Сильварийская кровь - Орлов Антон (электронная книга txt) 📗
Дафна хотела уступить кресло Мареку как пострадавшему, но он наотрез отказался – еще чего не хватало.
Сквер освещали гирлянды желтых, розовых и оранжевых магических фонариков в виде цветочных бутонов. Среди дареных камней, незатейливо подстриженных деревьев и расположившихся в креслах посетителей сновали официантки, одетые сказочными феями – в блестящих колпаках, кружевных платьицах и с проволочными крылышками, обтянутыми белым шелком. Предлагали всем желающим мороженое и игристое вино в бумажных стаканчиках. На просторной шахматной площадке кружились и топтались пары танцующих, гирлянды наполненных теплым светом бутонов сплетались у них над головами в цветной узор.
Марек зажмурился, стиснул мягкий стаканчик, расплескав остатки вина. Только сейчас, спустя полчаса после инцидента, он почувствовал себя униженным. Ощущение было острым, как будто бритвой полоснули. Он впервые в жизни получил пощечину. Дома его почти не били, не считая шлепков в младшем возрасте; в школе дрался с переменным успехом, но никогда не оказывался в положении беспомощной жертвы, и все знали, что за ним не пропадет дать сдачи. Чтобы кто-то с ним обошелся, как эта сильварийская сволочь, – такого еще не бывало.
– Забудь об этом, – Лунная Мгла словно угадала, о чем он думает. – И на будущее – не связывайся с эльфами, особенно с этими. Тебе в общем-то повезло. За «харю эльфийскую» Гилаэртис мог убить. Наверное, его остановило то, что ты похож на эльфа, рука не поднялась. Если еще когда-нибудь с ним столкнешься, больше ничего такого не говори.
– Ага, а что он мне сказал, вы слышали?
– У него, естественно, разные мерки для себя и для других, – невозмутимо пояснила Шельн. – Он может позволить себе то, что другие позволять по отношению к нему не должны.
– Вот это я ненавижу, – угрюмо сообщил Марек, сжав в кулаке пропитанный вином бумажный комок. – Когда разные мерки.
– Ненавидишь или нет, но ты ведь не можешь ничего с этим сделать. Поэтому послушай моего совета: забудь. А за оскорбления в мой адрес я как-нибудь сама расквитаюсь. Я работаю в «Ювентраэмоне», и мы для Гилаэртиса – как хорошая кость в горле. Мы с Раймутом не единожды отнимали у него кусок, который он собирался проглотить, – она подмигнула. – Все, закрыли тему. Праздник в разгаре, и мы, между прочим, пришли на танцы. Сейчас начнется мариньеза, умеете?
Марек кивнул: студенты филологического колледжа раз в неделю посещали танцкласс в обязательном порядке. Дафна тем более умеет, она же вращается при дворе. Фрешта тоже важно кивнул – еле-еле, чтобы голова, не ровен час, не отвалилась и не закатилась под соседнее кресло, – и издал утвердительное междометие.
Мариньеза, «танец морской волны», вошла в моду недавно. Ее ритм от начала к концу несколько раз меняется: то медленный и плавный, то «штормовой».
Станцевать мариньезу с Лунной Мглой, великолепной и манящей, как волшебные дали сновидений… Вот теперь Марек забыл о Гилаэртисе. Или, вернее, почти забыл. Мысленная картинка, запечатлевшая повелителя темных эльфов с его издевательской улыбкой, перестала быть такой мучительной, даже вовсе потеряла значение. Пусть не насовсем – Марек понимал, что она еще вернется, и ему теперь жить с этим воспоминанием, как с неистребимой ссадиной. Но здесь и в этот момент что-то значила только Шельн с ее безмятежно сияющими опаловыми глазами. Шельн, окутанная странным, почти неуловимым будоражащим ароматом, навевающим грезы о невозможном полете в ночном небе над залитыми лунным светом дебрями чаролесья.
– Я приглашаю вас на танец, – произнес Марек охрипшим голосом, поднимаясь с камня.
Он чувствовал себя так, словно умрет на месте, если Лунная Мгла его сейчас отошьет.
Фрешта тоже встал и солидно предложил:
– Станцуемте?
Шельн переводила взгляд с одного кавалера на другого, и ее лицо было непроницаемо, как прекрасная мраморная маска. Сидящая рядом с ней Дафна выпрямила спину, благовоспитанно сложила руки на коленях – слегка побледневшая и неподвижная, как будто спряталась внутри себя глубоко-глубоко. Над сквером уже растекались первые аккорды.
– Других вариантов нет? – осведомилась Лунная Мгла.
Оба глядели на нее в недоумении – какие там еще варианты? – и непримиримо косились друг на друга.
– Мерзавчики вы оба, – беззлобно констатировала Шельн. Ленивым кошачьим движением поднялась с кресла и повернулась к Дафне: – Давно мечтаю станцевать мариньезу с красивой девушкой. Идем?
Марек и Фрешта опомнились уже после того, как Дафна молча подалась, словно зачарованная, навстречу Лунной Мгле, и они, держась за руки, вышли на шахматную площадку, закружились, сцепившись, в пока еще медленном темпе.
Фрешта сплюнул в траву, разочарованно выругался и потянулся за оставленным на камне стаканчиком с выдохшимся вином.
Сникший Марек плюхнулся в свободное кресло. Который по счету шок за этот вечер? Пора бы уже и привыкнуть… Честное слово, он не хотел обидеть Дафну. Вообще о ней не думал. Разве он виноват, что ему нравится Лунная Мгла? Может быть, Дафна и сама не хотела с ним танцевать, она же ничего не сказала вслух, она никогда не говорит на такие темы… Проучили, как щенка. Чего он особенного сделал?
Проглотив застрявший в горле комок, он отыскал их взглядом среди кружащихся пар. То ли очарования Шельн хватало на двоих, то ли до сих пор он чего-то не замечал, но Дафна в объятиях Лунной Мглы показалась ему удивительно красивой.
Фрешта снова пробурчал ругательство.
– Заткнись, – не глядя на него, бросил Марек.
– Чё?..
– Плохо слышишь? Заткнись.
– А ты вообще не вякай. Эльф тебе рожу набил, и еще добавит, если напросишься, понял?
– Ага, мне эльф рожу набил, а до тебя он вообще не добрался, потому что ты в помойке отсиживался.
– Чё ты сказал?.. Да я тебя самого в помойке похороню! Шлюхи они обе, и Мгла, и твоя невеста.
– Ты сейчас такой смелый, а чуть что, сразу обратно в помойку зароешься. Слабо ведь выйти со мной отсюда и разобраться там, где никто не помешает?
– Это мне слабо? – Фрешта выкатил глаза и презрительно оскалился, но, по мнению Марека, выглядело это не устрашающе, а довольно-таки глупо. – Ну, пошли, мозгляк!
Мариньеза продолжалась, теперь уже в «штормовом» темпе, и Шельн с Дафной не заметили, как их кавалеры пробрались к воротам, петляя среди камней и деревьев, а потом выскользнули за пределы оазиса, в разгоряченную толпу.
Если обогнуть сквер, дальше будет площадка, отгороженная с одной стороны штабелем пустых ящиков из-под праздничного реквизита, с другой – задними стенками поставленных в ряд парусиновых шатров. Решетка сквера оплетена плющом, оттуда ничего не видно. Местечко укромное, и свидетелей нет.
– Ты, мозгляк паршивый, – снова завел свое Фрешта, – ненавижу таких, как ты, – культурных, смазливых, по-столичному одетых, которые ходят, как графья…
Марек собирался не слушать его, а бить, и ударил первый, не дожидаясь, когда оппонент выскажется до конца. Соображения Фрешты по поводу личных качеств и поведенческих особенностей Марека Ластипа его не интересовали.
Они дрались, как двое остервеневших молодых животных, и для каждого противником был не только вот этот парень, который сказал не то, но и кое-кто еще, находящийся не здесь. Для Марека – повелитель темных эльфов, для Фрешты – клиенты «Ювентраэмонстраха», богатые маменькины сынки, ради которых он рисковал загривком вместе с Раймутом Креухом, потому что за эту работу хорошо платили. Молотя друг друга, оба в то же время сражались с призраками.
Фрешта был тяжелее, но Марек превосходил его и в скорости, и в ловкости, и знал больше приемов. Когда и применять все эти приемы, как не сейчас! Нож он выбил у противника сразу, и второй, поменьше, извлеченный из-за пазухи, тоже выбил. Его собственный кинжал с рукояткой из драконьего дерева так и остался в ножнах. Когда Фрешта, мыча, распростерся на забрызганной кровью брусчатке, Марек с трудом удержался, чтобы не отвесить ему пинка напоследок. Хотелось, но нехорошо ведь бить лежачего, он и так не может встать, и картофельная физиономия расквашена вдрызг, свои не узнают.
