Год багульника. Тринадцатая луна - Коруна Джен (читать хорошую книгу txt) 📗
— Слушай, а что ты вообще делаешь в этих землях? Я думал, эльфы и носа не высовывают из своего Рас-Сильвана, а до него отсюда как до неба. Зачем ты сюда явилась, с такими-то ушами?
Он скользнул взглядом по узеньким ушкам эльфы, разделяющим белые волосы; Моав рассмеялась.
— Ну как зачем! Затем, чтобы спасать всяких хэуров от раненых вивернов!
— А если серьезно?..
— А если серьезно — у Рас-Сильвана везде есть глаза и уши, и то, что ты их никогда не замечал, лишний раз доказывает их эффективность. Эльфийских князей касается все, что происходит по ту и по эту сторону гор. Срок моего пребывания здесь истек и теперь я возвращаюсь домой.
— Значит, ты следопыт?
— Кто?!
— Ну, лазутчик, собирающий сведенья.
— Вроде того…
Сигарт напрягся.
— Значит, ты, наверное, уже в курсе насчет луны, ну и всего этого?.. — осторожно спросил он.
— Угу, — кивнула эльфа. — Из Рас-Сильвана недавно сообщили.
Хэур почувствовал, как она выпрямилась в седле за его спиной.
— И что ты думаешь по этому поводу?
— Да что думаю?!.. — резко ответила она — Сигарту даже показалось, что в ее голосе мелькнула нотка раздражения. — Думаю, нам всем надо готовиться к войне! Моррог — это ведь не пара сулунгов!
— Ну да…
Оба притихли. Через некоторое время Сигарт ощутил, как Моав дергает его за куртку.
— Эй, ты чего умолк?
— Я? Да ничего, задумался просто. Моррог ведь не пара сулунгов… — улыбнулся он, обернувшись к ней. — Так что ты там говорила? Ты вроде как тоже следопыт?..
Она кивнула.
— Выходит, мы с тобой коллеги!
— Похоже, что так…
Сигарт ощутил нечто, похожее на симпатию. Бедная малышка! Видать, соскучилась по дому, а до него еще так далеко — даже гор еще не видно, одни поля да хутора из двух-трех покосившихся изб. Он оглянулся назад. Кривая дорога была пустой до самого горизонта, ехавшие за ними поселяне куда-то исчезли — вероятно, устроили привал. И вправду, часом больше, часом меньше — какая разница: когда путь длинен, времени уже не считают…
Вскоре вдали показалась рощица — темный островок среди ржавого луга. На более укромное место для ночлега рассчитывать не приходилось. Путники съехали с дороги и двинулись к деревьям: голые ветви просматривались почти полностью, однако они создавали хотя бы какую-то видимость укрытия. Углубившись в заросли на достаточно большое расстояние, конь остановился безо всякой команды. Эльфа пушинкой скользнула с седла.
— Приехали! С меня костер, с тебя добыча.
Не говоря ни слова, Сигарт слез с коня и побрел обратно в сторону луга: на границе с рощей, где росли молодые деревца, могли пастись зайцы. Отойдя довольно далеко от стоянки, он обернулся рысью — пугать эльфу своим звериным видом ему не хотелось. Как это бывало всегда, превращение влило в него новые силы — в зверином теле он чувствовал себя легче и ловчее. Он упруго и с наслаждением потянулся — сначала передними лапами, затем задними — и бодро потрусил к опушке.
Охотнику повезло: на опушке рощицы он заметил крупного зайца — тот стоял на задних лапках и обгладывал нежную молодую кору. Сигарт напрягся, припал к земле и стал бесшумно подкрадываться к добыче. Заяц вздрогнул, стриганул ушами, собрался бежать, но опоздал. Серой молнией хэур рванулся из укрытия, в два огромных прыжка покрыл разделяющее их расстояние и камнем упал на добычу. Через мгновение острые клыки сжимали дрыгающегося зверька.
Сигарт собрался было возвращаться в лагерь, как вдруг застыл на месте — он явно ощущал на себе чей-то взгляд! Резко вспрыгнув, он развернулся в сторону чащи, готовый ко встрече с противником, но обороняться не пришлось: всего в десятке шагов от него стояла Моав, в ее руках была вязанка дров. Сердце Сигарта упало — ведь не хотел ее пугать! Он не шевелился, лихорадочно думая, что делать дальше. Глупо было, конечно, вот так стоять, но оборачиваться человеком еще глупее — хорош бы он был с зайцем в зубах! Бросать же добычу было жалко — заяц не преминул бы сбежать. Сигарт решил, что лучше всего ничего не делать. Жаль конечно, что пришлось напугать эльфу, но в конце концов он тот, кто он есть, нравится ей это или нет…
Некоторое время они стояли друг напротив друга, глядя глаза в глаза. Моав пошевелилась первой. Она осторожно положила дрова на землю, шагнула в сторону Сигарта. Не выпуская добычи, хэур оскалился и глухо зарычал. Верхняя губа злобно задергалась, хриплое урчание не предвещало ничего хорошего. Заяц на всякий случай притих. Эльфу же эта угроза, похоже, не смутила: пристально глядя в круглые желтые глаза, она сделала шаг вперед, затем еще один. Рычание усилилось. Она шагнула еще, узкая белая рука повисла в воздухе… В следующий миг пальцы Моав коснулись шелковистой шерсти между ушами рыси. Угрожающее низкое урчание перешло в недовольные гортанные звуки и вскоре стихло совсем. Тонкие пальцы осторожно перебрали серебристую шерсть. Все еще не выпуская зайца из зубов, хэур подозрительно обнюхал ее руку. Она заулыбалась и погладила его по голове. От неожиданности Сигарт аж прижал уши — так с ним не обходились даже самые смелые людские жены! Воспользовавшись минутным замешательством хищника, заяц отчаянным усилием извернулся, выскользнул из грозных зубов хэура и дал стрекача. Моав рассмеялась.
— Идем, сегодня на ужин яичница — я нашла в зарослях тетеревиное гнездо, — весело проговорила она и, подобрав дрова, пошла к лагерю.
Когда Сигарт вернулся на поляну, костер уже уютно потрескивал, распространяя благостное тепло. Переглянувшись с эльфой, хэур молча сел у костра.
Скоро ужин из запеченных тетеревиных яиц был готов. Покончив со скромной пищей, Сигарт почувствовал умиротворение. Он лениво вытянул ноги к углям, приятный жар тут же растекся по телу. Ему стало жарко. Сняв меховую жилетку, он бросил ее рядом с собой на землю. Сидящая рядом эльфа брезгливо покосилась на нее.
— Как вы можете носить шкуру убитого животного! Они ведь ваши братья, такие же хищники!
— Это — волк, а волки нам не братья, они извечные враги рысей. В Цитадели говорят: «если ты не убил за день ни одного гарва, убей хотя бы волка».
— И ты сам его убил? — не отрывая испуганного взгляда от серого меха, спросила Моав.
— Ну да, — с гордостью оскалился Сигарт. — Пришлось немного повозиться — матерый попался… Зато мех лучше, чем у молодого! Зимой тепло и спать на нем можно, не хуже постели! Я его не отдам ни за какие окорочка — если его кто-то и снимет, то только с моего трупа.
Моав хмыкнула.
— Да ведь у вас самих такая шерсть, что хоть на снегу спи. Удобно, что ни говори. Интересно, как долго в вашей цитадели учат оборачиваться рысью?
— Никак не долго: хэуры рождаются зверьми и лишь потом учатся принимать второе обличье. Обычно к юности все уже это умеют, ну а особо талантливые — еще в детстве…
Эльфа подозрительно нахмурила лобик.
— А одежда, оружие? Куда это все девается, когда вы становитесь зверьми?
Сигарт пожал плечами.
— Да кто их знает?.. Я никогда над этим не задумывался. Меняя шкуру, я просто хочу, чтобы они исчезли, и они исчезают — а когда надо, снова появляются. Вот и все.
Моав удивленно взглянула на него — Сигарту показалось, даже слишком удивленно. Несколько мгновений она так и стояла, уставившись в его лицо, затем, наконец, проговорила вполголоса:
— Не знала, что вы это умеете…
— Что это?
Она тряхнула головой, точно отгоняя какую-то мысль.
— Ничего!
— Да что?! — продолжал настаивать он.
— Я же сказала, ничего! — вспыхнула она. — Да, кстати…
Она хотела что-то спросить, но Сигарт остановил ее знаком. Только что такой мирный, он внезапно насторожился. Проворно вскочив, он сделал несколько осторожных шагов в сторону зарослей — ему показалось, будто среди деревьев что-то хрустнуло. Некоторое время он стоял, напрягая слух, но все было тихо. Он вернулся к костру.
— Что там?
— Ничего, ложная тревога.
Он поднял жилет и, разложив рядом с собой, улегся на него. Эльфа отошла чуть подальше и тоже стала устраиваться на ночь. Подыскав место посуше, она села на землю, вытащила из сумки шерстяной коричневый плащ и расстелила его. Под удивленным взглядом Сигарта она сняла сапожки, аккуратно поставила их рядом с собой и быстро завернула маленькие голые ноги в край плаща. «Сразу видно — совсем еще девчонка, — подумал хэур. — А если нападет кто ночью, а если бежать!» Ощущение опасности все еще не покидало его, не давали покоя и слова остроухой — и что это они такое умеют?.. Размышляя об этом, он не заметил, как заснул.
