Удачная неудача Солнцеликого (СИ) - Штефан Елена (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗
Часть 9
Либо это тело обладало отменным здоровьем, либо ночи в этом мире длиннее, но я прекрасно выспалась и чувствовала себя готовой на эпические свершения. Стоило сесть в кровати, как из воздуха соткалась Сара.
— Ты довольна, — возвестила она вместо приветствия, — мне нравится.
— Доброе утро, дорогая, — хм, уже несколько раз ловила себя на том, что когда я общаюсь с Сарой, хочется использовать высокий стиль, делать изящные жесты и говорить витиеватыми фразами, которые почему-то удержались в голове с юности, которая была наполнена Дюма и Вальтером Скоттом. И меня совсем не напрягало, что для призрачной женщины стены — не помеха, а мои эмоции не просто открытая книга. Это развлекательный аттракцион с эскимо, вкусно, питательно и всегда желанно. Да что там, я радовалась оттого, что таким незатейливым способом вношу свой вклад в реставрацию этого уникального во всех отношениях дома.
— У нас не принято хвалить утро, — назидательно произнесла Сара. Признаться, удивление мое было очень сильным, так что вопросов задавать не потребовалось. — У нас говорят, до новой луны, или луна вернется.
— А в моем мире радуются солнцу, что хорошего в луне? Ни тепла, ни света толкового. Только собакам и повыть.
— Что ты, что ты, — заметались призрачные одежды, — луна — вершительница судеб, указатель во тьме и защита от огненной ярости солнца!
Ничё-се императивчик, прям культ личности. В голове роились десятки аргументов в пользу солнышка, но вовремя прикусила язык, это же не первый образчик непомерного пиетета по отношению к луне. И пренебрежительно-враждебного отношения к дневному светилу. Примеры уже были. А потому, наблюдаем и запоминаем.
— Что посоветуешь, Сара, — неловко перевела тему на злободневное, — куда сходить в первую очередь? В Храм? В центр города? На рынок?
— Храмы с утра закрыты, туда лучше идти к ночи. Что значит центр города?
— Ну, место, где располагаются власти или что-либо важное для всего города, например, памятник великому человеку.
— Странно, власть у нас в королевском дворце, там же и заседает королевский совет. У вас не так?
— Нет, дорогая, у нас нет короля, — у-уйй, кто дергал меня за язык? Я же не депутат, чтоб объяснять скучающему призраку основы демократии! А как про это рассказать, не затронуть тему равноправия полов? Пришлось неловко выкручиваться, оправдываясь хлопотами. Сара, деликатная душа, не стала меня смущать дальше, но чую, что не избежать мне этой темы, это мне только сегодня позволили соскочить.
Нашла у кого спрашивать про экскурсионный маршрут, ага. Она же лет сто пятьдесят из дома не отлучалась! Значит, пойдем на ближайший рынок. Самое место на людей посмотреть и жизненные реалии оценить. В первую очередь надо…
Верстку наполеоновских планов прервала проснувшаяся Кира, мы быстренько собрались, позавтракали и пошли покорять окраины столицы. То есть на ближайший базар.
Чертов чепец! Мерзкая тряпка закрывала обзор не хуже капюшона куртки-аляски и позволяла смотреть только перед собой. Как лошадь в шорах, а посмотреть-то охота! Дом Сары стоял в высокой части города, собственно это была окраина, потому что дальше были горы. Но это богатая окраина.
Основная часть столицы располагалась ниже, подальше от озера и причалов. Озеро было рукотворным, точнее, сотворенное магами прошлого, имело форму абрикосовой косточки и почему-то называлось озером Луны. Его иногда было видно. Здоровущее. На языке крутилось слово водохранилище, хотя я подобную ирригацию только по телеку и видела. Из него вытекала короткая широкая река, соединявшая этот колоссальный водоем с морем. Ничего не понимаю в строительстве гидросооружений, но на мой убогий взгляд их существование, озера и реки, хотя, скорее — канала, противоречит всем законам физики. Вот и приткнулась столица, защищенная горами и водой в небольшой долинке. Хотелось расспросить про политическое устройство поподробнее, но смотреть по сторонам было интереснее.
Кира вела меня какими-то кривыми улочками, изгибающимися едва ли не под острым углом, в серёдке каждого загиба стоял дом. Оно и понятно, горы, все подчинено особенностям ландшафта, непонятно другое: почему все такое тусклое, как выцветшее. Дома, справные, с интересной архитектурой, цветно оштукатуренные, но краски блеклые, холодные. Светло-бежевый, прозрачно-голубой, невнятно-зеленый. Непонятно, и так солнца не хватает, хоть и горы, так почему бы не расцветить себе жизнь под ленивым светилом?
И растения. Совсем мало растений около домов. Никаких клумб и палисадников. Непонятно.
Часть 10
Зато с базаром все понятно. Кипиш организованной бестолковости. Торговля гудела, толкалась, взрывалась выкриками зазывал.
Ну, хоть здесь какое-то цветовое разнообразие. Меж серости прислуги и черно-коричневой темноты воинов мелькали одежды поярче. Среди многолюдья встречались сущие гиганты, кутающиеся в подобие ярких валяных бурнусов. Кочевники, именно на них была похожа Кира, они проявляли к ней сдержанный, преисполненный достоинства, интерес.
Амазонка моя рассекала толпу, как ледокол, движущийся через торосы, не забывая приглядывать за мной, не потерялась ли. Несмотря на это, меня, то и дело, ощутимо задевали. То локтем, то плечом, а один раз даже толкнули в спину так, что я врезалась в идущую впереди Киру и чуть ее не сбила.
Обернувшись, увидела нагло скалящегося подростка лет четырнадцати. Судя по одежде, выходец из зажиточной семьи. Скучал, бедняжка, и решил развлечься, полагая, что Кира не преминет наподдать обидчице в наказание за испорченное настроение. Это же так забавно, когда здоровенная наемница треплет зазевавшуюся служанку. Амазонка оценила щекотливую ситуацию с полувзгляда. В два шага сократив расстояние до недоросля, она отвесила ему звонкий щелбан с оттяжечкой. Тот и не думал возражать, принимая наказание. А вот это странный поступок для моей послушной подруги. Ее подчиненность явно имеет границы, не забыть бы обдумать это позже.
Ну вот, Нина, ты и получила первый урок социального неравенства. Закон «дифференциации по штанам» во всей красе (прим. ав. к/ф «Кин-дза-дза»). Придется менять планы. Нужен хороший плащ, который скроет убогую одежду. И на голову что-то, вместо чепца, а то под гнетом этого уродства у меня осанка портится, так и тянет склонить голову и спрятать глаза, что, впрочем, вполне соответствует образу служанки, стоящей в самом низу общественной пирамиды. Сейчас я как раз отыгрываю эту роль при успешной наемнице.
Хотелось, конечно, приберечь деньги из потаенки Нианы и тратить их только на еду. Хотя бы до того момента, пока не осмотрюсь, но сейчас со всей неприглядной очевидностью стало ясно, что надо срочно менять прикид, если я хочу, чтобы с моим мнением считались. Никто не примет всерьез молодайку в заштопанном плаще, пусть даже с гениальными идеями, сама бы от такой отмахнулась. Как говорится, если ты такой умный, то почему такой бедный? Кира моей просьбе удивилась, утром же решили, покупаем только немного еды, но перечить, по обыкновению, не стала.
В магазинчике готовой женской одежды нас встретили неласково. Кира — воин, не их клиент, это очевидно. А на зачуханную служанку и внимания-то никто не обратил, куда ей покупки делать, для такой и вода — еда. Мелькнувшая в руках амазонки золотая монета градус любезности лавочницы значительно повысила. Я перебирала предложенные плащи, спрашивала цену, щупала ткань и поглядывала на подругу.
— Нормальный плащ покажите, а не эти блохастые шкурки, — правильно поняла мой посыл Кира, грохнув кулаком по прилавку. Трясущаяся служанка вынесла, наконец, то, что нужно. Отличная вещь, а главное — не серая, а приятного глубокого зеленого цвета. Стоил плащ дорого, но я заплатила, отвалив треть из имеющихся монет. Платков или шарфов в магазине отродясь не водилось, только однотипные чепчики, даром что разных оттенков, зато в соседней лавке нашелся небольшой отрез тонкой шерстяной ткани по сходной цене, из которой я немедленно соорудила себе подобие чалмы, чем несказанно заинтересовала торговку, которая пустила странную покупательницу в заднюю часть павильончика, к зеркалу. Не удивлюсь, если завтра она выйдет торговать в чем-то подобном. Может, оно и не слишком умно, привлекать к себе внимание столь вопиющим эпатажем, но терпеть сил никаких не было.
