Хождение Восвояси (СИ) - Багдерина Светлана Анатольевна (версия книг txt) 📗
– Чаёку-сан? Что случилось? Что-то не так? Я что-то не то сказала? Я вас обидела?
– Всё в порядке, Ори-сан, – девушка сделала попытку улыбнуться. С таким же успехом она могла попытаться отрастить себе крылья или провалиться сквозь землю. – Просто… Всё не так просто, я хотела сказать. Я потом всё объясню. Потом.
– Когда? – Лёка недоуменно воззрилась на нее.
– Когда… Когда посоветуюсь… с отцом. И… с дядей.
– Хотите выяснить подробности? – не видя перемен, нетерпеливо выпалил Ярик.
– Да. Подробности. Пожалуйста, юные даймё. Пойдем. Тэнно будет ждать. То есть не будет. Императоры никого не ждут.
– Кроме даймё из Рукомото? – переглянулись Ивановичи, подозревая правильный ответ.
– Кроме вас, да, – впервые за утро улыбнулась Чаёку – и быстро засеменила вперед, прикрывая веером лицо.
Столпотворение на площади Цветения Хризантем на Ветру наводило мысль скорее о народном то ли гулянии, то ли волнении, а не отбытии важной экспедиции в не такие уж и дальние края. Увидев, что всадники гарцуют отдельно, а кареты без колес стоят на земле отдельно, лукоморцы сперва с облегчением выдохнули – не они последние, не их ждут. Вот приведут сейчас лошадей – и поедут, хотя запрягать не в конюшне, а на площади – обычай слегка дурной, вынес приговор Ярослав. Но получив ответ от сестры, что этот обычай не дурнее традиции прикручивать к каретам колеса перед самым выездом, согласился, пожал плечами, покрутил пальцем у виска и взглянул на Чаёку в ожидании указаний.
– Вот тот паланкин – ваш, – она указала на красную лаковую карету без колес со странно длинными оглоблями впереди и позади, расписанную золотыми журавлями и соснами, небольшую, как, впрочем, и все остальные. – А его величество тэнно ждет вас сейчас в своём.
Не дожидаясь приказа, к повозке поспешили вышагивавшие за ними слуги, груженые их багажом и провизией, и Забияки с Отоваро. Ивановичи же с дайёнкю направились прямиком к экипажу его величества.
Лёлька без труда определила его выезд: большая повозка, синяя с золотыми силуэтами солнц, месяцев и звезд, крышей и пропорциями больше смахивавшая на элитный нужник в вамаясьском стиле, была окружена со всех сторон прислугой, охраной и свитой, готовыми в любую секунду выполнять его желания, защищать или просто льстить. Но судя по недовольному виду Маяхаты, выглядывавшему из-за сине-золотых шторок, то, в чем он нуждался, даже близко не входило в перечисленный список.
– Сейчас пенять будет… – чувствуя причину дурного расположения духа Негасимы, пробормотала девочка, скроила невинную физиономию, взяла половчее Тихона, как по команде принявшего вид умильной плюшевой игрушки, и летящей походкой направилась к императору.
– Пенять – не пинать, – с несвойственной ему философской практичностью заметил Ярик и тоже прибавил шагу.
– Хвала Мимасите, тайсёгуна еще нет, – вклинившись между ними, тихо проговорила Чаёку.
– Временно нет? Значит, и хвала временная, – заметила Лёлька, сияя направо и налево как утренняя звезда – ослепительная и слегка не выспавшаяся.
Вамаясьцы расступались, кланялись, улыбались, а бронированный военный в закрытом клыкасто-рогатом шлеме, непреступный с виду, как крепость, с высоты своего жеребца даже соизволил опустить и снова поднять голову.
– Это господин начальник гвардии Комурака Нагибаси. И он очень рад вас приветствовать, – перевела девушка, не ведая, что вчерашняя бумажка-амулет на груди грозного стража сообщала его имя, должность и цвет кимоно на момент нанесения надписи. – Под его командованием находится личная охрана императора, все десять гвардейцев.
– У лошади тайсёгуна, наверное, больше, – не впечатлился Ярик.
– Не намного, – сообщила Чаёку. – Всего на трех человек. Но тэнно и не нужно много личной охраны.
– Потому что его так все любят? – удивился мальчик.
– Потому что его охраняют воины личной гвардии Шино.
– Охраняют или караулят? – пробормотала Лёка, новыми глазами косясь на голоногих людей с нагинатами и мечами, окружившими императорскую повозку.
Негасима-сан встретил их улыбкой и приветствием, достаточно милостивыми, но намекающими, что кое-кто мог бы придти и пораньше. Лёлька рассыпалась в пожеланиях всего и сразу в ответ, параллельно давая понять, что если бы другой кое-то предупредил кое-кого пораньше, то и счастья лицезреть этих кое-кого выпало ему бы побольше. На что император, пристыженный, приподнял брови и сообщил, что Шино передал ему свое желание проехаться до Якаямы только сегодня утром, и да, императорам капризничать не к лицу, ну разве только если очень захочется остаться в столице.
Едва дети заняли место напротив хозяина экипажа, как из парадного входа дворца стремительным шагом вышел Миномёто. Остановившись у паланкина Негасимы, он поклонился, скользнул холодным бесстрастным взором по гостям тэнно, но кивнул им, уже почти собираясь уходить. В масштабах тайсёгуна это равнялось получасовому расшаркиванию и раскланиванию простого самурая.
– И вам того же, – выдала в ответ Лёлька химически чистый экспортный вариант улыбки. – И вас туда же. Каждое утро по три раза.
Но Миномёто уже не слышал. Вскочив на коня, он кивнул ординарцу, терпеливо поджидавшему рядом. Тот приложил к губам трубу, и одинокая суровая нота вмиг заглушила гомон большой площади.
– Отбываем, отбываем! – закричали из толпы провожающих.
Лёлька озабоченно переглянулась с братом: как это отбываем? Куда? Колёс-то не…
И тут они почувствовали, что их экипаж поднимается.
– А когда колёса привезли? – удивленно выглянула княжна из-за занавеси – и едва не выпала. Паланкин поднимали и укладывали себе на плечи люди!
– Эй, эй, эй! Эй, вы! Поставьте на место! Куда?!
– Что случилось, Ори-тян? – забеспокоился император.
– Куда они нас тащат?!
– В Якаяму, куда же еще? – недоумевая, тэнно развел руками.
– Что?!.. Они понесут нас вместо лошадей до самой Ямы…яка?..
– Якаямы, – слегка брюзгливо поправил Маяхата и добавил: – И да, до самой нее. А в чем дело?
– Но они же люди!
– Я надеюсь.
– Но на людях нельзя ездить!
– Мы на них не ездим.
– А что вы на них делаете?!
– Мы на них… – император умолк в поисках слов, и тут Ярик от слов перешел к делу. Высунувшись из паланкина, едва не выпадая, он прокричал:
– Остановитесь!
Носильщики изумленно сбавили шаг.
– Не останавливайтесь! – высунулся в другой проем Маяхата.
Шаг ускорился.
– Если кто-то не хочет ехать в паланкине, – недовольно насупился Негасима, – тот может оставаться во дворце.
– А верхом он ехать может? – тут же спросила Лёлька.
– Если хочет, – физиономия императора стала кислей недозрелой сакуры. – Эти любители верховой езды могут сейчас спешиться, вернуться во дворец, выбрать себе коней, дождаться следующего раза, когда мы пожелаем совершить прогулку или поездку по делам, и присоединиться. Если получат приглашение.
Лёлька была готова пожертвовать долгожданной вылазкой в люди, но тут неожиданно вмешался Ярик.
– Ваше величество, – скромно потупив взор, проговорил он. – Мы просим вашего великодушного прощения за обиду, нанесенную по незнанию.
Брови Маяхаты радостно взлетели, сестры – сдвинулись с совершенно противоположной эмоцией, но Яр, не замечая, продолжал:
– За время нашего пребывания в комфорте и удобстве мы решили, что Вамаяси – очень богатая страна. Но если вы не можете позволить себе дормезы, кареты или хотя бы коляски – ничего страшного. Бедность – не порок.
– Бедность?! – глаза императора вытаращились как у напуганного рака. – С чего ты взял, что моя держава бедна?! И что это за вещи, которые ты перечислил? Но что бы это ни было, вамаясьцы жили без них века и проживут дальше! Они нам не нужны!
– Хорошая карета, и даже карета так себе, не говоря уже о дормезе – это такая большая карета со всеми удобствами для дальних путешествий – стоят немало. А лошади для них – и подавно, – чуя золотую жилу, лицемерно вздохнула княжна, вклиниваясь в то ли игру, то ли реальные братовы сожаления, как акула в косяк селедки. – Особенно если учесть, что восемь человек не стоят ничего, а восемь лошадей одинаковой масти и стати не каждому даймё по карману. И большая карета, украшенная и обставленная по последнему слову придворной моды, даже у нас в Лукоморье не у каждого боярина на дворе сыщется.
