Фэнтези 2016. Дорога до Белой башни(СИ) - Волгина Алёна (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt) 📗
Мы уже почти выехали за околицу, когда какая-то баба метнулась чуть не под копыта наших лошадей, схватила Эринну за стремя:
- Лекаря нет ли среди вас? - спросила.
Я покосился на нашу предводительницу. На лице её крупными буквами обозначилось, как же ей хочется сказать "нет!", пришпорить коня и сейчас же исчезнуть.
Баба что-то жалостливо бубнила: сын... огневица у него... пятый день...
- Показывай, - обречённо произнесла Эринна, слезая с седла.
В сенях было темно, пахло овчиной и свежим хлебом. В избу за Эринной мы не пошли, но я и с порога по частому горячечному дыханию больного сказал бы, что дело дрянь. Где-то в глубине комнаты слышались всхлипывания хозяйки и успокаивающее журчание голоса нашей медички.
Потом Эринна вернулась, оглядела нас... и вздохнула.
- Если заночевать придётся, мы на сеновале устроимся, - сообразил Вал.
Я подумал, что и сам он, видимо, был из крестьян. Очень уж привычно, по-хозяйски оценил одним взглядом жильё, пристроил лошадей, потолковал с хозяином.
- Крышу бы на сарае им подправить. Тиль, поможешь? А они нам припасов на дорогу отжалеют каких-нито.
- Это сколько мы здесь торчать будем?! - шепотом возмутился я. - Не успеете ведь закончить!
- Поможем, сколько сможем. В это время года здесь каждые руки дороги.
Я для себя решил, что буду держаться здесь как можно незаметнее. У этих селян, при всей их дремучести, просто звериный нюх на опасность. И нападают они обычно скопом. Стоит кому-то одному завопить "демоны!", как меня живо пришпилят вилами вон к тому сараю, даже крылья развернуть не успею.
Так что на следующий день с утра я успешно прикидывался тенью. Эринна колдовала над больным пацаном, овчинный запах в сенях перебил терпкий аромат лечебных настоек. Хэлис возилась с ребятнёй, которые, учуяв, что возле неё можно всегда разжиться новой сказкой, облепили девушку и не отходили ни на шаг.
Вал с хозяином ранним утром привезли целый ворох свежей соломы, сложили её под навесом. Теперь наш волшебник с Тилем споро занимались крышей. Работа у них так и кипела. Наметанный глаз Вала не пропускал ни одной дыры и прорехи: тут закрыть, тут перестлать. Тиль едва успевал подавать ему новые соломенные вязки: плотные, пахнущие летом и солнцем. Ещё один помощник им явно был не нужен.
Поразмыслив, я решил отправиться в ближний лес. Всяко безопаснее, чем торчать в деревне - чем-нибудь себя да выдашь.
***
Ты оставила у меня на стене след твоего когтя,
Я отнёс его в музей, мне сказали, что ты динозавр, скажи, что это не так.
(Б. Гребенщиков - Уткина заводь)
Этот лес был совсем не похож на владения той сердитой старушки-дриады.
Он начинался с величественной дубовой рощи, где некоторые исполины достигали такой толщины, что два взрослых человека не смогли бы их обхватить. Стволы их были исчерчены глубокими трещинами, будто морщинами, кроны заслоняли собой небо, едва пропуская солнечный свет.
Дубовую рощу сменил ельник, сырой и тёмный, воздух в нём был душный и застоявшийся, наполненный хвойным ароматом.
Тропа причудливо вилась по лесу, увлекая меня всё глубже и глубже в чащу. Чем дальше, тем запущенней казался лес, всё чаще тропу перегораживал валежник, вот показался ещё один бурелом.... Я сбавил шаг и присмотрелся повнимательней. Да нет, никакой это не бурелом. Есть такая лесная нечисть, местные называют его "крощих", а в разговоре вообще избегают как-то называть, говоря просто "он" или "хозяин". Так вот, крощих просто обожает устраивать такие засидки. Зарывается в землю и кучу веток, незадачливый грибник ничего и не заметит, пока бурелом рядом с ним вдруг не вскинется, оскалившись страшной пастью.
Более опытный охотник, конечно, приметит слишком чистую землю вблизи лёжки этого хищника: ни хвоинки, ни веточки. У крощиха мощные широкие передние лапы с когтями, и туннели он роет что твой крот. Ещё один характерный признак - длинные царапины на стволе ближнего дерева.
Я осторожно отступил подальше в сторону. Наверняка местный крощих успел прилично пощипать нашу деревню. И ещё пощиплет. Но если моих спутников и прихватил приступ альтруизма, я к этому не желаю иметь никакого отношения. Пусть лучше здешнее чудище схарчит кого из деревенских, чем меня.
Я успел сделать ещё один шаг, и тут за спиной взревело, в разные стороны полетели ветки. Крощих, почуяв, что добыча от него ускользает, решил сам проявить инициативу. Что ж, придётся мне стать либо альтруистом поневоле, либо покойником, причем на второе шансов явно больше.
Все мои инстинкты вопили о том, что надо поскорее улетать отсюда к такой-то матери, но для этого понадобилась бы более-менее открытая площадка, а крощих был не дурак отпускать меня отсюда. Оба мои ножа отскочили от его прочной, покрытой пластинами шкуры, как от камня. Что ему ножи, тут рогатина нужна... Заряд магии ему тоже не сильно повредил, разве что раззадорил. Мы навернули несколько кругов по опушке, причем крощих - частично под землёй. Хвост чудовища тоже принимал деятельное участие в потасовке, успевай только уворачиваться. Опушку зверь уже перепахал как поле по весне, я как-то неудачно ступил и провалился чуть не по колено. Оскаленная пасть вдруг оказалась в каком-то локте от моего лица, я отшатнулся, рука сама схватилась за неширокий ствол.
Деревце я выдернул из земли, не глядя. Сначала мазнув листьями по глазам этой твари, я ткнул развилкой деревца в крощиха, а его корни постарался упереть в ствол ближайшего дуба. Крощих завертел головой и взревел, деревце в моих руках затрещало. Нет, не успею! Треск опоры, шум от броска крощиха и его рёв слились воедино. В следующую секунду я обнаружил себя чуть ли не верхом на чудовище, схватившимся за его пасть. Подобную позу я видел у одной скульптуры в замке мастера Файерса, где какой-то мускулистый мужик разрывал пасть то ли льву, то ли гидре, не поймешь. Увы, я не тот мужик, да и крощих был очень скользкий, выворачивался и полосовал меня хвостом по предплечьям, по бокам - куда мог дотянуться. Он почти вывернулся, и тут я от души приложил его зарядом магии прямо в раскрытую пасть. Крощих взревел напоследок и медленно осел на землю, я едва успел откатиться в сторону. Такая туша быка придавит, не то что человека.
Я лежал, пытаясь отдышаться и заново осознавая, что всё ещё жив. По туше крощиха прошла судорога, и он затих. Я в первый раз порадовался его крепкой шкуре. Кого другого таким зарядом размазало бы по всей опушке и по мне в том числе, приятного мало. А этот лежит себе, и пусть лежит. Нечего было на меня варежку разевать, приятель, - подумал я и попытался встать. Это оказалось не так-то легко. Я нашарил обломок своей импровизированной рогатины и с трудом поднялся. Болело всё, на руки страшно было взглянуть. Человек после такого приключения обзавёлся бы страшными шрамами на всю жизнь, но наш организм, к счастью, более гибок и вынослив. И всё же прямо сейчас возвращаться в деревню не следовало - вопросов не оберёшься. Ясно же, что в одиночку крощиха одолеть может только колдун, а я не хотел обнаруживать перед сельчанами свои способности. На их благодарность я не рассчитывал, а вот неприятностей можно было огрести запросто. Надо найти местечко и отлежаться хотя бы до вечера, дать время организму залечить самые серьёзные раны.
