Пятое Правило Волшебника, или Дух Огня - Гудкайнд Терри (библиотека книг .txt) 📗
– Мои любовники будут премного огорчены.
Сестра Алессандра засмеялась. Не грубым циничным хохотом, а искренним звенящим веселым смехом.
– Вы всегда умели меня рассмешить, аббатиса.
– Да, – ядовито ответила Энн. – Поэтому-то и не понимала так долго, что ты перешла на сторону зла. Я думала, что моя малышка Алессандра, моя счастливая веселушка Алессандра никогда не будет втянута в злые игры. Я так верила, что ты любишь Свет.
Улыбка сестры Алессандры исчезла.
– А я и любила, аббатиса.
– Пфе! – фыркнула Энн. – Ты любила только себя!
Сестра некоторое время помешивала суп, затем протянула следующую ложку.
– А может, вы и правы, аббатиса. Обычно вы всегда были правы.
Энн жевала овощи, взглядом изучая мрачную крошечную палатку. Аббатиса устроила такой скандал, когда ее попытались оставить с сестрами Света, что Джеган, похоже, предпочел поместить ее в персональную маленькую палатку. Каждую ночь в землю вгонялся длинный стальной штырь, к которому приковывали Энн. А палатку ставили уже потом.
Днем же, когда армия готовилась двигаться дальше, Энн засовывали в деревянный сундук, который запирали то ли на замок, то ли с помощью какого-то штыря. Затем сундук грузили в закрытый фургон без окон: это Энн знала, поскольку ухитрилась проковырять щелку между плохо подогнанными досками сундука.
По вечерам Энн вытаскивали из сундука, и какая-нибудь сестра сопровождала ее в уборную, затем бывшую аббатису приковывали к штырю и ставили палатку. Если ей вдруг приспичивало в течение дня, выбор был небогатый: либо терпеть, либо нет.
Иногда имперцы не трудились ставить палатку, и Энн оставалась прикованной на виду у всех, как собака.
Со временем аббатиса полюбила свою маленькую палатку и радовалась, когда ее ставили. Палатка стала ее убежищем, местом, где можно вытянуть затекшие ноги и руки, прилечь или помолиться.
Энн проглотила ложку супа.
– Ну, приказал ли тебе Джеган еще что-нибудь, кроме как кормить меня? Может, отлупить меня ради его удовольствия или твоего?
– Нет. – Сестра Алессандра вздохнула. – Просто кормить вас. Насколько я понимаю, он еще не решил, что с вами делать, но пока суд да дело хочет, чтобы вы оставались в живых. Вдруг еще пригодитесь?
Энн наблюдала, как сестра помешивает суп.
– Знаешь, он ведь не может проникнуть в твой разум. Сейчас не может.
– Почему вы так думаете? – подняла глаза Алессандра.
– Шимы вырвались на свободу.
Ложка на миг остановилась. Алессандра посмотрела на Энн.
– Я слышала об этом. – Ложка снова начала круговое движение. – Слухи, не более.
Энн поерзала, стараясь устроиться поудобней на жесткой земле. А она-то всегда думала, что при ее габаритах сидеть на земле ей будет вполне удобно!
– Хотелось бы мне, чтобы это были лишь слухи. Почему же, по-твоему, магия не действует?
– Но она действует!
– Я говорю о Магии Приращения.
Алессандра опустила глаза.
– Ну, наверное, я просто не очень-то хотела ею пользоваться, только и всего. А если надумаю, она сработает, я уверена.
– Ну так попробуй! Увидишь, что я права.
Сестра Алессандра покачала головой:
– Его Превосходительство запрещает пользоваться магией без его особого распоряжения. Очень… неумно нарушать приказы Его Превосходительства.
Энн наклонилась к сестре.
– Алессандра, шимы на свободе! Магия исчезла. Иначе, во имя Творения, какого рожна я, по-твоему, сижу в этих железяках? Неужели, будь в моем распоряжении магия, я не учинила бы какой-никакой концерт, когда меня схватили? Пошевели мозгами, Алессандра! Ты же не дура, в самом-то деле!
Уж кем-кем, а дурой Алессандра не была. Непонятно, как такая умная женщина могла поддаться обещаниям Владетеля. Наверное, ложь способна соблазнить даже мудрецов.
– Алессандра, Джеган не в состоянии проникнуть в твой разум. Его могущество сноходца исчезло, как и мои магические способности.
Сестра Алессандра смотрела на аббатису, не выказывая никаких эмоций.
– Возможно, его могущество действует в связке или даже через наше, и он по-прежнему способен проникать в разум сестер Тьмы.
– Чушь! Теперь ты рассуждаешь, как рабыня. Убирайся прочь, раз намерена и дальше рассуждать, как рабыня. Как сестры Света, со стыдом вынуждена признаться.
Алессандра явно не хотела ни уходить, ни прекращать разговор.
– Я вам не верю. Джеган всемогущ. И наверняка сейчас наблюдает за нами моими глазами, а я просто-напросто не знаю об этом.
И Алессандра неожиданно резко поднесла к губам Энн ложку супа. Пришлось проглотить. Медленно жуя, аббатиса изучала лицо сидящей перед ней женщины.
– Ты можешь вернуться к Свету, Алессандра.
– Что?! – Мгновенная ярость в глазах Алессандры тут же сменилась весельем. – Аббатиса, да вы совсем с ума сошли!
– Неужто?
Сестра Алессандра поднесла очередную ложку к губам Энн.
– Да. Я дала обет моему владыке из Подземного мира. Я служу Владетелю. А теперь ешьте.
Не успела Энн проглотить, как последовала очередная порция. Она съела добрый пяток ложек, прежде чем ей удалось выговорить хоть слово.
– Алессандра, Создатель простит тебя. Создатель – всемилостивый и всепрощающий. Он примет тебя обратно. Ты можешь вернуться к Свету. Разве тебе не хочется вернуться в любящие объятия Создателя?
Сестра Алессандра неожиданно отвесила ей оплеуху. Энн опрокинулась на бок. Алессандра поднялась, гневно сверкая глазами.
– Мой господин – Владетель! Не смей кощунствовать! В этом мире мой господин – Его Превосходительство! А в загробном – Владетель! Не желаю слушать, как ты поносишь мои обеты Владетелю! Ясно?!
Энн горестно подумала, что заживление челюсти пошло насмарку. На глазах выступили слезы. Сестра Алессандра схватила аббатису за грязный рукав и рывком посадила.
– Я не позволю тебе говорить такие речи. Поняла?
Энн молчала, не желая спровоцировать еще одну вспышку ярости. Судя по всему, эта тема болезненна не меньше, чем челюсть Энн.
Сестра Алессандра села и подняла миску с супом.
– Осталось совсем немного, но вы должны доесть.
Алессандра смотрела в миску, будто наблюдая за вращающейся там ложкой. Она откашлялась.
– Простите, что ударила вас.
– Я тебя прощаю, Алессандра, – кивнула Энн.
Сестра подняла глаза – в них уже не было гнева.
– Правда прощаю, Алессандра, – искренне прошептала Энн, размышляя, какие жуткие страсти кипят сейчас в душе ее бывшей ученицы.
Алессандра снова опустила взгляд.
– Здесь нечего прощать. Я – то, что я есть, и ничто не может изменить этого. Вы и представления не имеете, какие вещи мне пришлось совершить, чтобы стать сестрой Тьмы. – На ее лице появилось отрешенное выражение. – И даже не можете вообразить, какое могущество обрела взамен.
«Ну и к чему хорошему это привело?» – едва не спросила Энн, но придержала язык и молча доела суп. С каждым глотком она кривилась от боли. Ложка звякнула – Алессандра бросила ее в пустую миску.
– Было очень вкусно, Алессандра. Самая лучшая еда, что я ела за… за то время, что я здесь. За многие недели, наверное.
Сестра Алессандра кивнула и поднялась на ноги.
– Если буду свободна, принесу вам и завтра тоже.
– Алессандра! – Сестра обернулась, и Энн поглядела ей в глаза. – Ты не могла бы побыть со мной немного?
– Зачем?
Энн горько рассмеялась:
– Я каждый день сижу в сундуке. Каждую ночь меня приковывают к столбу. Просто было бы неплохо, если бы кто-нибудь со мной немножко посидел, только и всего.
– Я – сестра Тьмы.
– А я сестра Света, – пожала плечами Энн. – Тем не менее ты принесла мне суп.
– Мне приказали.
– А! Гораздо более честный ответ, чем я получила от сестер Света, с сожалением вынуждена констатировать. – Энн отодвинула цепь и прилегла на бок, отвернувшись от сестры Алессандры. – Извини, что тебе пришлось оторваться от дел, чтобы позаботиться обо мне. Наверное, Джеган хочет, чтобы ты поскорей возвращалась к обязанностям солдатской шлюхи.
