ОСЕННИЙ ЛИС - Скирюк Дмитрий Игоревич (библиотека электронных книг .TXT) 📗
Тот на мгновенье задержался в дверях.
– Я не человек, – буркнул он, не оборачиваясь.
И вышел вон.
* * *
– Сапоги, башмаки! Продаю, чиню, меняю!
– Кому огурчиков соленых? Последняя кадушка, дешево отдам!
– Ткани! Лучшее в городе сукно! На, посмотри, какое крепкое!
– Эй, дарагой, дай погадаю, всю правду скажу…
– Бритвы правлю, ножницы, ножи точу!
– Гребни! Черепаховые гребни! Зеркальца, шкатулки! Подходи!
На рынке Цурбаагена можно было найти все, что угодно.
В извечной карусели года снова наступило лето. Дни удлиннились, холод долгих и сырых ночей сменился ласковым приморским теплом. Прошли и канули в ничто весенние шторма, в порту чуть ли ни каждый день швартовались корабли; у девяти причалов с утра до вечера кипела добрая рабочая суета – Цурбааген вел торговлю. Со всех сторон, от города и в город шли обозы. Летом городской рынок просыпался рано. Едва всходило солнце, распоряженьем бургомистра открывались лавки, распахивали двери мастерские и склады, разбивали свои палатки торговцы, менялы, гадалки и ремесленники. Нехватки в покупателях не возникало. Вот и сейчас светлоглазый крепко сбитый бородач северянин остановился, привлеченный криками галантерейщика. Торговец, заприметив покупателя, рассыпался в любезностях:
– Чего изволите, господин мореход? Ожерелье? Зеркальце? Шкатулочку? Заколочку? В подарок, или по какой другой надобности?
Викинг молча оглядел прилавок и заложил ладони за пояс.
– Гребни покажи, – сказал он.
– Один момент! Какой желательно? Почаще, пореже? Есть костяные, деревянные, черепаховые… Черный? Белый? С ручкой или без? С резным рисунком, выжженый, простой? Прямой? Изогнутый? Есть вот такие – с зеркальцем. Со стеклышками пожал'те, с жемчугом, с филигранью…
Торговец нырнул в глубину палатки и ловким движением придвинул ближе к викингу высокую стойку с гребешками, ухитряясь одновременно нахваливать свой товар и разглядывать исподтишка светловолосого великана.
А поглядеть было на что.
Пришелец был высок и так широк в плечах, что в тесных рыночных рядах, должно быть, вынужден был пробираться боком. Впрочем, как уже успел заметить купец, дорогу ему уступали быстро и охотно – топор с широким лезвием, торчавший ненавязчиво за поясом варяга, действовал на рыночный народ получше всяких убеждений. Помимо топора мореход носил подвернутые в голенищах высокие морские сапоги, потертые кожаные штаны и мохнатую черную куртку, поверх которой был наброшен алый плащ. Длинные светлые волосы схватывал кожаный шнурок. Широкие, с застарелыми мозолями гребца ладони северянина обстоятельно, без глупого проворства перебирали тонкие пластинки гребешков, и купец, которого сперва одолевали опасения за целостность товара, вздохнул с облегчением.
– Этот, – наконец, выбрал викинг, и прежде чем торговец успел хотя бы рот раскрыть, потянул из общей связки черепаховый, украшеный эмалью гребень.
Веревка лопнула. Гребешки обрушились цветным каскадом, с полдюжины упало на прилавок, кое-что купец успел поймать в полете, остальное оказалось на мостовой. Народ, кто пошустрее, кинулся поднимать. Большую часть упавшего в возникшей суматохе тут же растащили, а то, что удалось собрать, составило чуть больше половины от начального числа.
– Держите! Ах, держите! – кричал купец, раскинув руки и прикрывая лавку, как наседка прикрывает своих цыплят.
Викинг некоторое время постоял молча, посмотрел на гребень в своей руке и полез в кошель.
– Сколько я тебе должен?
Тот принялся было подсчитывать убытки вслух, но звон полновесного серебряного талера прервал стенания галантерейщика на полуслове.
– В расчете?
– Но…
– Сдачи не надо.
Он сунул гребень в сумку, и пошел прочь, не слушая торговца. Однако не успел он отойти от палатки галантерейщика и двух шагов, как его внимание привлекла суета у рухнувшего ларька возле стены. Доносились крики, брань, да и вообще, по тому, как раздалась толпа, похоже было, что там дрались. Недолго думая, варяг свернул в соседний ряд и стал проталкиваться к стене.
За ворохом упавшей полосатой ткани, еще недавно бывшей торговой палаткой, прижалась к стене девчушка лет пятнадцати. Под глазом у нее набух синяк. А на развалинах ларька, с трудом сдерживая наседавших озлобленных горожан, метался рыжий парень. Посох в его руках так и кружился черным веером. Нападавших было семеро, и ни один не мог пробиться к ней. Лица, руки их пестрели ссадинами, один уже валялся в стороне без чувств. На мгновение варяг замер, не веря своим глазам, а в следующий миг одним движением сорвал с плеч плащ и ринулся на помощь этим двоим.
Кроме самого себя, он знал только одного человека, который мог бы, и осмелился бы так драться.
И похоже, это был он.
Вмешательство третьей силы не осталось незамеченным: двое – крайние из нападавших – отлетели прочь, словно щенята, один метнулся было к викингу, целясь ножом ему в брюхо, но получил кулаком по темени, закружился и рухнул носом в рыночную грязь. Драка рассыпалась. Пятеро оставшихся волной отхлынули назад, оставив варяга и рыжего парня возле девушки, и замерли, тяжело дыша и скаля зубы.
– Здорово, Жуга! – бросил через плечо викинг. – Чего стряслось?
– Яльмар! – обернулся рыжий. Грудь его ходила ходуном, длинные, собранные на затылке в хвост волосы растрепались. – Бог мой, никак и впрямь – ты! До чего ж вовремя… Каким ветром?
– Дела тут у меня. Чего ты с этими ублюдками не поделил?
– Долго объяснять.
– Ну, ладно. Так что, надерем им задницу?
– Ха!
Драчуны тем временем вновь вознамерились напасть, как вдруг в рядах возникло шевеление, и толпа расступилась.
– А ну, пропустите стражу! Что столпились, остолопы? Ну же!
Патруль – четыре мечника во главе со старшиной, с профессиональной сноровкой вклинились меж дерущимися. Заблестели мечи.
– Что тут стряслось?
Нападавшие притихли. Молчал и Жуга. Десятник оглядел поваленный ларек, девушку у стены и нахмурил брови.
– С чего побоище?
– Вон этот начал! – сбитый викингом драчун кивнул на Жугу.
– И вовсе даже и не он! – возразили в толпе. – Торгаш и начал!
– Да он, говорю!
– Молчать! – рявкнул старшина. – Кто видел, как все началось?
В толпе запереглядывались. Кто-то потихоньку стал проталкиваться прочь. В лавках по соседству спешно собирали товар. Так и не разобрав, кто прав, кто виноват, старшина пригрозил обеим сторонам штрафом и плетьми, буде драка повторится, и приказал расходиться. Семерка нападавших поспешила исчезнуть первыми.
– Ли! – обернулся к своей спутнице Жуга. – Ты как, цела?
Та лишь кивнула молча. Спрятала свой нож и с интересом посмотрела на викинга.
– Ни на минуту тебя нельзя оставить… Знакомься: это Яльмар, – представил викинга Жуга.
– Яльмар Эльдьяурсон, – добавил от себя варяг.
– Меня зовут Линора, – мягко сказала девушка.
Некоторое время они рассматривали друг друга. Невысокого роста, стройная, в простом неброском платье, с темными глазами и такими же темными волосами, она едва доставала викингу макушкой до груди. На обеих ее запястьях поблескивали украшеные жемчугом массивные браслеты, на шее красовалось ожерелье. И ожерелье, и браслеты, похоже, были золотыми.
Пауза затянулась.
– Жарко, – сказал, наконец, викинг. Повернулся к Жуге. – Здесь есть поблизости, где горло промочить? Я в этом Цургене впервые.
– Цурбаагене, – машинально поправил его Жуга. – Есть, конечно. Хотя бы вон там, у Ванды.
– Тогда пошли. Сегодня я при деньгах… Эй, а дубинка твоя где?
В руках у травника был меч.
* * *
Определенно, корчма у Ванды была не из богатых, хотя опрятная и чистая. Хозяйкой здесь и впрямь была женщина – лет сорока, довольно миловидная, хотя и несколько широковатая в кости. Правда, звали ее почему-то не Ванда, а Агата. Яльмар огляделся.
