Путь отречения. Том 1. Последняя битва (СИ) - Шевцова Анастасия (лучшие бесплатные книги txt) 📗

— Мама! Не надо! — Шагнув, девушка попыталась схватить ее за тунику, но Дэйн увернулась и с какой-то отчаянной решимостью выкрикнула:

— Оставь! Я хочу страдать вечно! Как будет страдать он, как страдала она! Оставь!

Лии не удалось сдержать крика. Зажав ладонями рот и упав на колени, она не могла отвести взгляда от бьющегося о бесконечные уступы тела, пока оно не исчезло где-то далеко внизу. Борясь с подступившей тошнотой, Лия изо всех сил зажмурилась и…

Вверх… Вверх, выше! Течение покачивало длинные волокна водорослей, заставляя стаи рыбок беспорядочно метаться между косыми лучами света. Воздуха оставалось все меньше, голова неприятно гудела. Желтые блики играли на поверхности воды, перебегая от волны к волне… Собрав последние силы, Лия неимоверным усилием вынырнула из пустоты и открыла глаза.

Белый, абсолютно ровный и чистый до рези в глазах потолок нависал, словно натянутая простыня. Некоторое время она лежала, вслушиваясь в чье-то хриплое дыхание, затем попыталась приподнять голову, но не смогла даже пошевелиться: тело не слушалось, будто между ним и ее душой что-то оборвалось и сломалось. От этого противного ощущения к горлу подступила тошнота. Она не понимала, где оказалась и что происходит. Море было последним, что сохранила память, и, пожалуй, самым красивым.

— Лежите, я позову врача! — раздался слева противный скрипучий голос.

Через минуту-другую над ней появилось гладковыбритое мужское лицо. Доктор был такой же безупречный, как и белый потолок над его головой.

— Вы в больнице, — пояснил он, словно она еще могла сомневаться в этом. — Вас сбила машина. Помните?

— Что со мной? — Из всего, что ей могли сказать, интересовало только это.

Врач замялся.

— Очень серьезные травмы, — наконец уклончиво ответил он. — Мы сделали все возможное. Вам очень повезло…

— Я смогу ходить?

Стараясь не встречаться с ней взглядом, мужчина стал опять что-то объяснять, но она так ничего и не поняла.

— Мои родители знают? — Лия старалась говорить спокойно, но ее голос заметно дрожал.

— Боюсь, что нет, Лия.

— Почему?

— Вам повезло, что не дошли до дома… — помедлив, неуверенно произнес врач. — У них не было шансов. Инспектор вам все объяснит.

Она растерянно моргнула, не понимая, о чем он говорит, но доктор, странно посмотрев на нее, быстро взял с подноса один из наполненных шприцов, сделал укол и молча ушел. Лия хотела было окликнуть его, но почему-то не сумела произнести ни слова: она даже не почувствовала боли… Вообще ничего не почувствовала. Туман перед глазами и сковавшая тело слабость не давали сосредоточиться, и ей вдруг подумалось, что все происходящее — просто сон.

— Я вам помогу, — взявшись словно из ниоткуда, проговорила женщина, дежурно улыбаясь. Сев на стул, она стала монотонно объяснять Лии то же самое, что и врач, время от времени спрашивая, все ли ей понятно. Лия не понимала, но послушно моргала в ответ и терпеливо ждала, когда та замолчит и уйдет. Потом пришла медсестра и снова сделала укол. Наконец ее оставили одну, и Лия смогла уснуть, но и во сне ей не было покоя: отрывочные образы жужжали и жужжали, сплетаясь с абсурдными словами, которые пытался внушить ей врач. В итоге где-то между сном и явью она все-таки поняла их смысл и, не просыпаясь, заплакала. Даже если бы в нее влили литр успокоительного и снотворного, они бы не помогли. Ничто не могло ей больше помочь.

Дни потекли так медленно, что казалось, время остановилось. Поскольку из родных никого не осталось, а обслуживать себя Лия не могла, после больницы ее перевели в частный приют для инвалидов. Сказать, что там было плохо — не сказать ничего. Впрочем, теперь ей было одинаково плохо везде. Жизнь кончилась, осталось только существование — бесцельное и мрачное. Она вкусила его сполна: год за годом, день за днем, час за часом. Унижение, боль, воспоминания… Воспоминания, пожалуй, были самым страшным. И еще сны. В них она снова могла бегать, снова видела отца и мать, сестру… А потом просыпалась и упиралась взглядом в белый потолок, запеленатая в собственное тело, будто в кокон. Утро Лия ненавидела.

— Эй!

Полная женщина лет сорока неторопливо подошла и тяжело опустилась на потрепанное сиденье низенького дивана.

— Тебе, наверное, уже сообщили, да? — равнодушно спросила она, внимательно ее разглядывая.

— О чем? — С трудом повернув голову, Лия взглянула за окно. Пасмурное небо постепенно светлело.

Женщина недовольно поморщилась.

— Думала, не утерпят, — пояснила она. — Ну да ладно. Завтра приедет твой дядя, мы навели справки, все проверили. Если дашь согласие, ему разрешат оформить над тобой опеку.

Почувствовав, как дернулась в нервном тике щека, Лия нервно рассмеялась, но увидев, как вытянулось лицо женщины, растерянно замолчала.

— Вы шутите? — тихо спросила она, пытаясь развернуть к ней кресло. Руки, хотя и плохо, но все-таки уже слушались, только вот сил не все равно не хватило.

— Ничуть.

— Хотите сказать, что спустя десять лет обо мне кто-то вспомнил?

— Меня не интересует, почему он появился только сейчас, — женщина поджала губы и отвела взгляд. — Мне вообще нет до тебя никакого дела, я должна была только предупредить. Если есть вопросы, реши их непосредственно с мистером Коупом и юристом.

— Как вы сказали?

— Коуп. Мартин Коуп.

— Впервые слышу… — Увидев, что она не собирается отвечать, Лия вздохнула: — Впрочем, неважно. Спасибо, что сообщили.

Натянуто улыбнувшись, та кивнула, затем тяжело встала и ушла.

Был полдень вторника, когда он приехал, чтобы встретиться и поговорить. Лия вежливо поздоровалась, выслушала довольно скучную семейную легенду, объясняющую его внезапное появление, и поняла, что готова уехать отсюда с кем угодно и куда угодно.

— Я заберу тебя сегодня же, но есть нечто, что ты должна знать, — сказал Мартин, садясь на лавочку и разворачивая к себе ее кресло.

Лии стало любопытно. Стараясь не смотреть на него, она все же отметила, что он был чем-то похож на ее отца: высокий, светловолосый, с мягкими приятными чертами лица. Хотелось отбросить осторожность и просто радоваться возможности избавиться от ненужности и одиночества.

Словно уловив ее порыв, дядя улыбнулся и достал из кармана куртки тонкий костяной кинжал. Молочное лезвие на узкой, лишенной линий ладони казалось перламутровым.

— Смотри внимательно, Лия. — Сжав рукоять, он начертил в воздухе большой овал.

Лия удивленно вскрикнула, а края овала вдруг замерцали и вспыхнули небесно-голубым сиянием. Воздух наполнился горьковатым ароматом полыни. Это было настолько красиво, что она боялась даже дышать, чтобы не спугнуть чудо. Тем временем в глубине фигуры потянулись в закатное небо высокие белые башни огромного замка. Цветущий яблоневый сад топил его в бело-розовом сиянии. Вокруг, насколько хватало глаз, зеленели бескрайние просторы лесов и желтых с цветочными вкраплениями полей.

Что-то давно забытое шевельнулось в душе. Лия вдруг поняла, что уже видела все это и очень любила. То была какая-то другая жизнь, нечто настоящее и безумно родное…

— Что это? — спросила она, с трудом оторвав взгляд от золотых замковых ворот.

— Твой дом, Лия, — серьезно ответил тот, глядя на нее бездонными черными глазами. — Ты забыла его, но он тебя не забыл. Я пришел оттуда и вернусь туда. — Положив кинжал на лавочку, дядя вынул из кармана массивный золотой медальон. — Надень это и сможешь пойти со мной. Не бойся, там ты будешь здорова.

Качаясь на длинной цепочке, свитые воедино змей и дракон смотрели на Лию холодными рубиновыми глазами.

— Нет, — сама не зная почему, прошептала она. — Я… Я не хочу. Уберите.

— Подумай еще раз, — как ни в чем не бывало произнес дядя. — Посмотри хорошенько, от чего отказываешься. В этом мире ты будешь жить еще долго, очень долго, Лия…

Ужас накатил удушающей волной. Ей стало так страшно, что захотелось исчезнуть: его черные радужки затягивали внутрь, лишая воли и обнажая мысли. Она хотела спросить, что происходит, но слова застыли в горле.