Месть Атлантиды (СИ) - "Extazyflame" (полные книги .txt) 📗
— Прибыл посол из Кассиопеи...
— Контрмеры или же покаяние? — сузив глаза, предположила Латима Беспощадная, наблюдая за приближением иноземного посла в сопровождении дворцовых воинов.
— Говори! — велела матриарх.
— Несравненная матриарх Справедливая! — пафосно начал посол, обороняясь таким образом от пристального осмотра двух пар голубых глаз. — Его величество принц Кассиопеи Кассий шлет вам пожелание долгих лет жизни и процветания, а также просит великую королеву почтить своим присутствием свою коронацию, которая состоятся спустя восемь круговоротов в столице, для чего милостиво предоставит свой корабль и сопровождение.
— Пригласите Антония! — спокойно сказала Лаэртия страже. Ни один мускул не дрогнул на ее лице, и лишь Латима ощутила кожей волну бесконтрольной ярости, поднявшуюся в душе матриарх от подобного цинизма и наглости. Но для посла и стражей ее реакция осталась незамеченной. — Будь моим гостем, достойный путник, — склонила белокурую голову набок матриарх. — Внутренние дела империи не позволяют мне принять приглашение, сама суть которого большая честь для меня, ведь я безмерно уважала почившего Актия, мир его великой памяти! Антоний Разумный даст ответ незамедлительно, а в путь ты отправишься на рассвете. Ты же примешь мое гостеприимство?
Латима улыбалась, бесстыдно разглядывая относительно молодого мужчину с лицом простака и телом воина. Когда в зале появился Антоний и увел его с собой с намерением незамедлительного ответа, великая воительница повернулась к королеве.
— Интересный самец, — довольно облизнула она тонкие красивые губы. — Ты не будешь возражать, если после вечерней трапезы я покажу ему истинное гостеприимство воительниц Антала? Сколько живу, столько поражаюсь, как можно было этих тупых варваров наградить разумом приматов и телами богов одновременно!
— И жестокостью Лакедона... — тихо добавила Лаэртия. — И непримиримостью к чужим устоям... Конечно, забирай.
— Горе им, если мне понравится. Потому как во время войны мне будут доставлять кассиопейских игрушек со всех уголков их гибнущей империи! — воительница гордо вскинула голову, вызвав у матриарх покровительственную улыбку.
*****
Пурпурный закат зажег океанскую гладь расплавленной лавой. Не такой ало-кровавой, как закат Лазурийской пустыни, совсем даже наоборот ? умиротворяющей, с нежно-розовыми и коралловыми бликами по бескрайней водной поверхности, спокойной и величественной в период вечернего штиля. Кассиопейские корабли, почти сливавшиеся с небесами своими голубыми парусами днем, сейчас отчетливо были видны на фоне прощающегося солнца. На миг Элике показалось, что так же нежно и красиво запылали огнем эти паруса и мачты, но, увы, это была лишь иллюзия.
— Эл? — Лэндал осторожно приблизился и остановился рядом с сестрой.
Элика, оторвавшись от созерцания заката, тепло улыбнулась брату.
— Помнишь?
" Мягким огнем полыхают безбрежные воды, но пламя сие не поглотит суда, что с рассветом
Держат свой путь, вновь ведомы к родным берегам крылом сердца и страсти
Я был вдали чужеземной, не взирая твой лик непростительно долго
С первыми солнца лучами прижмусь я к ногам твоим, сердца услада..."
Мы тогда с тобой единогласно признали красоту этого творения... Вопрос, который мучает меня и поныне... Как на родине такой прекрасной поэзии может царить такая жестокость и беспощадность? Кого воспевали великие поэты в своих стихах? Кто были герои этих легенд и сказаний, ибо у кассиопейцав вместо сердца ледяной огонь небес, вместо крови вековая жажда власти и разрушения. Они не могут любить никого, кроме себя!
— Поэтам и слагателям легенд свойственно всегда приукрашивать действительность, — просто ответил Лэндал. — Сестренка, Кассиопея не отпустила тебя. Я не смею осуждать тебя в этом, потому что не вижу ни одной твоей вины в происшедшем. Пройдет время, и сердце твое успокоится. Я только что говорил с матриарх... Ты настаиваешь на объявлении войны?
— Ты тоже скажешь, что мной движет тьма, брат?
— Нет, Эл. Я поддержал тебя во всем. Думаю, матриарх приняла решение. Единственное, на чем она настояла ? дать тебе еще немного времени. Ты же навестишь мой дворец?
— Не могу же я обидеть тебя отказом после того, как поставила на уши Атлионию и лишила Ксению прежних иллюзий! — рассмеялась Элика. — Конечно, я поеду. Мне так хочется верить, что матриарх приняла верное решение! К слову, Латима почти меня в этом убедила... Поэтому навещу тебя с удовольствием!
— Я чувствую тебя сейчас еще более сильно, чем прежде, — подбирая слова, начал Лэндал. — Ты одержима не только местью. У тебя чувства к своему врагу! Я долго не мог понять своих эмоций...
—Лэн, ни слова больше. Я этого не вынесу. Сначала мать, потом ты...
— Эл, я лишь хочу тебе сказать ? это пройдет. Когда рухнет к твоим ногам его цивилизация, преклоняя колени перед твоим господством. Ты не сможешь любить побежденного. И вот тогда Криспида заберет свои стрелы обратно. Поверь, так будет! А пока, дабы скрасить твое долгое ожидание будущих побед, знай, что во дворце тебя ждет подарок, который не оставит тебя равнодушной!
— Кассий на поводке? — сверкнула глазами Элика, пытаясь скрыть свое замешательство от слов Лэндала. — Не думаю. Нет смысла в войне, если это так...
— Пусть это останется секретом, — хитро улыбнулся брат. — Но, полагаю, ты придешь в неописуемый восторг!
Их разговор прервало появление дворцового стража, объявившего о начале вечерней трапезы.
— Коронация этой твари, — сжав зубы, процедила Элика. — У него хватило наглости прислать приглашение! Как жаль, что нам чужды некоторые варварские обычаи. Например, те, которые позволяют убивать гонцов, принесших плохие вести!
— Ну что ты, Эл, — хмыкнул Лэндал. — Мы же люди!!!
Глава 4
Бег времени неумолим, а жизнь честно дала понять, что нет больше места иллюзиям и мирному регулированию ситуации, которая возникла с тех пор, когда тебя у меня забрали. Именно забрали. Как бы ты не врала сама себе, одержимая амбициями и жаждой сомнительной свободы, не ты принимала решение. Но хватило ли у тебя смелости признаться в этом самой себе? Нет. И не хватит. Потому что ты никогда не хотела быть сильной. Долг? Повтори себе это сотни раз. Может, даже поверишь в это. Ты не избежала моей метки. Она не на коже. Даже не видна. Я говорил, что до окончания цикла Фебуса заклеймлю тебя раскаленным металлом? Как же ты наивна, если думаешь, что я этого не сделал. Клеймо на твоей душе. На твоем сознании. На всей твоей женской сущности. И я знаю, что именно этого ты мне не сможешь простить никогда.
Я запретил себе сомнения и слабость. Как бы ты, наверное, злорадствовала, узнай мои истинные мысли. Сердце обливалось кровью за Вирсавию, а за слезы моей матери я бы, окажись ты рядом, просто засек тебя до смерти. Твой братец наверняка сжег все мои письма, и ты никогда их не прочтешь. Но это не имеет значения. Я, в свою очередь, никогда не прощу тебе иного. Того, что в перерывах между поисками выхода для освобождения моей сестры я думал о тебе. Даже о том, что все это стоило тех дней, когда ты находилась у моих ног. Именно там твое истинное место.
Я не настолько обезумел, чтобы не понимать, к чему это все привело. Мы играем в политику и мир. Но на деле ? наши миры на грани войны. Ты, со своей эмоциональностью, никогда не сможешь внять доводам рассудка. Что ж, мы принимаем бой. Это дело времени. И я сделаю все, чтобы выстоять.
За что ты воюешь, моя атланская девочка? Помимо разбитого сердца с незаживающей меткой своей принадлежности? За земли? Слезы пустыни? За имя? За власть? За каждый вздох удовольствия в моих руках, который никогда не могла скрыть? Ответь сама себе на все эти вопросы. Потому что, помимо сохранения империи, мой основной приоритет в этой борьбе один-единственный. И он сильнее мести и побега от самого себя.
