение, носящееся по телу, повторяя движение клинка кинжала, которым орудовала ведьма. Мстительного удовлетворения, как тогда, при убийстве Дориана Ласкаро, она не получала, глотая злобу и возмущение. Что с чернокнижником не сделай — это не сравнится с тем, что он заставил испытать Клавьера, Шаки просто вымещала негодование. Находясь несколько дней в заточении в собственной комнате, она пришла к выводу: этот юноша с большими грустными глазами — её любовь. Случайно, от невозможности заняться чем-либо другим разбираясь в своих многочисленных воспоминаниях, мечтах и мыслях. Открытие это от того же безделья было преувеличено, и теперь Шаки Ясноглазого трепетно обожала. Вспомнились недели в Денаувере: Клавьер, которому было тогда столько лет, сколько сейчас ей, трогательно заботился о больной девочке, из-за идиотского закона угодившей в ссылку. Опекали десятилетнюю Шаки едва ли не все ссыльные квартала, но заботу паренька она захотела увидеть в самых нежных, красивых, особенных красках.
От игрушки остались одни обрывки, ошмётки и клочья. Аорна умер. Не пролилось ни капли его крови — он просто перестал дышать по велению Шаки.
Теона, проснувшись, первым делом подёргала дверную ручку. Заперто. Это уже вошло в привычку — перед тем, как умыться, причесаться и одеться, следует проверить, не изменил ли решения принц.
Когда священница попала в резиденцию Эзарии, уже через час изменила мужу. Он сам склонил её к этому, применив силу. Чувство после этого поселилось в ней странное и неприятное. Теоне не стал противен некромант — она сама себе оказалась противна. Молодая женщина попыталась сбежать отсюда, её поймали и закрыли в этой спальне. Эзария не раз наведывался к ней, не только чтобы поговорить, естественно, и отвращение постоянно росло.
Того, что во дворце находится её муж, Теона не знала. Принц сначала подумывал устроить им встречу, однако побоялся, что волшебница может потом попробовать наложить на себя руки, и последствия будут куда печальнее, чем смерть. Сумасшествие по возвращении в мир смертных.
Священница распустила перед зеркалом локоны. Самое красивое, что было у Теоны — волосы и глаза. Глаза потухли, а по волосам по-прежнему скатываются блики. Неподвижно она смотрела в зеркало. Редко Теона изучала своё отражение, на подобные излишества время не тратя, но теперь и свободных часов имелось предостаточно, и увидела она нечто не такое, как обычно.
Перед ней сидело существо, пронзённое и пронзающее холодом. Все, от матери и братьев до добрых односельчан не уставали замечать: льда в облике Теоны ни осколочка. А теперь его много. Она отстранённая и всем чужая. Совершенство стало таким, каким обязано быть — недостижимым. Смуглая кожа, плавные изгибы стройного тела — всё для всеобщего вожделения, доводящего до безумия. Источник страданий. Теона состояла из цветов тёплой гаммы, домашние и друзья (то есть вся родная деревня) постоянно называли её Солнышком. Поразительно, но оно может прекратить греть.
Дверь скрипнула. Эзария, встревоженный, не набросился на священницу, как она ожидала, а застыл у стены.
Теона заговорила с его отражением:
— Обычно ты приходишь позже. Что-то стряслось?
— Да, — принц, закрыв дверь плотно, шагнул к стулу, опустился. — У нас возникли проблемы с возвращением домой.
— Насколько серьёзные? И с чем они связаны?
— Убит тёмный священник, отправивший меня сюда.
— Но Вивьен жива, — Теона, наконец, повернулась, не вставая со стула.
— Кто это? — Эзария подошёл к ней.
— Наша священница. Она помогла нам попасть в Рицию, — её безжизненные зелёные глаза в меховых ресницах, распахнутые, поднялись, отразившись во взгляде принца.
— Нам — это тебе, твоему мужу и профессоршам, — разъяснил Эзария нервно. — Вернуться должны мы с тобой и Томас.
— Чем тебе не угодили Ада, София и Десмилия? И как же принцесса? — поразилась Теона; в глазах стало пульсировать волнение — первая за последние десятки часов эмоция.
— Никто из них нам не нужен, — некромант сказал «нам», не заметив этого, он уже представлял себя и её одной семьёй, забыв, что волшебница пока мыслит не в том направлении, какое необходимо ему. — К тому же, я уже заплатил за то, чтобы от Даниэлы избавиться.
— Зачем? — спросила Теона тихо, но в интонации была мощь восклицания.
— Даниэла нам мешает, — невозмутимо ответил Эзария. — Из-за неё ты не со мной, как бы тебе хотелось, а с Томасом. Спорить ведь не будешь?
— Судьба такая, — прошептала она, прижав его ладонь к своей щеке. — Прости.
В комнате был полумрак, потрескивал огонь свечей. В этой обстановке её шёпот закрадывался в душу, доставая до дна, и эхом гулял по ней. Парень слушал его, поэтому продолжил говорить не сразу.
— Глупая ты, — вздохнул Эзария.
— Знаю, знаю. И за это прости, — Теона накрыла его ладонь второй рукой, подрагивая, голос тоже колебался, предвещая слёзы.
— Я пойду, — проронил он, постояв так с минуту. — У нас всё будет хорошо, я тебя не брошу, какой бы ты не была, — добавив, парень не смог заставить себя сдвинуться с места.
— Мучаю я тебя, да? — волшебница отпустила кисть Эзарии и прислонилась к его бедру. Некромант её обнял за плечи.
