Оборона дурацкого замка. Том 6 (СИ) - Ютин Макар (читать книги .txt, .fb2) 📗

Достижение «Интуит» выбрало из просеянных планов спасения единственную возможность. Довериться Нингаль в последний раз. Любые другие способы приводили к немедленному краху. Поэтому он сообщил ей о возможности, вместо действий в одиночку. Сообщил — и бросился накапливать Ци.

Богиня удивленно вскинула брови, но через секунду лишь сосредоточенно кивнула головой. Пришла к тем же самым выводам насчет барьера. Вот только ситуация все еще никак не облегчалась — лишь появилась необходимость спешить.

— Копи силы, ослик. Только твоя жалкая и блеклая энергия способна преодолеть огонь. Как символично. Невинность в деле убийств и отголоски солнечной энергии в моей собственной кундалари способны на большее, чем несоизмеримо более высокая плотность. Вот почему твоя энергия может проникнуть сквозь пламя души.

— Кундалари?

— Ты знаешь это как Ци, — Досадливо отмахнулась Нингаль, а затем стала плести очередной энергетический массив. Но не ударное плетение, как в прошлые разы, а более тонкую и коварную технику. Угадать точнее Саргон не мог. Да и не особо пытался — в их тандеме у каждого оказалась своя роль.

Ба Мяо смеялась. Собственный огонь почти не жег ее благодаря технике: «Великий Горн Сияющей Медью Кожи». Она знала, скоро придет боль. Чудовищное пламя сгораемой души По пробьет любую защиту, сомнет любой барьер, расплавит любой металл. Она знала, шансов уйти живой почти нет. Пускай. Сохранить свою душу, хотя бы ее часть, после встречи с аватарой Госпожи Проклятий — подвиг, которым будут гордиться ее потомки.

Лишь цепляло разум сожаление, что она так и не разгадала ни тайну появления Нингаль, ни будоражащие разум секреты Саргона. Не спросила, не узнала, не предупредила друзей и родных об опасности и собственной смерти. Не попыталась тогда, год назад, сделать первый шаг в своей нелепой первой любви.

Странное и смущающее чувство давно прошло, забылось. Любовь ушла, сменилась дружбой и уважением, к облегчению ее объекта страсти. Однако в этот момент девушка вдруг снова вспомнила, пережила тот горячий, смешанный с мечтами стыд. Жаль, что совершенно по другому поводу.

Она вытянула руку вперед. Кожа под натиском огня уже начала краснеть. Невидимая глазу пленка Ци вминалась в белоснежную поверхность тела, скрипела под натиском свирепой стихии. Еще немного, и ее защиту продавит, сомнет, уничтожит ревущим пламенем. И тогда вся ее сущность вспыхнет, как свечка. Но перед этим нужно стараться поддерживать и раздувать собственный огонь как можно сильнее.

Чтобы даже Темная Дрянь со страниц старых свитков не смогла остановить ее последнее возмездие.

Тусклый, разреженный, пренебрежительно слабый поток Ци вдруг прошел сквозь пламя. Вылетел из огненного смерча общипанным фазаном, чтобы через мгновение ударить ее в грудь.

Девушка застыла. Чуждая, отвратительная Ци Богини Проклятий против ее воли проникала в разум. Просачивалась ручейками скверны, вызывала против воли странные, ужасные в своей реальности видения…

Нингаль завершила свой ритуал. Схватила попаданца за тощее запястье, влила в его вялую, распадающуюся технику больше энергии, а затем гаркнула, подкрепляя слова непонятным Саргону энергетическим конструктом, — Остановись, дитя, иначе вашей крепости придёт конец!

Крик разгневанным эхом замер под сводами обугленной залы. Девушка впереди покачнулась, схватилась руками за голову. На глазах редким жемчугом заблестели невольные слезы. Контроль над пламенем прервался, основная масса огня моментально опала, затаилась застигнутой врасплох крысой.

— Ты вредишь не себе, но своему долгу, — В наступившей тишине веско произнесла Нингаль.

Удивительно, но ее слова подействовали. Вернее, подействовал неизвестный массив. Тот не причинял вреда, не вызывал болезненных ощущений, однако оказался достаточно шокирующим, чтобы девушка, которая дошла до самопожертвования самого дорогого, что у нее есть, решила обратить свою технику вспять.

Куда более твердым, осмысленным движением она втянула остатки огня в свое естество. Скривилась от пронзающей нутро боли поврежденной души По. Техника самопожертвования успела прерваться. Время в этот раз сыграло на стороне аристократки.

Разумеется, остались последствия. Разлад, дисгармония внутри, как недавно у самого Саргона. Фантомные боли на долгие дни или даже недели, потребность в дорогих пилюлях и долгом лечении лишь для того, чтобы вернуть прошлый потенциал, не обрушить треснувшее основание. Но кризиса удалось избежать.

— Это была последняя дерзость, — Проронила в пространство Богиня, а затем с хмурой иронией посмотрела на своего последователя, — Я отменила проклятие на ней. Цени.

— А оно не могло само сгореть в пламени души? — С невинным лицом поинтересовался Саргон. После чего оказался моментально придавлен аурой Богини, упал на колени. А затем ступня Нингаль в собственническом жесте легла ему на голову и с силой прижала лоб к подвальным плитам.

— Не забывайся, слуга. После принятия моей сущности ты — мой раб, — Сладким, но не приторным голосом прошептала она, — Правило для Богов не распространяется на тебя, мой, МОЙ наивный последователь. Чувствуешь, как я держу твою душу?

Он чувствовал. Ощущалось, как будто Покровительница мягко положила обе ладони ему на сердце. Легкое сжатие — состояние инфаркта. Сильное — мучительная смерть от уничтожения органа. Вот только Саргон не боялся. Это же чувство показывало отголосок отношения к нему Богини. И оно ощущалось куда лучше, чем она показывала своими словами или жестами.

— Я понял, Госпожа, — Искренняя благодарность смешалась с постыдным облегчением. Состояние потока ушло вместе с напряжением, и на Саргона опять стала давить разлитая в воздухе похоть. Он бережно и в тоже время жадно взял Нингаль за щиколотку, осторожно отвел стопу, попытался почтительно поцеловать ее.

Получилось сладострастно, однако Нингаль не возражала. Ничего не сказала и после прямого взгляда снизу вверх ей под юбку. Лишь игриво мазнула большим пальцем по его рту, скучающе оттолкнула его ногой в грудь, а затем повернулась к Ба Мяо.

Девушка все еще стояла с закрытыми глазами, сосредоточенно изучала неизвестный Саргону конструкт Нингаль. Мяо не обращала внимания ни на тлеющие угли на коже, ни на расползающуюся на глазах ткань, ни на текущую из уголка рта кровь. Наконец, ее лицо утратило пугающую сосредоточенность, она неохотно разлепила глаза и сказала:

— Я дам клятву в обмен на возможность донести до отца эти знания… — Она начала напряженно, готовая торговаться до конца и стоять на своем. Пока не обнаружила, что из-за духовного огня ее одежда теперь не слишком уступает по открытости фривольным лентам Нингаль.

Девушка пискнула, попыталась прикрыться остатками ткани, сжала бедра, чтобы длинная полоска не открыла чужим взглядам ничего выше коленей… Или хотя бы бедер. Чудовищными волевыми усилиями, несмотря на боль, общую слабость и плывущее сознание, она все же сумела оставить на себе хотя бы какое-то подобие одежды. А затем ожгла двух охальников гневным взглядом и спросила:

— Как я могу точно узнать, что это правда? Признаю, твои видения о демонах истины, но что касается этого… Учжи. Бэй. (Бесстыдник, наглец). Хватит пялиться на меня. Отвечай, где гарантии твоей верности… Нет, о верности говорить глупо. Хотя бы непричастности к демонам?

— В этом месте невозможно соврать Ба Мяо, — Томно произнесла Богиня, — Спроси своего верного ослика, как он к тебе относится и кто еще мог кормить его финиками.

— Я все еще считаю себя верным Форту, Ба нюй-ши, — Пылко произнёс Саргон. Его страстность увеличивалась прямо пропорционально сползающим с тела нюй-ши кускам ткани, — Клятва сорока восьми действует. И я не имею к убийству Ланя лао сянь-шена никакого отношения! Падение в перекресток теней произошло случайно, Богиню Чанъэ я оскорблять не хотел, а…

— Достаточно, Саргон. Я подумаю над твоими словами. Просто… Просто отвернись, — Тихо, с отчетливой усталостью, почти опустошением попросила она и принялась рыскать глазами по комнате в поисках уцелевшей материи, пока ее голые ноги призывно белели в опускающейся на зал темноте.