Тысяча Имен - Векслер Джанго (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
— И чем же он, черт его побери, занимается?
— Не могу знать, сэр. Господин Огюстен сказал, что полковник занят и запретил его беспокоить.
Маркус покачал головой, не зная, что и думать. Поведение полковника сильно смахивало на панику. Многие старшие офицеры в отчаянной ситуации могли намеренно отказаться от встреч со своими подчиненными, но представить Януса в таком паническом состоянии было сложно. Если не считать одной–единственной вспышки в восьмигранной камере под Памятным холмом, полковник ни разу не проявлял сильных эмоций, за исключением легкого неодобрения.
«Может быть, это какой–то хитрый план? — Маркус нахмурился. — Или же испытание? Или… нет. — От таких мыслей недолго и самому свихнуться. — Может быть, Мор все–таки прав?»
— Я получил еще одну записку от капитана Ростона, — сказал Фиц. — Он хочет, чтобы вы пришли с ним поговорить.
— Я — старший капитан, — брюзгливо заметил Маркус. — Если он хочет поговорить, ему следует прийти сюда.
— Так точно, сэр. Я сообщу ему, что…
— Не надо.
Маркус поднялся с подушки, и тут же протестующе заныли ноги. Губы потрескались в пустынном зное, в горле пересохло от жажды. Ничего нового в этом, конечно, не было, но при одной мысли обо всех разбитых и опустошенных бочках сознанием Маркуса неумолимо завладевала жажда. Он, как мог, старался не замечать ее.
Стол перед ним был усыпан наспех нацарапанными донесениями, по которым капитан не так давно пытался составить более–менее внятную картину того, сколько припасов осталось в распоряжении полка. Карта с подложкой из кожи была карандашом расчерчена кругами, отмечавшими, какое расстояние пройдет полк, пока не закончится вода, и приблизительными наметками, насколько далеко сможет продвинуться после, но Маркус первым признал бы, что это лишь догадки. Мор прав в одном: даже если они сейчас повернут к побережью, им придется несладко. «А уж если двинемся дальше на восток…» Торопливо отогнав эту мысль, Маркус взял мундир и впервые за весь этот день вышел из палатки. Лагерь, раскинувшийся снаружи, мало напоминал обычный, опрятный и упорядоченный армейский палаточный городок. Большинство палаток сгинуло в огне вместе с прочим имуществом, а порядок после достопамятного утреннего боя сменился хаосом. Батальоны расположились неровными кругами и разводили костры в преддверии ночного холода. Солнце неуклонно опускалось к краю земли, и в багряном свете заката каменистая почва обрела красновато–ржавый оттенок.
Сотни взглядов провожали Маркуса, покуда он пробирался через расположение первого батальона, направляясь туда, где разместился со своими солдатами Адрехт. Маркус старательно делал вид, что не замечает ропота, возникавшего за спиной, но не мог не отметить, что новобранцы и ветераны снова держатся особняком, отделившись друг от друга, как вода и масло. Новобранцы сидели вокруг костров, но ветераны переместились в тень, куда не доходил свет огня, и, сбившись небольшими группками, о чем–то напряженно шептались. Маркус старался внушить себе, что это ничего особенного не значит.
Почти ту же картину он обнаружил в четвертом батальоне. Палатка Адрехта была одной из немногих уцелевших, и Маркус пробирался к ней между сидевших у костров и в темноте солдат. Взгляды, которыми провожали его здесь, были ощутимо враждебней. Четвертый батальон явно знал, что именно на него и на его командира Янус возложил всю вину за утренние события, и так же явно считал Маркуса причастным к этому решению. «Может быть, стоит сказать им, что я тоже получил нагоняй от полковника?»
Адрехт появился, едва услышав стук по палаточному шесту. Он был в форменных брюках и шелковой белой рубашке, левый рукав которой болтался пустым. Увидев Маркуса, он изобразил улыбку, но в глазах осталась тревога.
— Ты хотел меня видеть? — спросил Маркус.
— Да–да, конечно. Заходи.
Маркус без особой охоты шагнул в палатку. Свечи здесь не горели, и закатный свет почти не проникал сквозь брезентовые стены, отчего почти вся палатка изнутри была погружена в темноту. Адрехт устроился на горке подушек и жестом пригласил друга последовать его примеру. На низком столике Маркус увидел листок с приказом Януса и рядом с ним бутылку хандарайского вина. Восковая печать на горлышке была уже сломана.
Адрехт указал на бутылку:
— Налей себе, если хочешь. Мы нашли ее, когда собирали уцелевшие припасы. Верно, какой–нибудь рядовой хранил ее для особого случая, бедняга.
— Нет, спасибо. — Маркус скрестил руки на коленях и сдержанно присел на подушки. — Что тебе нужно, Адрехт?
— Просто поговорить. — Гримаса боли промелькнула на лице Адрехта, и он здоровой рукой потянулся к культе. — Господи, до сих пор кажется, что моя рука на месте, представляешь? Как будто я стиснул ее в кулак с такой силой, что ноют костяшки, но все никак не могу разжать пальцы. Она до сих пор болит. Нелепо, правда?
— Сочувствую, — негромко произнес Маркус. — Когда все это закончится, можно будет послать тебя в университет. Уверен, там сумеют…
— Отрастить мне новую руку? — Адрехт безрадостно оскалился.
— Как–нибудь облегчить боль, — договорил Маркус.
— Возможно. Я вот думаю: что происходит с теми, кому отрубили голову? Неужели у них точно так же ноет все тело?
Маркус посмотрел на винную бутылку. Адрехт, проследив за его взглядом, невесело хмыкнул.
— Я не пьян, если тебе это пришло в голову. Просто задумался. Извини.
— Ничего страшного.
— Завтра утром, — сказал Адрехт, — мы двинемся дальше вглубь Десола.
— Таков приказ полковника, — подтвердил Маркус.
— Еще дальше от любых источников пищи или воды.
— В Десоле есть оазисы, — заметил Маркус, прекрасно сознавая слабость этого довода.
— Потаенные родники, — кивнул Адрехт. — И ведь в самом деле потаенные. Одни только десолтаи и знают, как их отыскать. Впрочем, мы всегда можем у них спросить.
— Что ты хочешь от меня услышать? — спросил Маркус. — Полковник не совещается со мной, когда составляет планы.
— Ты говорил с ним?
— Сегодня? — Маркус покачал головой. — Он не захотел меня видеть.
— Он объяснил почему?
— Слуга сказал, что полковник занят. — Маркус не сумел скрыть обиду.
— Занят. Что ж, буду надеяться, что он действительно занят. — Адрехт взял бутылку, внимательно оглядел ее и сделал большой глоток. — Ситуация, безусловно, требует, чтобы ею занялись.
— Ты говорил с Мором и Валом.
— Говорил, — признал Адрехт. — А также с Зададим Жару и Пастором. С лейтенантами и сержантами. Со всеми ветеранами.
— Изучаешь боевой дух полка?
— Можно и так сказать. — Адрехт нехорошо усмехнулся и отставил бутылку. — В лагере считают, что полковник спятил.
— Мор говорил то же самое. Что ж, поживем — увидим.
— Многие из нас предпочли бы просто пожить.
— Знаешь, — отозвался Маркус, тщательно выбирая слова, — все из нас предпочли бы пожить, а не наоборот. К сожалению, выбора у нас нет.
— У кого есть оружие — есть и выбор, — сказал Адрехт. — Я ведь с самого начала говорил, что нам не следует так углубляться в пустыню. Теперь ты готов согласиться, что я был прав?
— Не знаю, — ответил Маркус. — И не понимаю, какое это имеет значение.
Адрехт скривил губы:
— Когда же ты поймешь, Маркус? Что для этого требуется? Насколько далеко он должен зайти, чтобы ты понял?
— Он командует этим полком, — сказал Маркус. — Его назначили король и военный министр.
— Наше непогрешимое Военное министерство, — ядовито проговорил Адрехт. — То, которое изначально загнало нас сюда.
— Переходи к делу.
И снова гримаса боли исказила лицо Адрехта. Он закрыл глаза и стал глубоко дышать, пока приступ не миновал. Затем сказал:
— Завтра утром полк никуда не двинется. Во всяком случае, не на восток.
— Это бунт.
— Это здравый смысл. Пойми. Ты должен понять.
— Не делай этого. — Маркус постарался не выдать голосом своего отчаяния. — Прошу тебя.
— Скажи это полковнику. — Адрехт снова потянулся к вину. — Я надеялся, что ты внемлешь голосу разума. Мор говорил, что я только зря трачу время.
