Потаенный Город - Эддингс Дэвид (читать книги без .TXT) 📗
– Что случилось с другом Блоквом? – спросил Кринг, отодвигая тарелку.
– Я только что сообразил, что не видел его с тех пор, как казнили Заласту.
– Он ушел вместе со своими богами, доми, – ответил Тиниен. – Он сделал то, за чем его посылали, и сейчас он и прочие тролли уже на пути в Талесию. Он пожелал всем нам доброй охоты. По-тролличьи это примерно то же, что попрощаться.
– Может быть, это прозвучит странно, – признался Кринг, – но мне он понравился.
– Он хороший товарищ, – согласился Улаф. – Он хорошо охотится и всегда готов разделить добычу со своей стаей.
– О да, – содрогнувшись, подтвердил Тиниен, – если не свежеубитую собаку, то ляжку сырого киргая.
– Сэр Улаф, – сказал Телэн, – я только что поел. Не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом?
Они оседлали коней и выехали из Дэльфиуса.
На выезде Халэд осадил коня, спешился и закрыл ворота.
– Зачем ты это сделал? – спросил Телэн. – Дэльфы ведь все равно сюда не вернутся.
– Так нужно, – ответил Халэд, вскакивая в седло. – Негоже оставлять ворота нараспашку.
Поскольку все знали, кто такая Флейта, она и не пыталась скрыть свое плутовство со временем и расстоянием. Кони шли вперед, как и положено коням, но окружающий мир каждые несколько минут мелькал и изменялся. Один раз где-то Восточнее Диргиса Спархок приподнялся в стременах и оглянулся. Их отчетливо видный след тянулся до середины луга и там резко обрывался, словно кони и всадники попросту свалились с неба.
Близился вечер, когда они доехали до знакомого холма, с которого был виден Огнеглавый Материон, и с радостью спустились с гребня холма к городу. Они долго были в пути, и так приятно было снова оказаться дома. Спархок торопливо исправил собственную мысль. Материон не был их настоящим домом. Их дом – сырой неприветливый город на реке Симмур, в другой половине мира.
У ворот имперской резиденции их встретили изумленные взгляды, и еще больше этих взглядов было на мосту в замок Эланы. Вэнион упрямо отказывался исполнить настойчивую просьбу жены и прикрыть капюшоном лицо и голову и буквально щеголял тем, что куда-то делись тридцать с лишком прожитых лет. Вэнион иногда был таким.
В замке тоже заметны были кое-какие перемены. Император находился в синей гостиной на втором этаже, и с ним, кроме баронессы Мелидиры, Эмбана и Оскайна, были также три его супруги – Элисун, Гахенас и Лиатрис. Элисун, пожалуй, бросалась в глаза больше прочих, потому что была одета весьма скромно.
– Боже милостивый, Вэнион! – воскликнул Эмбан при виде магистра пандионцев. – Что с тобой стряслось?
– Я женился, ваша светлость, – ответил Вэнион, небрежным жестом пригладив каштановые волосы. – Это был один из свадебных подарков. Тебе нравится?
– Ты выглядишь просто нелепо!
– О, – возразила Сефрения, – я бы так не сказала. Мне это очень нравится.
– Полагаю, нам надлежит вас поздравить, – с изысканной вежливостью произнес Сарабиан. Тамульский император разительно переменился. В нем были уверенность и властность, каких раньше не замечалось. – Имея в виду препятствия религиозного характера, кто же совершил церемонию?
– Ксанетия, ваше величество, – ответил Вэнион. – Дэльфийская вера не возражала против нашего брака. Сарабиан огляделся.
– А где же Ксанетия? – спросил он. Сефрения указала пальцем вверх.
– Там, ваше величество, – печально ответила она, – вместе с остальными дэльфами.
– Что?! – переспросил ошеломленный император.
– Эдемус забрал их с собой, Сарабиан, – пояснила Флейта. – Видимо, они с Беллиомом заключили какое-то соглашение. – Она огляделась. – А где Даная?
– В своей комнате, Божественная, – ответила баронесса Мелидира. – Она немного утомилась и раньше обычного отправилась спать.
– Пойду скажу ей, что ее мама вернулась, – объявила Богиня-Дитя, направляясь к двери, ведущей во внутренние покои.
– Мы получили несколько донесений, – говорил министр иностранных дел Оскайн, – но все они чересчур общие: «Война выиграна, мы победили» и тому подобное. Прошу прощения, королева Бетуана. Твои атаны – великолепные гонцы, но из них невозможно вытянуть подробности. Она пожала плечами.
– Возможно, это общий недостаток нашей нации, Оскайн-министр.
Бетуана, как всегда теперь, стояла рядом с молчаливым Энгессой и явно не хотела отпускать его от себя даже ненадолго.
– Больше всего меня озадачивает невнятное послание, которое я получил от своего брата, – признался Оскайн.
– Итайн-посол сейчас очень занят, – с невинным видом пояснила Бетуана.
– Вот как?
– Когда прошлой осенью его послали в Кинестру, он весьма близко подружился с атаной Марис. Он не отнесся к этому серьезно – в отличие от нее. Она отправилась искать его и, найдя его в Кирге, забрала с собой в Кинестру.
– В самом деле? – отозвался Оскайн без малейшей усмешки. – Что ж, – пожал он плечами, – Итайну так или иначе пора бы остепениться. Насколько я помню, атана Марис весьма энергичная женщина.
– Да, Оскайн-министр, и весьма решительная. Думаю, что дни холостяцкой жизни твоего хитроумного братца сочтены.
– Какая жалость, – вздохнул Оскайн. – Прошу прощения… – И с этими словами он довольно поспешно удалился в соседнюю комнату, из которой тут же до неслись взрывы приглушенного хохота.
А затем в комнату вбежала Даная с развевающимися волосами и бросилась в объятия матери.
Лицо Сарабиана помрачнело.
– Кто же, в конце концов, убил Заласту? – спросил он. – Если уж на то пошло, именно он был причиной всех наших бед.
– Заласта не мертв, – с грустью ответила Сефрения, усаживая к себе на колени Флейту.
– Не мертв? Как же ему удалось уйти?
– Мы отпустили его, ваше величество, – ответил Улаф.
– Вы с ума сошли? Вы же знаете, что он может натворить!
– Он больше ничего не натворит, ваше величество, – отозвался Вэнион, – разве что подожжет где-нибудь траву.
– Этого не случится, Вэнион, – поправила его Флейта. – Этот огонь – духовный, а не физический.
– Может быть, кто-нибудь все же объяснит мне, в чем дело? – осведомился Сарабиан.
– Заласта, ваше величество, появился на свадьбе Сефрении, – сказал Улаф. – Он пытался убить Вэниона, но Спархок остановил его. Затем наш присутствующий здесь друг хотел сотворить с Заластой что-нибудь непоправимое, но тут появился Кхвай и предъявил свои права на Заласту. Из политических соображений Спархок признал эти права, и тогда Кхвай вверг Заласту в огонь.
– Экая мрачная идея, – содрогнулся Сарабиан и посмотрел на Сефрению.
– Но ты же говорила, что он не мертв, а сэр Улаф только что сказал, что он сгорел.
– Нет, ваше величество, – поправил его Улаф, – я сказал только, что Кхвай вверг его в огонь. То же самое произошло с бароном Пароком.
– Кажется, тролличье правосудие мне по душе, – с недоброй усмешкой заметил Сарабиан. – И долго они будут гореть?
– Вечно, ваше величество, – мрачно ответил Тиниен. – Огонь этот – вечный.
– Боже милосердный!
– Это было куда больше, чем я рассчитывал сделать, – признался Спархок, – но, как уже сказал Улаф, тут были замешаны политические соображения.
Они проговорили допоздна, вспоминая в подробностях о минувшей кампании, о спасении Эланы и Алиэн, об освобождении Беллиома и последней схватке между Спархоком и Киргоном. Спархок тщательно подчеркивал, что в этом поединке он был лишь орудием Беллиома, и во всеуслышание объявил, что он большее не Анакха. Он хотел, чтобы никто больше не вспоминал об этой части его жизни.
Во время этого долгого разговора Сарабиан рассказал им о покушении на его жизнь, которое устроили Шакола и Тореллия.
– Возможно, им это и удалось бы, если бы не Элисун, – заключил он, с нежностью взглянув на свою валезийскую супругу, которая была теперь воплощением скромности.
Миртаи посмотрела на Элисун, вопросительно изогнув бровь.
– Почему ты одеваешься по-другому? – напрямик спросила она.
Элисун пожала плечами.
– Я ношу ребенка, – сказала она. – Полагаю, время легкомысленных приключений для меня закончилось. – И добавила, увидев озадаченное выражение на лице Миртаи:
