Хозяин восьми морей. Перерождение Артефактора - Тарс Элиан (библиотека книг txt, fb2) 📗
Викторианцы и алиссийцы испокон веков, мягко говоря, соперничали друг с другом. И это соперничество продолжилось в новом Море, которое практически одновременно открыли капитаны обеих стран – считай триста пятьдесят лет назад.
А вскоре в этом новом Море они встретили корабли двух других государств.
Это произошло в Третьем сумеречном море, куда из Второго моря прибыли: капитан Патрии Титос, возглавляемой наследным Патром – старшим мужчиной в роду, и капитан Республики свободных княжеств, возглавляемой выборным Главой.
Там, во Втором море, Патрия, постоянно расширяясь, подчиняла себе силой острова. В результате мелким княжествам разных островов пришлось объединиться, чтобы противостоять агрессивным титосийцам.
Какая именно страна первой открыла новое для себя (Третье) море – доподлинно неизвестно. Каждый правитель будет утверждать, что это сделали его соотечественники и демонстрировать доказательства своих слов. Да, собственно, и неважно, кто был первым. Когда в Третьем море собрались все четверо, началась большая война.
В ходе этой войны было обнаружено Четвёртое море.
Со временем стало понятно, что война может безвозвратно уничтожить все четыре крупных государства. Осознав это, правители начали договариваться…
Больше значительных войн не было.
– Мирное сосуществование народов – залог дальнейшего развития как науки, так торговли и географии, – наставительно поднял указательный палец профессор. – Остальные три моря были открыты в мирное время. Ситуацию с открытием Шестого и Седьмого морей я и вовсе считаю эталонными. Как вам известно, после открытия Шестого моря Глава Республики продал его лоцию правителям других стран. То же самое, сделал и Премьер Дрейк, после того как Лудестия капитана Джонсона впервые вернулась из сумеречных вод Седьмого моря. Тогда, двадцать девять лет назад, проблема переселения стояла особо остро. Если бы Премьер Дрейк утаил новость об открытии нового моря, а потом об этом узнали бы другие стороны, с высокой долей вероятности началась бы война. Виктория вкладывала бы средства в развитие колоний в новом море, и война могла бы стать гибельной для нашей страны, ведь воевать пришлось бы против трёх противников. Но мудрость Премьера Дрейка позволила избежать бессмысленного кровопролития, – патетично закончил он.
Не удержавшись, я усмехнулся.
– Вы что-то хотите сказать, курсант Лаграндж? – профессор хмуро на меня посмотрел.
– Ничего. Лишь поражаюсь, как вы сумели возвышенно обыграть холодный расчёт Господина Дрейка. Насколько мне известно, за ту лоцию наша страна получила поистине баснословные суммы со всех трёх сторон. Пусть пришлось делиться островами Седьмого моря, страна полностью окупила затраты на строительство поселений. Не говоря уже о том, что Виктория успела застолбить за собой самые лучшие и богатые острова, из тех, которые отметил капитан Джонсон во время своей первой экспедиции. Не говоря уже о том, что и в дальнейшем первыми об открытии новых островов от капитана Джонсона узнавали именно викторианцы.
Не всегда, конечно. Часть неплохих островков я тайком подкинул и республиканцам с алиссийцами, чтобы сохранить, так сказать, некоторый баланс.
Но все же викторианцы получили от меня гораздо больше.
– Вам стоит учитывать, что вы говорите и в какой обстановке, курсант Лаграндж, – процедил преподаватель.
– А я и учитываю, профессор Норингтон. В нашей группе, – я обвёл взглядом пятнадцать человек, – только викторианцы. Гости из других стран в других группах. Так что никто не оскорбится моим словам.
– А вот я могу, – недобро продолжил профессор. – Холодный расчёт вполне может быть частью мудрости. Исходя из этого всё ваше выступление не кажется мудрым. Кажется глупым и бессмысленным. А учитывая, что я старше вас по званию – недопустимым!
– Я собираюсь стать свободным капитаном, – пожал я плечами. – Флотская иерархия меня не сдерживает.
– Как и законы приличия, я полагаю. Не говоря уже о том, что вам нужно ещё доказать, что вы достойны капитанского патента! Пока же вы лишь демонстрируете всем, что умеете наживать врагов на пустом месте.
Я уж было открыл рот, чтобы вновь ему ответить, но не успел.
– Профессор Норингтон, согласно уставу Академии, научные дискуссии являются частью учебного процесса. Пункт семнадцать, часть сорок три. Позволю себе заметить, что дополнение курсанта Лагранджа было уместным и позволяло взглянуть на тему немного иначе. Пункт семнадцать часть тридцать шесть устава Академии говорит нам, что учебный процесс должен быть персонифицирован – что подразумевает подачу материала по-разному для разных групп. Пусть я и считаю, как и мой отец, что все люди Ойкумены должны быть равны, я, как и он, не забываю о том, что все люди индивидуальны, и индивидуальность необходимо учитывать в обучении.
Я с удивлением уставился на вытянувшуюся по струнке девушку возле первой парты центрального ряда. Она неотрывно смотрела на профессора, даже не поворачиваясь в мою сторону.
Поразительно… Она выучила Устав наизусть к первому учебному дню? Вообще-то, нам на это дали месяц.
Собственно, после вмешательства Марселлы дель Ромберг профессор поумерил свой пыл и вскоре вернулся к лекции.
Во время перерыва я подошёл к парте Марселлы. Заметив моё приближение, девушка быстро встала и сказала, глядя мне в глаза, прежде чем я успел открыть рот:
– Ничего не имею против тех, кто выделяется из толпы. Даже одобряю это желание у людей. Но профессор Норингтон прав, не стоит заводить неприятелей на ровном месте.
– Не все придерживаются столь широких взглядов, как вы леди дель Ромберг, – я улыбнулся. – А я, даже если буду молчать, буду выделяться, – я указал на свою шевелюру. – И всё же, хочу поблагодарить вас за участие. Хотя я уверен, что господин профессор уж точно не стал бы считать меня своим врагом. Это ведь не по уставу, конфликт ученика с преподавателем.
Марселла чуть прищурила свои карие глаза и спустя пару секунд произнесла:
– Пусть так. Но сегодня я имела честь наблюдать и вашу перепалку с курсантом де Кастанедой. Он уже третий год в Академии и широко известен своим буйным нравом. А также своим мастерством фехтовальщика. Этот юноша в прошлом году выиграл турнир колоний Патрии Титос в Пятом сумеречном море среди фехтовальщиков.
– Турнир Мастеров? – удивился я.
– Нет, турнир молодых фехтовальщиков, – невозмутимо поправила девушка. – Но это тоже более чем достойный результат. Вам не победить его. Советую найти бретёра. С возможностями вашего отца это несложно.
– Бретёра? – усмехнулся я и покачал головой.
– Почему вы смеётесь? – нахмурилась девушка. – Я сказала что-то смешное? Ваш оппонент сам использовал термин дуэль. А любая дуэль предполагает возможность выставить вместо себя более квалифицированную замену.
Несколько секунд я смотрел на неё, не понимая, что в голове у этой девчули. Она ж не может быть такой дурой? После её жаркой речи вчера перед курсантами и гостями? Или же…
Она в самом деле переживает за жизнь и здоровье одного, по её мнению, самовлюблённого и заносчивого алти?
Я снова рассмеялся и покачал головой. Марселла смотрела на меня широко распахнутыми глазами, с раздутыми от гнева ноздрями.
– Это Морская Академия, леди дель Ромберг, – резко проговорил я. – Здесь не принято прятаться за чужими спинами. Оставьте бретёров для домоседов. Бретёр вместо меня не будет сражаться с врагом в абордажной бойне.
Дель Ромберг поджала губы, несколько секунд молчала, а затем кивнула:
– Прошу прощения, если оскорбила вас. И благодарю за пояснение. Сегодня, как и многие другие курсанты, я обязательно приду на арену, чтобы наблюдать за вашей дуэлью.
Ещё раз кивнув, она вышла из кабинета.
Глава 7
Я стоял на песочке главной арены, жмурился на вечернем солнце и предавался ностальгии.
Три раза мне уже довелось здесь биться.
Два раза во время моей учёбы в Академии. После второй победы никто больше не рисковал вызывать меня на бой. Ну а третий… Скажем так, одна красивая дама, представившаяся вдовой, стала причиной моей размолвки с её мужем. Тот разъярённый капитан хотел втоптать меня в грязь на глазах у большого скопления народа, но…
