Темный день. (Дилогия) - Рут Алла ( Сербжинская Ирина) (книги без регистрации бесплатно полностью .txt) 📗
— Гляди, Василий, что я принес, — с набитым ртом проговорил Крынкин. — Газетка свежая, «Вечерний проспект» называется. Читал? Нет? А вот гляди, написано тут… подписано «Игорь Хамер». Кто такой, не знаю.
Он прожевал кусок и торопливо зашуршал страницами.
— Про экзотического зверя он написал! Читал?
— Ну, зверь, — снисходительно отозвался приятель, отвлекаясь на минуту от обдумывания речи. — И что?
— Ну, как же! — загорячился Крынкин, немного расстроенный тем, что приятель не разделил его восторгов. — Неизвестный науке зверь, понимаешь? Как Несси!
Василий пожал плечами.
Крынкин откусил булку и задумался.
Он и сам не мог бы объяснить, посему обычная заметка в газете так взволновала его. Но какой-то внутренний голос шепнул ему, что тут таится что-то необычное, и не доверять внутреннему голосу у Крынкина не было никакой причины. Он чувствовал, знал — за скупыми газетными строчками скрывается нечто необыкновенное! Оттого-то у Крынкина уже второй день были предчувствие того, что в Городе начинают разворачиваться удивительные события.
— Как бы узнать, что за зверь это? — пробормотал он, машинально выщипывая из булки изюм.
Его приятель отвлекся от дум.
— Как думаешь, если я про деревню свою скажу, будет это шведскому королю интересно? Все-таки у нас там и рыбалка, и грибы, и ягоды… у них-то в Швеции, наверное, такого нет.
— Обязательно скажи, — посоветовал Крынкин и снова уткнулся в газету.
— Как бы узнать… как бы глянуть? Неизвестный зверь, надо же…
— Ох, а вот я недавно видела, — вдруг вступила в разговор Варвара, поглядывая на Василия. — Страшилище какое-то, то ли домовой, то ли еще какая нечисть? Иду это я дворами с ночной смены недавно, утро, часов пять, тихо. Вдруг из подвала — шасть! Да такое чудище: лапы кривые, шерсть бурая, хвост, как у крысы и рога!
— Привиделось тебе, — снисходительно обронил будущий нобелевский лауреат.
— А вот и нет! — загорячилась Варвара, с одной стороны обрадовавшись, что Василий, в кои-то веки снизошел до разговора, а с другой — расстроившись, что ей не поверили.
— Светало уже, я и разглядела. А он, зверь-то этот, на меня уставился, глаза так и горят, как красные лампочки, а в зубах-то — крыса! А потом завизжала я, он — шмыг обратно в подвал, и был таков!
Василий махнул рукой и снова погрузился в думы.
— Вот интересно, что такое «смокинг»? — пробормотал он. — Читал я, на прием к шведскому-то королю в смокинге надо.
Крынкин сдвинул кепку и почесал в затылке.
— А если в свитере скажем, или в рубахе?
— Не полагается, — твердо сказал Василий. — Там порядки строгие. Дворец, все-таки.
— М-да, — неопределенным тоном сказал Крынкин и снова уткнулся в газету, в сотый раз перечитывая скупое описание «экзотического зверя».
И вдруг он почувствовал, как сердце в груди стукнуло и появилось ощущение близкого чуда, совсем, как перед новым годом, когда встаешь утром, выбегаешь в соседнюю комнату, а там — стоит невесть откуда взявшаяся красавица-елка, вся в сверкающей мишуре и золотых шарах.
Крынкин поднял глаза на Варвару.
— А ну-ка, — сказал он. — Расскажи-ка, кого ты видела? Поподробней только. Как чудище-то это выглядело?
Примерно через час, распрощавшись с приятелем, Крынкин побрел к остановке. От волнения он почти не замечал окружающий его мир. На своей остановке он сошел и направился к дому.
Во дворе Крынкин остановился и окинул пятиэтажки задумчивым взглядом.
— У кого бы спросить… — задумчиво промолвил он, сдвигая кепку на затылок. Потом взгляд его остановился на балконе третьего этажа. — Ага… — сказал Крынкин, снял кепку, засунул ее в карман и решительно зашагал к подъезду. На площадке третьего этажа, Крынкин потоптался, поколебался, но потом все-таки решился и позвонил в дверь.
Открыл темноволосый парень в джинсах и синей футболке.
— Привет, дядя Крынкин, — весело сказал он. — Вы к отцу? Насчет батарей, наверное? А он на даче, завтра приедет.
— Нет, — Крынкин неловко кашлянул. — Слышь, студент… дело у меня к тебе есть.
Глава 3
…Почти всю ночь Тохта не спал: не до сна было. Сидел в кресле на балконе и время от времени тревожно принюхивался, не учует ли что-нибудь новенькое. Ночной ветер нес привычные уже запахи: бензиновых выхлопов, тополиной листвы, людей, человеческой еды. Но кобольду казалось, что сегодня в воздухе витает еще один запах — близкой опасности. От этого шерсть его поднималась дыбом, а по телу пробегала нервная дрожь. Он спрыгивал с кресла, просовывал морду между прутьев балконной решетки и окидывал настороженным взглядом пустой темный двор. Никого.
Но успокоиться было невозможно. Тохта ждал, что вот-вот учует магию фей: запах железа, крови и еще чего-то неуловимого и не поддающегося определению. Но еще страшней, если вдруг, среди летнего дня, повеет морозным ветром, стужей, от которой холод проберет до костей, и враз онемеют лапы — значит, где-то близко появились драконы. При одной мысли об этом, кровь в жилах у кобольда застыла.
Тохта вернулся в кресло и решил не думать пока что о драконах, а сосредоточиться на феях. Кобольда грызла такая тревога, что хоть помирай или беги, куда глаза глядят. Но и бежать особо было некуда, да и не убежишь от фей. С ними разговор короткий будет, а с драконами — и того короче.
Дарин, когда кобольд ему вчера растолковывал, что дело — дрянь, все больше молчал и думал о чем-то. Видно, не знал, что делать дальше, а вот Тохта знал: погибать. Сражаться бессмысленно, надо только, как люди говорят, «постараться продать свою жизнь подороже». Но насчет «подороже» у кобольда имелись очень большие сомнения: кто феям противостоит? Сказать смешно, двое смертных, парень и старая женщина. Феям на один зубок.
Тут Тохта вспомнил «зубки» фей и беспокойно заерзал в кресле. Ну, правда имелся еще один кобольд, чьи предки были отважными и неустрашимыми воинами, настоящими боевыми кобольдами! Их-то не запугаешь чужой магией, они и сами…
Тохта решительно встряхнулся. Что это он, в самом деле?! Он не просто какой-нибудь там меняла, он — смелый и отважный воин, смертельно опасный кобольд-одиночка, вот так-то!
Он снова поднял острую мордочку и принюхался к воздуху: нет, чужой магией пока что и не пахло. Потом спрыгнул с кресла, проверил свои запасы, надежно припрятанные за пачками газет и журналов в углу балкона. Все оказалось в целости и сохранности: целенькая, нетронутая крыса и половина кошки. Прикрыв запасец еще одной газетой, Тохта вернулся на место и раскрыл книжку с яркими цветными картинками. Книжка называлась «Волшебник Изумрудного города», ее Дарин вчера вечером выпросил у кого-то из соседей: уж очень хотелось кобольду про злую волшебницу Гингему разузнать. Вначале читать было трудновато. Незнакомые буквы, мелкие, как муравьи, никак не желали складываться в слова, но Тохта пыхтел, сопел, щурил глаза, в общем, старался изо всех сил — и дело пошло на лад. Конечно, Дарин помогал, подсказывал, да долго не выдержал и спать пошел. Но к тому времени Тохта уж постиг премудрости чужого языка — кобольды быстро все новое осваивали, была у них такая особенность — и погрузился в чтение. Наступила ночь, на дворе стало тихо и темно, хоть глаз выколи, но темнота кобольду совершенно не мешала, он и во тьме прекрасно видел и, знай себе, перелистывал страницу за страницей. Далеко за полночь оторвался от книги, привстал в кресле, принюхался: вроде, пока все спокойно. Тохта подумал немного, шмыгнул в комнату, на цыпочках прокрался мимо спящего Дарина, выскользнул за дверь квартиры и прислушался — тихо. Ну, значит, никто под лапами путаться не станет, а то работы сегодня — невпроворот! Первое правило кобольда: если грозит опасность, делай свое жилище неприступным!
В условиях чужого непривычного мира сделать нору Дарина неприступной было трудновато, но отступать Тохта не привык. Выполнил, что мог: сперва ступеньки хорошенько маргарином натер, потом веревки в подъезде натянул, поразмышлял немного, куда бы воткнуть острые колья, да так и не придумал. Эх, знать бы заранее, что так дело повернется, можно было бы и арбалетов парочку прихватить! Конечно, ни фей, ни, тем более, драконов, это не остановит, но пусть не надеются, что храбрый и бесстрашный кобольд, потомок грозных воинов, сдастся без боя!
