Драконья погода - Уотт-Эванс Лоуренс (мир книг .txt) 📗
— Дышит, — крикнул стражник, повернувшись в сторону колодца. — Крови немного. Думаю, обошлось.
— За веревку держаться сможет? — спросили сверху.
— Нет, — ответил стражник. — Пришлите еще кого-нибудь.
Арлиан молча наблюдал за тем, как Кровавая Рука открыл глаза, заморгал и попытался вытащить из-под камней правую ногу. К тому моменту, когда сверху спустился еще один человек, стражник помог Кровавой Руке сесть.
Арлиан и Нарыв видели, как второй стражник довел Руку до свисающей веревки, а его напарник следил за тем, чтобы рабы не предприняли никаких попыток доставить им неприятности. Веревку с Кровавой Рукой и придерживающим его стражником подняли наверх, затем спустили снова, второй стражник спрятал в ножны меч и тоже убрался восвояси.
Несколько мгновений ничего не происходило, хотя Арлиан слышал голоса. Затем подъемник, который по-прежнему держался на одном тросе, опустился вниз.
— А где ужин? — крикнул кто-то, к нему присоединилось еще несколько сердитых голосов, поскольку подъемник был пуст.
— Вы что, не можете подождать? — прорычал сверху стражник.
В ответ раздалось не слишком внятное бормотание, открыто возмущаться рабы опасались. Прошло несколько минут, и рудокопы решились подобраться к колодцу поближе. Арлиан увидел, как Топляк сердито погрозил кулаком кому-то наверху.
Затем на кучу руды свалился тяжелый джутовый мешок, и рабы бросились к нему.
Арлиан и Нарыв подошли к Топляку и Брюзге, которые раздавали обычный ужин — грубый хлеб, безвкусный сухой сыр, какие-то сушеные фрукты, чтобы рабы не болели цингой.
Арлиан протянул руку, и Топляк уже собрался выдать ему порцию хлеба, когда Пачкун крикнул:
— Ему не давай! Он спас Кровавую Руку! Нечего его кормить!
Топляк заколебался и посмотрел на Крысолова. Крысолов, маленький человечек, которого все уважали за ум, посмотрел на Арлиана.
— Ты его вытащил, Арлиан? Или Нарыв?
— Арлиан, — быстро проговорил Нарыв.
— Я его вытащил, — признался Арлиан.
— Решил подружиться, да? — рявкнул Крысолов. — Не мог его там оставить?
— Ты правила знаешь, Крысолов, — заявил Арлиан, который и сам неплохо соображал и не собирался признаваться, что действовал исключительно из благородных побуждений. — Если к концу смены мы не представим живого надсмотрщика, еды не будет.
— Ты рисковал жизнью ради ужина, парень? — ехидно поинтересовался Крысолов. — Лично я считаю, что лучше немного поголодать ради того, чтобы увидеть, как вышибет мозги из Кровавой Руки.
— Слушайте, а где Маслолей? — спросил кто-то, прежде чем Арлиан успел ответить.
Все заволновались — они знали правила. Каждый надсмотрщик оставался внизу в течение одной смены — около двенадцати часов, — затем его сменял другой. Кровавую Руку подняли наверх, но Маслолей вниз не спустился.
А если нет надсмотрщика, значит, после следующей смены не будет еды.
На время рудокопы забыли, что Арлиан спас Кровавой Руке жизнь, все дружно орали и спорили, сами не очень понимая о чем. Арлиан, не обращая на них внимания, взял хлеб из рук Топляка; тот не стал возражать, только пожал плечами и отдал Арлиану кусок сыра.
Наконец по веревке спустился Маслолей и тут же принялся орудовать хлыстом, расчищая дно колодца. Топляк и Брюзга подхватили сильно опустевший мешок и отошли в сторону, чтобы закончить раздачу ужина. Арлиан, жуя сухой сыр, отправился спать в Туннель № 32.
Усевшись на тряпье, которое служило ему постелью, он попытался обдумать сложившуюся ситуацию.
Правильно ли он поступил, когда спас Кровавую Руку? Может быть, надсмотрщик заслужил смерть за то, что сделал с беднягой Динианом?
И вдруг Арлиан спросил себя, а сможет ли он привести в исполнение планы мести, которые вынашивал так долго. Что, если наступит день, когда он сбежит из рудника и найдет лорда Дракона и его головорезов, а потом его охватит сострадание и он не сумеет их прикончить?
Раньше такие мысли ему в голову не приходили. Теперь, когда он спас жизнь Кровавой Руке, рискуя собственной, следовало хорошенько подумать о случившемся.
Неужели у него слишком мягкий характер? Неужели он так и не повзрослел и не стал настоящим мужчиной?
— Предатель!
Слово произнесли шепотом, да еще из-за угла, поэтому Арлиан не узнал голоса. Он удивленно поднял голову, когда открытая и зажженная масляная лампа полетела на его постель. Старые грязные тряпки мгновенно загорелись, и Арлиан бросился затаптывать огонь. Дым пробрался в и без того надсаженное горло, юноша сразу же закашлялся и никак не мог остановиться даже после того, как погасил пламя. К тому времени, когда он пришел в себя и смог взять собственную лампу, чтобы выяснить, кто же на него напал, мерзавца и след простыл.
Арлиан постоял немного в коридоре, затем грустно вернулся назад и, скрестив ноги, уселся на пол. Задумчиво поковырял ногой обгоревшую часть постели и подумал, что, наверное, придется ее заменить.
Впрочем, тряпки остались под грудой руды, так что нужно будет немного подождать.
Тряпки, камни, масляная лампа и несколько сувениров, напоминающих об умерших друзьях, — вот и все его богатство. Некоторым из рудокопов удавалось смастерить какие-то вещи из сломанных инструментов или самых необычных материалов, но Арлиан никогда этим не занимался. Там, где он спал, стены не украшали ни рисунки, ни вырезанные из камня безделушки, у него не было ни ножа, ни ложки — ничего. Все свободное время он тратил на беседы с другими рудокопами, строя планы побега и мечтая отомстить за родных.
Сначала он рассказывал о своих планах, и над ним смеялись; никто не верил, что побег возможен. А уж представить себе, что беглый раб сумеет расквитаться с лордом, не мог никто — сама идея казалась всем абсурдной. Услышав, что Арлиан собирается расправиться с драконами, кое-кто решил, что он просто спятил. А Хэтет грустно заявил, что парень говорит глупости. В общем, Арлиан довольно быстро понял, что разумнее всего держать свои мысли при себе. Но он упорно старался узнать про рудник как можно больше в надежде открыть какой-нибудь секрет, который поможет ему бежать.
Владельцы рудника обеспечивали рабов тряпьем — Арлиан не знал, где они его брали, но кто-то время от времени швырял вниз свертки, добавляя их к тем, что уже лежали в куче на дне колодца. Рудокопы подбирали себе одежду, делали постели и массу других необходимых вещей: носки, сумки, фитили для ламп, абажуры и еще многое другое. Кое-кто из рабов собирал только белые тряпки, а если таких не попадалось, выискивал самые светлые из того, что было, и писал на них чернилами, сделанными из угля и воды, — Арлиану это казалось бессмысленным, хотя ему и довелось прочитать несколько историй, запечатленных столь необычным способом.
Тряпки, инструменты, еда, масло для ламп, вода — владельцы отправляли все это вниз, а рабы взамен снабжали их рудой. Очень простой порядок, который, однако, сложился и функционировал вот уже многие годы.
Арлиан не находил ничего такого, что, по его мнению, стоило бы хранить. Брюзге удалось накопить целую стопку белых тряпок, где он записывал свои обиды и жалобы. Олнеор воссоздал историю четырех поколений собственной семьи, а Верино сочинил философский трактат на тему места человека в огромном космосе. Топляк украшал стены на удивление тонкими и красивыми картинами, изображающими его родную деревню, в то время как Пачкун в разных углах оставлял неумелые и исключительно непристойные рисунки женщин. Поговаривали, что у Крысолова имеется солидный запас продуктов, масла и ножей, которые он прячет в известном ему одному месте. Нарыв делал кукол и другие игрушки из связанных причудливыми узлами тряпок.
Арлиан хранил лишь несколько вещей, напоминавших ему об ушедших друзьях.
Когда его сюда привели, у него ничего не было, только одежда да веревки на руках, которые тут же прибрали другие рабы. У мальчика не осталось никаких напоминаний о родных, и он довольно скоро понял, как ему этого не хватает. В его жизни вместо семьи осталась пустота, и он понимал — ничто не в состоянии ее заполнить. Но какая-нибудь мелочь или пустяк могли бы связать его нынешнее существование со счастливым детством в родной деревне.
