Второй (СИ) - Дзюба Татьяна Петровна "Ята Петри" (список книг .TXT) 📗
Надежда у меня только на Второго. Но глядя на такое количество прилипал по периметру обступивших небольшой клочок чистой земли я даже представить не могу как он мне сможет помочь. Я так точно не смогу уже никуда выбраться. Мне даже голову от земли не поднять без риска заполучить в нее пулю.
Машина подъехала минут через 10. Я услышал звук тормозов. А после раздалось бибиканье. Второй!
– Ян– закричал он после достаточно долгой паузы.
-Я здесь– крикнул ему в ответ. И тут же раздались выстрелы… Мне показалось что пули легли совсем рядом. А может и не показалось во всяком случае песком меня точно обдало.
– Иду– услышал я голос Второго.-Держись. И началось безумие.
Звуки выстрелов. Красные вспышки с полной темноте. Крики. И шум движения. Выстрелов было много. Последовательных. Размеренных. Как в тире.
Я поднимаю голову и вижу как картинку из страшного фильма. Темный силуэт идет в мою сторону, практически не прячась, не пригибаясь. И…Я никогда таким Второго не видел. Было всякое– не спорю. Но так вот– как по плацу – с расстановкой взвешенно расстреливая тени. Он ничего не боится и не от кого не прячется. Какая-то машина для убийств, а не человек. Даже мне почему-то стало до жути страшно.
– Ты где– спрашивает он.
Я чуть приподнимаюсь. Тишина в ответ. Я встаю с земли.
– Здесь– говорю я ему.
Он подходит. Хватает в охапку– получаются медвежьи дружеские объятья. Я хриплю
– Пусти… черт… Задушишь.
Он чуть ли не волоком волочет меня за собой. Я иду, замечая краем глаза догорающие в темноте тела, светящееся багровой энергией распада.
– Живой– словно сквозь силу говорит он и продолжает тянуть вперед. К машине. Ночной город. Второй сосредоточен. Я рассказываю ему о том что случилось.
– Грека убили?– переспрашивает он. Я киваю.
– Женечка был еще жив…Но что я мог сделать?– я чувствую себя виноватым. Я же бросил его там. Хотя… Что я мог сделать? Маги– слишком легкая пища…
– Ты– ничего. Я – могу,– говори мне Второй. Он выводит машину на дорогу и везетя так понимаю к развлекательному центру. Мне хочется вжаться в сиденье. Потому что я просто боюсь. Боюсь снова оказаться там. Боюсь того, что могу увидеть. И боюсь того, что может делать Второй. Он действительно не телохранитель. Он сейчас кто угодно– воин, каратель, палач… Я смотрю на него, на профиль словно вытесанный из гранита, на тонкую напряженную линию губ, на стальной блеск вглазах и понимаю что это именно его война.
Он оборачивается ко мне и кажется все понимает.
− Так надо, Ян,– говорит он, как будто оправдываясь.– поэтому тыне должен был участвовать в подобных действиях. Я – сам. Там слишком много грязи.
***
Я сижу на песчаном обрыве. Солнце только-только начало подниматься над горизонтом и весь мир вокруг еще окутан серо-бирюзовой рассветной дымкой. Я давно не видел такой красоты. Второй вернулся от машины, протянул мне открытую бутылку красного крымского портвейна. Портвейн – это была моя идея, рассвет над водой – его.
Я пью большими глотками тягучую сладкую жидкость – горло слегка обжигает, но это не мешает, а наоборот. Я словно переношусь на десять лет назад – на школьный выпускной, когда мы вот так же с одноклассниками встречали рассвет и пили из горла без закуски портвейн, приобщаясь, как нам казалось, к началу новой взрослой жизни. Жизни обещавшей быть тогда разнообразной и интересной.
Что самое невероятное – так то, что пожелание исполнилось полностью. Только, наверное, все же не такого разнообразия я хотел.
Ночь тянулась слишком длинно и была слишком насыщена событиями. Я никак в себя прийти не мог от забега по территории парка и от светлого энергетического пятна на заброшенном кладбище. И от действий Второго. От того как он шел ко мне и от того как он работал в здании нового еще не открытого клуба. Он так и сказал – 'работал'. В машине он меня не оставил, сказав идти четко след вслед за ним и прикрывать спину. Мне не от кого было прикрывать. Он 'гасил' всех. Казалось что без разбора. Но… Каким-то образом он четко угадывал прилипал.
Грек был действительно мертв. Он так и остался лежать в кабинете администратора. Женечка был жив – выпит почти полностью – но жив его энергетическая оболочка трещала и сыпалась от недостатка света, но он дышал и понимал, что с ним происходит и где он находится. Он даже нас узнал, прежде чем отключиться. Я смотрел на его изуродованную ауру и даже представлять не хотел, как это быть в полном сознании, когда тебя едят живьем.
И, только полностью разобравшись в помещении, Второй позвонил в Клинику.
– Чистильщики немного опоздали, – сказал он мне. – Бригада должна была быть на месте еще час назад. Тарасов почти на подлете.
Я, услышав о Чистильщиках, захотел выругаться.
– Второй, если бы они приехали во время, то всего этого кошмара могло и не быть. Нельзя отправлять на задания без прикрытия двух магов и одного охранника. Грек не хотел начинать досмотр без поддержки, но Тарасов выматерил того за излишнюю осторожность.
– Старик будет злой. Провалили задание,– говорит мне Второй на выходе из клуба.
– Тебе то что – это было наше задание, – пытаюсь его успокоить.
– Свое я тоже…того. Цель пришлось бросить, что б спасать чей-то зад,– он хмурится, я чувствую себя виноватым. В личные разборки Старика и Второго стараюсь не вмешиваться. Они когда сходятся вместе – летят гром и молнии.
Чистильщики приезжают на темном минивене, Тарасов через пару секунд подкатывает на дорогой и какой-то слишком блестящей Тойете.
Второй жмет руку Тарасову. Но видно, что как – то без особого энтузиазма, скорее просто как жест вежливости. Они общаются не долго. Второй психует, что-то пытается доказать и видно настояв на своем, хоть и достаточно жесткими методами разворачивается и отходит в мою сторону.
– Ты свободен,– говори он мне.
Я не понимаю. Тарасов что собирался после того что тут произошло меня еще работать заставить? Да у меня руки трясутся, и отдышаться все никак не могу, у меня внутри все болит. Мне просто отдых нужен, хоть небольшая передышка…
Второй видит мое удивление.
– Я все ему объяснил. Он согласился. По этому, пока не передумал, поехали отсюда. С Евгением
