Издалека - Бояндин Константин Юрьевич Sagari (серия книг .TXT) 📗
— Записал? — спросила его Айзала.
Унэн разжал кулак другой руки и показал сверкающий шарик килиана
— По–моему, — он поднёс шарик к глазам и кивнул. — Записал. Спасибо, Шассим… Кстати, почему ты всегда говоришь, что вспоминать повторно — с твоей помощью — опасно?
— Потому что ты — не флосс, — целитель поискал взглядом вазу с ягодами и перенёс её поближе. — Повторное усилие подобного рода может стереть у тебя часть памяти. Хорошо, если только небольшой отрывок малозначащих воспоминаний…
— Убедительно, — Унэн откашлялся. На память он никогда не жаловался и при нужде мог вспомнить практически всё. Не с таким количеством подробностей, конечно. Он встал и, повозившись немного с потайным шкафом, положил на столик между собой и Айзалой книгу.
Ту самую.
— Это она, — похлопал Унэн по обложке. — Нет никаких сомнений. Всё сходится — чёрточки на переплёте, неровность вот здесь и здесь, цвет бумаги. Либо точная копия, либо она же. Сейчас мы…
Он попытался открыть книгу на том месте, где была оставлена закладка, но не смог. Даже потянув изо всей силы (с риском порвать книгу пополам), ошеломлённый монах не смог даже сдвинуть с места ни обложку, ни единую страницу.
А прикладывая полную силу, Сунь Унэн мог сдвигать с места огромные скалы, рвать прочные железные цепи и вообще творить немало необычного. Этот раз, однако, был исключением.
— Я сказала бы, что мне всё ясно, если бы я поняла хоть что–нибудь, — покачала головой жрица. — Сунь, отложи книгу до лучших времён и вернись к своим обязанностям. В первый день лета мы вернёмся к этому вопросу. В смысле, порталу. До той поры им займутся другие.
Она встала. Встал и монах, слегка поклонившись. Попрощавшись с собеседниками, Айзала покинула кабинет. На лице её была написана тревога — но такая, увидеть которую смог бы только очень зоркий.
— Ты ведь не собираешься оставлять книгу в покое, — обличительным тоном заявил целитель, заглянув в глаза Унэна. Трудно выдерживать взгляд флосса.
— Если она будет думать, что я следую всем её указаниям, иметь с ней дело будет сплошным удовольствием, — невинным тоном заметил Унэн, изображая на лице почтительность и уважение. — Весьма полезно давать человеку возможность чувствовать свою значимость.
Кроме того, — добавил он, усаживаясь за столик, — мы с ней друзья.
Шассим хотел было сказать, что всякий раз Унэн понимает под дружбой нечто новое, но передумал.
Корабль вышел из Лерея в указанный срок. То был торговый корабль среднего класса, не очень подвижный и не приспособленный к ведению сражений. Тем не менее, его пассажиры чувствовали себя в безопасности.
Наверное, потому, что одним из них был Пятый. Рядом с ним стоял его слуга — коренастый низкорослый человек, с лицом, изборождённым многими шрамами. Пятый звал его Альмрином, но сопровождавший Пятого молодой человек никогда на слышал, чтобы Альмрин (или как его там звать на самом деле) произносил хоть слово. Тенью следовал он за своим хозяином, и, хоть лицо его не оставалось совсем бесстрастным, говорить с ним было бесполезно.
Молодого человека звали Хиргол (на Тален всё равно невозможно точно воспроизвести то имя, которое дали ему родители); был он подающим надежды алхимиком, неплохим бойцом для своих двадцати двух лет и умел держать язык за зубами.
— Пятый… — обратился он шёпотом к «купцу», что с благодушной улыбкой смотрел на берега Большой Земли, что им предстояло огибать долгие недели.
Тень неудовольствия скользнула по лицу Пятого.
— Здесь меня можно звать по имени, — ответил он, не оборачиваясь, — а зовут меня Тнаммо.
— Тнаммо? — удивлённо переспросил Хиргол. — То есть вы родом не…
— Не из Лерея? Правильно. Моя родина довольно далеко от Империи… надеюсь, достаточно далеко, чтобы подольше оставаться независимой, — и Пятый испытующе взглянул в лицо своего спутника.
Хиргол долго смотрел в глаза одному из величайших специалистов по искусственным формам жизни и старался не выказывать своих чувств. Подобное проявление неуважения к Империи стоило бы головы простому человеку — а то и всей его семье. Многие из высокопоставленных чиновников Лерея также не отважились бы произносить подобное прилюдно. Пятый же не только щеголяет своим варварским происхождением, но ещё и… Ага! Ясно. Он просто проверяет своего напарника (который, что бы там ни говорили, всегда будет шпионить за ним) и ждёт, что тот предпримет. И если первым донесением отсюда будут слова о неблагонадёжности самого Пятого…
Тут Хиргол припомнил ещё одну странность экспедиции. У Пятого был обширный штат помощников. И вот, буквально за день до отправления, всем им был дан отпуск, а его, сравнительно слабого ученика, включили в команду. И только его. К чему бы это?
— Почему нас только двое? — спросил юноша. Пятый одобрительно посмотрел на него. Быстро соображает. Это может ему помочь… а может и свести в могилу до срока.
Будь, что будет, подумал Пятый неожиданно. Скажу ему правду.
— У нас с тобой весьма секретное задание, — пояснил он, глядя в сторону. Хиргол, без сомнения, побелел от этих слов. — Наш начальник хочет отыскать какую–то вещицу… не то свиток, не то книгу. Никто посторонний об этом знать не должен.
И поглядел в глаза вновь нанятому помощнику. Тот едва сумел выдержать взгляд.
«Наш начальник», отметил Хиргол. Не «нам необходимо», а «наш начальник хочет». Теперь понятно, отчего ему, Хирголу, дали такие странные (и жёсткие) инструкции, отчего этот… «начальник» так хочет знать всё о планах Пятого.
Уж не подозревает ли он Пятого в… чём–то?
Да что я, в самом деле, подумал Хиргол с раздражением. Они, там у себя, прекрасно знают друг друга. Так что в эту ловушку я не попадусь, решил он и позволил себе лишь усмехнуться. Пятый кивнул и отвернулся. Хиргол сделал лёгкое движение в сторону Тнаммо кистью правой руки (от привычки жестикулировать при беседе было очень трудно отвыкнуть) и заметил, как Альмрин тут же сдвинулся с места, чтобы не позволить ему, в случае чего, прикоснуться к своему хозяину.
В глазах слуги при этом ничего не промелькнуло. Ещё и телохранитель, потрясённо подумал юноша, сделав шаг в сторону. Ай да Пятый! Он ведь никому не сообщил, что берёт с собой ещё кого–то. А может быть, это одно из его «произведений»? Вряд ли, амулет на присутствие Альмрина никак не отреагировал, а был тот амулет весьма чуток к любым проявлениям магии — неважно, ныне действующей или рассеявшейся.
А вот об этом я напишу, подумал напарник–соглядатай. Это уже интересно. Только надо всё же попытаться поговорить с Альмрином с глазу на глаз.
Тнаммо наблюдал за бурей чувств, проносящейся по лицу его спутника, и потешался про себя. В шпионы тот не годится, это точно. Совсем не умеет прятать свои мысли. Наверняка захочет потолковать с Альмрином наедине. Пятый представил себе эту сцену и едва не захохотал вслух.
— Куда мы направляемся? — спросил Хиргол в конце концов. — Мне ведь так и не сообщили маршрута.
— Сначала в Алтион, — охотно пояснил Пятый, — затем в Венллен. Затем в Оннд.
Он наслаждался выражением недоумения на лице юноши.
— Что мы там забыли? — выдавил тот наконец.
— В Оннде? Ничего, разумеется, — и лицо Пятого потемнело. — Но советую не думать об этом. Подлинную цель нашего путешествия знают немногие, и не стоит понапрасну разузнавать о ней. И в Алтионе, и в Венллене найдутся желающие «послушать» твои мысли.
Хиргол удивлённо приподнял брови, но тут же всё понял и кивнул головой в знак благодарности. Действительно, раз они пробираются куда бы то ни было инкогнито, проявлять любопытство неуместно.
Так они и прибыли в Алтион, где очень удачно продали большую партию шкур. А также болотного мха, ценного алхимического реагента, скудными запасами которого владел почти исключительно Лерей. Алхимики обязаны проявлять уважение к Империи хотя бы поэтому.
После того, как «Меттенлиан» (так звался корабль, и будь Хиргол проклят, если это название хоть что–нибудь говорило ему) отчалил, чтобы сделать следующую остановку в Венллене, ему предстояло быть сбитым с курса неожиданно налетевшим штормом.
