Преданья старины глубокой - Рудазов Александр (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
– Не откусишь, тебе человечину нельзя! – радостно ответил княжич.
Оборотень повернул шею, косясь на седока. На волчьей морде нарисовалось легкое сожаление – он не думал, что княжич это запомнит.
– Держись лучше, а не болтай… – проворчал он, делая первый прыжок.
У Ивана сразу засвистело в ушах – сын Волха помчался так, что деревья превратились в сплошную стену. Матерый оборотень летел по лесу пушистой молнией, взрывая землю когтищами. На нехоженой дорожке оставались следы – диковинные, невиданные. Вроде бы и волчьи, да только не совсем – пальцев пять, а не четыре. А уж до чего здоровенные!
– Стой, я перчатку обронил! – крикнул Иван.
– Пока ты это говорил, я уж тридцать саженей [22] пробежал! – откликнулся Серый Волк.
– А пока ты мне отвечал, еще, небось, два раза по столько прошло! – огрызнулся Иван. – Трудно остановиться на минуточку, да? Мне эти перчатки матушка подарила!
Яромир пробурчал себе под нос что-то насчет маменькиных сынков, но все-таки соизволил вернуться, подобрать злополучную перчатку. Иван довольно кивнул и спрятал ее за пояс. Оборотень недоуменно посмотрел на него и спросил:
– А вторая где?
– А вторую я еще зимусь в прорубь уронил, – простодушно ответил Иван. – Вот с тех пор и не ношу, а то что ж будет – одна рука обутая, а другая босая? Неладно этак!
– Тьфу, дурак… – ругнулся Яромир.
Через некоторое время он снова остановился – резко, как вкопанный. Волчьи глаза подозрительно прищурились, и оборотень спросил:
– Иван, ты что там сейчас сделал?
– Да у тебя тут репей в шерсти застрял, – весело отозвался княжич. – Ты не волнуйся, я его вытащил.
– И что ты с ним сделал? – насторожился Яромир.
– Выкинул, конечно! Что ж мне его – кушать?
– Ой, дурак… – простонал оборотень. – Да не репей то был, а кошель мой! Одежда у меня после превращения в дополнительные шерстинки превращается, а вещицы малые – в репьи! Слезай давай, ищи, куда закинул!
Иван озадаченно почесал в затылке и поспешно бросился на поиски репья-кошеля. Яромир затрусил в другую сторону, принюхиваясь к воздуху.
– Ну что, нашел? – окликнул он Ивана минут через пять.
– Нет еще! А ты?
– Тоже нет! Ищи дальше!
Еще минут через десять Иван взмолился:
– Да ну его! Приедем к брату, я тебе серебра два таких кошеля отсыплю!
– Смерти моей захотел?! – возмутился Яромир. Его волчий рык раздавался уже с другой стороны. – Засунь себе это серебро в то место, коим на поганую яму смотришь!
– Ну так золота, я не жадный!
– Да на кой бес мне твое золото?! У меня там вещицы лежали такие, каких у тебя нету!
– А ты откуда знаешь – провидец, что ли? Ты спроси – может, есть?
– Перо птицы Гамаюн есть?
Иван сконфуженно замолчал. Такого пера у него не было.
Они пролазили по кустам и буреломам добрый час. Чутье волколака не помогало – репей-кошель ничем не пах.
– Нашел! – наконец прозвучало из зарослей.
Яромир спешно подбежал на крик. Иван аккуратно выковыривал драгоценную колючку из еловой лапы.
– Сувай взад, – хмуро потребовал оборотень. – И не трожь больше.
– В зад?.. – поскреб лоб княжич.
– Туда, где было, – торопливо поправился Яромир, сообразив, что его слова можно истолковать двояко. А с дурака станется! – В шерсть приткни, чтоб держалось… ррра-а-аррр!!! Ты что делаешь, вредитель?! Послал же Сварог на мою шею…
Иван действительно второпях вогнал этот злополучный репей так, что выступила кровь. Яромир зарычал от боли, клацнул зубами, едва не отхватив княжичу руку, и долго еще потом бежал молча, втихомолку вынашивая планы мести.
Лес с каждой минутой густел. Мрачные ели сдвигались теснее, словно срастаясь лапами. Постепенно кроны сомкнулись полностью, стало темно, как поздним вечером – полуденное солнышко едва-едва проникало сквозь крышу из хвои. Земля «омертвела» – трава в такой темени расти не может, и теперь под волчьими лапами поскрипывали только опавшие хвоинки и веточки. В подобных чащобах обычно бродит самая злокозненная нечисть – и лешие здесь царят безраздельно, не допуская в свои владения кого попало.
Однако сын Волха Всеславича – отнюдь не «кто попало».
– А что за меч-то?.. – нарушил молчание Иван, когда стало совсем скучно.
– Из кладенцов, – ответил Яромир. – Имя ему – Самосек. Раньше Еруслану Лазаревичу принадлежал!
– А кто это? – простодушно спросил Иван.
Яромир нахмурил мохнатый лоб. Похоже, он полагал, что произнесенное имя должно быть известно всем и каждому. Однако ж…
– О Уруслане Залазаровиче слышал? – наконец открыл рот он.
– Не-а.
– А о Руслане-хоробре?
– Не-а. Это кто такие все?
– Так, истории родного края мы не знаем… – задумчиво изрек Яромир. – Ладно, расскажу.
– Другое дело! – оживился Иван. Слушанье сказок для него было на третьем месте – сразу после девок и пожрать.
Огромный волк некоторое время собирался с мыслями, рассеянно труся по лесной тропе, а потом начал:
– Значит, случилось это давным-давно, когда здесь еще Горохово Царство было… Про царя Гороха-то ты знаешь?
– Ну-у-у…
– Не знаешь… Охо-хо… Ладно, слушай и про это тоже. Как того царя звали, доподлинно сейчас уже неизвестно – то ли Горох, то ли Грох, то ли Грохот, то ли Гром… Что-то такое, грохочущее. Был он как-то связан с Перуном – не то сын, не то внук, не то племянник, не то он сам и есть в человечьей личине. Скорее всего, все-таки сын. Правил этот царь как раз здесь – где сейчас княжества Тиборское с Владимирским, вот там раньше Горохово Царство лежало. И еще немножко к восходу – столица у него на другом берегу Двины стояла, те земли теперь Кащею принадлежат. Жил он давно – веков восемь назад, а то и девять… меня тогда еще и в задумке не было, так что точно не скажу. Царь был славный, великий… А Горохом его за отцовский подарок прозвали… или не отцовский…
– Ишь… И что ж ему Перун подарил-то?
– Перун.
– Да я понял, что Перун. А подарил-то что?
– Перун и подарил. Перун подарил перун – что неясного? – насмешливо оскалился Яромир. – Оружие божественное, перуном именуемое, молнии мечущее, громом гремящее. К твоему просветлению, «перун» на иных языках как раз и значит «молния». Или «гром».
– А как же он сам-то остался? – раскрыл рот Иван. – Без оружия?!
– Ну, у него, видно, их несколько было, – дернул мохнатым ухом Яромир. – Кто его знает? Я за что купил, за то и продаю – сам не видал, врать не стану… В кумирнях видал идолы Перуна с мечом, с секирой, с луком… с копьем один раз было… а вот этого самого перуна волшебного не случалось – как он выглядит, не знаю… Рассказывали, вроде такой молоточек крестовидный…
Иван озадаченно морщил лоб. Он сам, воспитанный в вере православной, о языческих моленьях знал немного – чай, уж двести лет минуло, как князь Владимир Русь в христову веру обернул. Княжич только то и слышал, что кое-где по лесам еще стоят древние капища, ютятся в отдаленных местах волхвы с ведунами, прячась от церковных костров, живут в некоторых селениях последние приверженцы старой веры… А вот встречаться с ними доселе не доводилось…
Ну вот, теперь довелось.
– А нынче где ж тот перун? – заинтересовался Иван.
– Пожалуй, одни только рожаницы знают… Воды с тех пор много утекло. Курган Гороха за Двиной, в Кащеевом Царстве – а перун Перуна, видно, с ним и похоронили… Да только тебе от него проку не будет – чтоб им владеть, нужно и самому хоть вполовину богом быть… Ладно, не о перуне у нас тут речь. Значит, жил много времени спустя в Гороховом Царстве великий хоробр – Еруслан Лазаревич, сын Лазаря и Епистимии. Он же Уруслан Залазарович. Или попросту Руслан – давно было, никто не помнит, всяк по-своему произносит. Хотя не так уж и давно, если по чести – всего пять веков минуло, как помер. При нем правил царь Картаус… или Киркоус – бес уж его знает, меня там не было… И вот однова напали на его царство кащеевы татаровья во главе с ханом своим – Даниилом Белым. Царство все разорили, многих людей убили, а самого Картауса и Лазаря, отца Еруслана, ослепили и бросили в темницу. Отправился тогда Еруслан искать средство вернуть им зрение…
