Король и Шут (СИ) - Туровников Юрий Юрьевич (мир книг .txt) 📗
Озорник ветер шнырял по полю, раскачивая колосья и развивая кудри единственного путника, который снял сапоги, связал их и, перекинув их через плечо, пошел босиком. Редкие облака проплывали по бескрайнему синему небу, пытаясь съесть желтый диск дневного светила, что слепил глаза и старался испепелить своим жаром все живое. Стая настырных ворон пыталась поживиться еще несозревшим урожаем гречи, но постоянно взмывала вверх, завидев пугало.
Примерно через два часа пути Прохор решил передохнуть и развалился на обочине тракта. Во-первых, он намял ступни, а во-вторых, жара его окончательно утомила. Сняв с пояса кожаную фляжку, шут сделал несколько глотков. Затем достал трубку, набил ее ароматным табаком и закурил.
— Надо было у изобретателя все-таки заказать ту штуковину на колесах! — сплюнул Прохор и закрыл глаза, всего на минутку.
Очнулся он от хрипа лошади. Шут резко сел и потер заспанные глаза. Посреди дороги стояла кобыла, запряженная в телегу, на которой сидели несколько человек. Лиц шут не мог разглядеть, только силуэты. Слепило треклятое солнце. Прикрыв глаза ладонью, он присмотрелся.
— Какие люди! — прозвучало с телеги. — Слышали, ты опять зло забарывать пошел.
— Ну да, кроме меня ж некому… — развел руками Прохор. — Добросьте до леса, а то я так два дня идти буду.
— Прыгай, только инструменты не раздави, — и шут забрался в повозку, потеснив музыкантов. Тех самых, что поют и в трактире, и в замке. Тех, с кем он вчера так опрометчиво напился.
— Пошла, чтоб тебя! — крикнул одноглазый артист и хлестнул гнедую кнутом. Телега дернулась и заскрипела по пыльному тракту.
Михась, тот, что постоянно скалился и выпучивал глаза для пущего ужаса, улыбнулся и спросил:
— А ты куда вчера подевался? Мы тебя искали…
Прохор отмахнулся и решил перевести тему разговора.
— Вы сами-то куда едете?
Ему ответил второй запевала.
— На свадьбу нас заказали в Длинные плуги. Дочь мельника у них замуж собралась. К вечеру ждут. Выступим, получим деньгу и назад. Деньга она никогда лишней не бывает, да, други?
Артисты согласились и заржали громче королевских лошадей. Даже девушка, что играла на скрипке, и та гоготала наравне с мужиками.
— Ясно, — прочистил пальцем ухо шут. — Вы бы себе название какое-никакое придумали, что ли… Таких ухарей, как вы, полно по свету катается. Ну, чтоб не путали, — сказал он невзначай.
— Так есть у нас уже, — кашлянула скрипачка.
— Какое? — поинтересовался Прохор. — Треньди-бреньди-лютня-бубен?
— Неа, — сказал одноглазый. — Красивше: Броуменские музыканты.
— Ничего подобного не слышал, главное, оригинальное название.
— Вот! — хором сказали артисты.
— Ну, сыграйте тогда что-нибудь, чтоб не скучно ехать было. Я даже золотой дам.
Прохор выудил из кошеля монету и протянул взъерошенному певцу. Тот попробовал деньгу на зуб, одобрительно хмыкнул и убрал ее в карман куртки.
— Это можно. В лес, говоришь, собрался? Есть у нас одна песенка веселая, про лешего.
Возница бросил вожжи и взял в руки мандолину, а лошадь продолжила топать вперед. Остальные музыканты вытащили из-под соломы инструменты, подтянули струны и заиграли быструю мелодию, а певцы заголосили на всю округу, подняв в небо только-только успокоившихся ворон.
Закончив петь, артисты снова захохотали и стали по-дружески пихать друг друга. Досталось и Прохору, который не горел желанием веселиться.
— Спасибо вам, — Он плюнул на дорогу. — Умеете подбодрить человека. Ничего повеселее не могли спеть? Мне, вообще-то, еще весь день и всю ночь по лесу бродить придется.
— Ну, извини, — пожал плечами обладатель звонкого бубна. — Мы хотели как лучше.
— Да ну вас, — махнул рукой шут и замолчал.
Оставшийся путь проделали в тишине. Едва лес приблизился на выстрел из лука, Прохор соскочил с телеги и поблагодарил музыкантов за помощь. Те помахали ему на прощание и через несколько минут скрылись в чаще.
Прохор постоял немного на дороге, затем обулся и краем поля побрел к опушке. Он понимал, что может плутать бесконечно в поисках пропавших королевских служак, но надеялся, что этого не произойдет. Первым делом он решил осмотреть пасеку, а потом уже поляну, где выращивали ягоды для королевской кухни, а затем грибную делянку. И, конечно же, нужно посетить лесника. Только шут собирался продолжить свое путешествие, как его чуткий слух уловил чей-то крик, который постепенно становился все громче. В конце концов, Прохор увидел мчащегося к нему всадника.
— Стой, злыдня, чтоб тебя! — тот резко остановил коня, подняв клубы пыли. — Думал, не успею.
— Ты чего поперся?! — шут упер руки в бока и из-под бровей посмотрел на дворцового летописца. — Я же велел тебе оставаться в замке.
— А король велел обратное, — тот спрыгнул с кобылы. — Сказал, что негоже отправляться тебе одному. Еще надо все записать для порядка. Вот…
Прохор вздохнул.
— А откуда ты знаешь, что я не вчера уехал?
— Опросил стражу у ворот, что у меня, языка нет? Они же ведут учет: кто входил, кто выходил. Чтобы всегда знать, сколько народу за стенами города.
— Пёс с тобой, но только запомни: слушаться меня во всем. Скажу сидеть — сиди, скажу бежать — беги. Понял?
— Мне все равно, лишь бы живым остаться и сытым, — отмахнулся писарь.
— А вот этого как раз я тебе обещать не могу. Ладно, пошли, скоро вечереть начнет.
Они побрели вдоль опушки леса.
В ветвях деревьев чирикали невидимые птички, где-то настойчиво дятел долбил клювом кору, пытаясь добраться до червяка, где-то угукал филин. Даже кукушка расщедрилась, когда шут решил узнать, сколько лет ему жить. Птица накуковала сто раз, а вот писарю повезло меньше: пернатая гадалка остановилась после второго раза.
Служитель пера и бумаги глупо улыбнулся и отшутился, мол, это она в столетиях посчитала, а сам уже пожалел, что не ослушался королевского указа и поскакал-таки вслед за шутом.
В чаще трещали сухие деревья, на головы то и дело падали то шишки, то желуди. Когда впереди показались шапки ульев и шалаш пасечника, летописец радостно потер руки.
— Наконец-то привал.
— Ты не больно-то радуйся, — охолонил его Прохор. — Если этого обормота тут нет, значит пойдем дальше, искать королевского ягодника и такого же грибника.
