Напряжение сходится - Ильин Владимир Алексеевич (книги txt) 📗
Кольнуло болью охранное кольцо, и ойкнула Го Дейю, потирая покрасневшую кожу под отданным ей браслетом — индикатор окрасился багрово-красным, а затем почеренел. Зато пропали все тени под нами, пожелавшие обрести самостоятельность.
Десять «мастеров» способны устроить старому и опытному «виртуозу» красивый бой перед тем, как умереть.
Рассыпалась крошевом пуговица на рубашке — и даже тени от облаков пожелали поставить нас на колени, а потом размазать в унижении по земле или загнать под нее — в освободившиеся каверны тайной тюрьмы, замуровав навсегда.
Десять секунд боя, который даже не начался для нашего соперника — и горит вторая охранная пуговица, прикрывавшая меня и друзей.
— Это были интересные дни, — вежливо произнесла Го Дейю, но пересохший голос свело судорогой, и напускная веселость исчезла.
Артем вновь попытался шагнуть вперед. Бессилие порождало желание действия, а родовая честь предписывала умереть в битве. Но моя рука все еще оставалась у него на плече, не давая идти. Шуйский дернул плечом, но я сжал руку еще сильнее.
— Отпусти, — рыкнул он, глядя на очередной шаг князя.
Ровно треть пути.
— Стой на месте, градом зацепит, — шикнул я на него.
И он все-таки услышал, застыв на полшага и с недоверием посмотрел на меня.
Дейю недоуменно посмотрела в небеса.
— Град в конце сентября?
Где-то там, вдали, почти неслышно захлопали в ладоши.
— Случается, — вежливо ответил я китаянке. — Особенно часто рядом с железными дорогами нашей страны.
А бледная, как полотно, Инка отчего-то взбесилась от наших бесед, произнесенных на русском языке.
— Почему? Почему мы не прилетели на вертолете, как тот князь?! Мы были бы тут еще вчера! Мы бы уехали!
— Мы ехали не быстрее грузовых железнодорожных платформ, — нашел я и для нее толику вежливости.
А где-то недалеко словно оторвало крепление кровельного профлиста, и дикий ветер извлекал из него тревожный и нарастающий звук, разбивая о чердачные балки.
— Я все поняла! — Настигло Аймару очередное прозрение, а лицо стало серым. — Ты понял, что все потерял! Ты специально сделал так, чтобы Черниговский убил меня, а мои родители убили его! Трус, ты пытаешься скрыться в смерти от моей мести! Какой же ты трус!!!
Князь Черниговский прошел уже половину пути, но замер, задумчиво глядя на юго-восток, повернув голову и прислушиваясь.
— Артем, угомони ее. — Добавилось в моем голосе усталости, и я убрал руку с его плеча. — Пожалуйста, а?
И тот мягко улыбнулся Инке — ободрительно и успокаивающе, от чего очередные ругательства сменились тишиной и осторожным взглядом на него исподлобья.
Сразу три защитные пуговицы рассыпались прахом — не стоит считать Черниговского недалеким, — а вокруг завертелась карусель теней, заходящих по параболе и беззвучно врезающихся в пока еще целый щит.
Но мы все смотрели, как Артем молча демонстрирует Инке раскрытые и пустые ладони и медленно шагает к ней — чуть быстрее, чем недоверчиво отступает Аймара от него.
Гасли щиты, расслаивалась защита, нагревались кольца и падали последние бастионы. Но мы улыбались, глядя, как Артем подступает к девушке, как к недоверчивому олененку и протягивает к ее голове ладони.
Инка невольно обернулась назад и впала в ступор от вида, как расплывается по щиту мерзкой человекоподобной гримасой жадная до души грязно-черная тень. Испуганно дернувшись, девушка посмотрела на Артема уже совсем иначе — с испугом и надеждой на защиту, замерев и подняв к нему лицо.
А Артем мягко повел ладонями у ее головы, остановив их возле висков.
— Град — это реактивная система залпового огня, — произнес он ей мягко, как признание в любви, за мгновение до того, как осторожно и нежно прикрыть своими ладонями ее ушки.
Я деловито проделал то же самое со своими ушами, слегка приоткрыв рот. И мудрая Дейю моментально повторила мое движение.
В мире «Силы», авторитетном и давным-давно устоявшемся, рейтинги выстраивали без учета снарядов калибром в сто двадцать два миллиметра, усиленных с рунной вязью и десятком алых самоцветов с «Искрой Творца».
Мир вокруг давно уже потемнел от мириада теней. Но когда рядом грохнуло так сильно, что чуть не подломились в коленях ноги — поднятая ввысь земля обратила день в самую мрачную ночь. А жар, пробившийся сквозь почву, на мгновение обернулся мыслью о преисподней. И тут же грохнуло снова, еще раз, и опять без малейшей передышки — титаническими молотами целого цеха молотобойцев, отразившись акустической болью в черепе даже сквозь сомкнутые ладони.
Рухнул предпоследний защитный рубеж, но плечи больше не давило чужой волей, а внешний щит не пыталась прогрызть призванная мерзость.
— Артем, щиты! — Крикнул я в ухо другу, не слыша себя.
Но тот кивнул и на мгновение прикрыл глаза — и впервые вздох обошелся без боли под сердцем, а плечи распрямились. Артем — он самый сильный среди нас. Он выдержит последствия.
Двадцать секунд длилась вечность громового ада, а жар внутри защитных щитов уже пропитал одежду и стекал по спине. Но даже после них не было внезапной тишины — уши оглохли еще раньше, а ноги продолжали чувствовать удары залпов, которых уже нет. Только опадал пепел, в который обратилась горемычная земля, и ветер сдувал пожары всего того, что еще могло гореть после битвы «мастеров», явления «виртуоза» и работы пяти артустановок.
— Отвратительная погода! — Орала Го Дейю, не слыша себя, и слегка потряхивала головой.
— Да, есть такое, — попытался я проморгаться, прогоняя неведомо как залетевшую соринку из глаза. — «Грады», «смерчи», «тайфуны». Так что — только туризм! Никакого постоянного проживания!
Хотя то и дело приходится объяснять это на границах страны…
— Если ты чуть сильнее сдавишь ей череп, то лично я ничего не видел, — мягко порекомендовал я Артему, все еще защищающего ладонями ушки Инки.
Тот чуть дрогнул и, недовольно глянув в мою сторону, очень медленно отвел свои лапищи от Аймара. А та тоже словно очнулась, и стала нервно поглядывать по сторонам, пряча от нас взгляд.
— Никому не позволено называть меня трусом, кроме моих сестер! — Веско заявил я Шуйскому на его осуждающий взгляд.
Потому что «открой дверь, трус!» — это не повод впускать экспериментаторов, которым жалко кота и собаку для испытания их очередной гениальной придумки, но не жалко родного брата.
Под действием щита Артема, жар отступал, а набежавший ветер на секунду снес дымные столбы в сторону. Но не видно все равно было ничего толком. Разве что чадило определенно из точки, где был лимузин Черниговского князя. Ну да и площадь накрытия была смещена в ту сторону, уничтожив как бы не половину садового компаньонства и вызвав многочисленные чадные пожары…
Скоро к владельцам даже самого маленького домика придут из страховой компании и соврут, что все было застраховано на огромные суммы.
Однако отсутствие новой атаки радовало и пересиливало любые финансовые потери.
— Там кто-то едет, — прислушался Артем и повернул в сторону, откуда мы прибыли.
Го Дейю, испросив разрешение, что-то сделала с воздухом, и первым освободила интересующий нас сектор.
— Она должна была улететь, — упавшим голосом произнес я, глядя на машину с Федором и Никой на первом сидении.
Как она уговорила Мстиславского, клятвенно обещавшего ее увезти… Как она смогла уговорить двоих из свиты Федора сесть с охраняемым лицом в одну машину… Не важно…
— Максим, — тронул осторожно меня за спину Артем.
Уже все не важно. В который раз…
— Максим, — произнес он уже напряжённо, а плечо откровенно затормошил.
Я повернулся в сторону разрытого, распаханного, сожженного, утрамбованного и развеянного поля, ставшего просто серо-черной пылью, на которой никогда и ничто более не вырастет.
В центре которого — уже не скрытого дымами, старательно отведенными Дейю в сторону, сидел на земле, в припорошенном пылью костюме, мужчина в возрасте, растерявший куда-то и роговые очки, и самообладание.
