Осторожно, женское фэнтези - Шевченко Ирина (список книг txt) 📗
— Саймон? — строго переспросил отец.
— Мистер Вульф. Но он уже не мой куратор, а во время спаррингов удобнее обращаться по имени. Что в этом плохого? У нас прекрасные отношения, почти дружеские. Саймон — замечательный учитель, так что скоро я и правда всех побью.
— Хороший учитель, говоришь? — смягчился родитель. — Значит, правильно, что на некромантию не пошел.
— На некромантию? — удивилась я. — Зачем?
— Снова сплетничать будем?
На самом деле это не сплетни. Конфиденциальной или непроверенной информацией отец не делился бы даже со мной. Зато под настроение из него можно было вытащить много чего интересного: по долгу службы и просто так, для себя, папочка знал почти всё и почти обо всех, а тем более о тех, с кем учился когда-то в академии.
С мисс Милс они даже один факультет оканчивали, только она — на три года раньше и сразу поступила в аспирантуру. Когда отец перешел на последний курс, мать Саймона уже читала свои три часа в неделю у младших курсов. И встречалась с некромантом. По словам отца, странной они были парой. Он первый красавец выпуска и разгильдяй, а она страшненькая отличница (правда, с неплохой фигурой). Она помогала ему с диссертацией, а он пугал ее соседок по общежитию, регулярно устраивая им ночные побудки фейерверками и серенадами в исполнении свежих зомби. Сплошная романтика.
На балу в честь окончания очередного учебного года он сделал ей предложение, а через неделю после этого погиб, сорвавшись с купола обсерватории, куда неизвестно зачем полез во время грозы. А через месяц мисс Милс узнала о пожаре в родительском доме. Но все же она не сломалась и смогла сохранить сына. Не то что некоторые.
Я сбилась с шага. Крепко обхватила руку отца, ткнулась носом ему в плечо и глубоко вдохнула, запахом сигар и большого города окуривая мысли, изгоняя из них видение покореженного автомобиля, втоптанных в грязь цветов, белых больничных стен и алых пятен на простынях…
— Элси?
— Прости. Я такая сентиментальная. Саймон говорил, что мать хотела, чтобы он выбрал другую специальность. Но не всем же идти по стопам отцов?
— Тебе по моим точно не нужно, — улыбнулся первый помощник канцлера. — Суета. А Саймон, как я знаю, утешил матушку изучением некромантии факультативно. Профессор Брок рассказывал как-то.
— Ты и с Броком знаком?
— Я со всеми тут знаком, — заявил отец снисходительно. — Это ведь и моя академия. И должен же я знать, кто и чем здесь занимается и на что идут мои деньги?
Интересуйся я этим прежде, давно расспросила бы его обо всем, и теперь многое не было бы для меня сюрпризом. Но сейчас не время удовлетворять любопытство, а воспоминания отца о библиотекаре, если они и были, остались в другой реальности.
— Элси, — он убрал в карман часы, отсчитывавшие минуты до нашего прощания, и посмотрел мне в глаза. — Не хочу обижать тебя недоверием, но мне кажется, ты не до конца откровенна. Я чувствую, что с тобой что-то происходит, малышка, а твое нежелание делиться этим заставляет подозревать какие-то жуткие вещи. Прежде между нами не было тайн.
— Прежде не было.
Я опустила глаза, уже зная, какими будут мои следующие слова. Это многое объяснит, но ближе мы уже не станем, потому что я давно не та девочка, для которой он делал качели на яблоне… Я вообще не та девочка, как ни хотелось бы верить в обратное…
— Папа, я… Я влюбилась.
— Эм-м… — Он настраивался на другое признание, на что-то действительно жуткое, но и это известие его напугало и сбило с толку. — Сейчас я особенно пожалел, что не взял с собой маму. Даже не знаю, что говорить.
— Ничего, — сказала я тихо. — Не о чем.
— Ты… То есть вы…
— Да, — кивнула я. — В смысле, нет. Между нами ничего нет. Мне кажется, я ему нравлюсь, но, возможно, мне это только кажется.
— Хорошо, — отец выдохнул с облегчением, но, взглянув на меня, тут же напустил на себя озабоченный вид. — Плохо, конечно. Ты же, наверное… э-э… страдаешь?
Теперь уже я расслабилась и искренне, хоть и не без горечи, рассмеялась:
— Страдать мне некогда. У меня учеба, работа, тренировки и единорог. Я слишком занята для подобной ерунды.
— Понятно, — лорд Аштон спешно пересматривал свои выводы относительно произошедших с дочерью перемен. — Может, так и лучше. Я видел немало девиц, которые сходили с ума от надуманной любви, потом беременели и выскакивали замуж за кого попало… Прости…
— Не извиняйся. Я тоже таких видела.
— Наверное, я должен спросить, кто он?
— Честный и достойный человек.
— Воплощенная добродетель без недостатков? — нахмурился родитель, вновь заставив меня улыбнуться.
— Все-таки не веришь, что я не сошла с ума? Есть у него недостатки, как и у всех.
— Например?
— Он не владеет залежами коксующегося угля.
Отец шутки не оценил.
— Он целитель? — задал вопрос в лоб.
— На целительский я перешла не из-за него, если ты об этом. И не нужно расспросов. Пусть лучше между нами будут тайны, чем обман.
— Элси…
— Папа, не обижайся, я и так сказала больше, чем собиралась.
— А я узнал больше, чем хотел, — вздохнул он. — И меня это не успокоило.
— Ты в любом случае будешь волноваться за меня.
— Буду, — он обнял меня и с нежностью поцеловал в лоб. — Я не готов к тому, что в твоей жизни появится еще один мужчина.
— Тебя он не заменит.
— Надеюсь. Но все же обидно… Обидно, что и тут с углем не повезло…
От портальной станции, где простилась с отцом, пошла прямиком в главный корпус: работа — лучшее средство от лишних мыслей и переживаний. И от безумия, хотелось верить, если только я уже не сошла с ума, заблудившись в своих-чужих чувствах и воспоминаниях, перепутавшихся так, что уже не разобрать, когда это было, было ли, со мной ли. И вопрос, кто я такая, все еще актуален, как сказал Грин, о котором я тоже не хотела сейчас думать.
Я — это я. И мне срочно нужно заняться чем-нибудь полезным и утомительным.
Пролетела, не здороваясь, мимо солнышка в приемной и ворвалась в кабинет ректора.
— Элизабет? — он встревоженно вскочил из-за стола. — Что случилось?
— Кто-то изменил реальность, поджег моего друга, едва не отправил на тот свет вашего племянника, задушил Лидию… Продолжать?
— Кофе? — что-то поняв, предложил Оливер.
— И книгу. Если начну сейчас, к вечеру закончу.
— Вы уверены?
— Если не буду отвлекаться.
— Нет, вы уверены…
Что хочу заниматься этим сейчас — об этом он собирался спросить. Я молча кивнула. И убедилась в очередной раз в том, что Оливер Райхон — мужчина-мечта. Понимает без слов, варит вкусный кофе и готов снабжать шоколадом в неограниченных количествах — что еще нужно для счастья?
В следующие два часа я успела написать пять страниц, а в кабинете ректора за это время собралась в полном составе чрезвычайная комиссия. Не знаю, позвал ли их Оливер, или они сами явились, ведомые общим предчувствием, но факт оставался фактом: пришли, расселись вокруг, пили кофе, что-то обсуждали, подходили время от времени к столу, заглядывали мне через плечо и даже пытались вносить какие-то предложения по тексту, который мы давным-давно согласовали, — в общем, отвлекали как могли. С корректировками особенно усердствовал Гриффит. Видимо, профессиональное. Смысла его поправки не меняли, но, если бы ректор, заметивший мою страдальческую гримасу, не осадил его тактично, правовед уточнял бы формулировки до бесконечности.
Брока занимала кровь. То, как она ложится на пергамент, как расплывается от острия пера и впитывается в обработанную кожу. Если бы некромант макнул в чернильницу палец, а после его облизал, я не удивилась бы.
Леди Райс окружила меня заботой, и вырваться из этого окружения не было ни малейшего шанса. Наставница то и дело интересовалась, не устала ли я, не проголодалась ли, не хочу ли чая и не много ли ем шоколада.
— Я ужасная сластена, — призналась я со смиренной улыбкой после очередного упрека. — Лучше пожертвую фигурой, чем откажусь от конфет.
