Драконья алчность - Малинин Евгений Николаевич (бесплатные версии книг .txt) 📗
Не доезжая шагов десять — двенадцать до столпившихся крестьян, я услышал негромкий голос, немного неуверенно произнесший:
— Смотри-ка, величайший маг Сор Кин-ир вернулся…
И тут же из толпы раздался встревоженный вопрос:
— А где же его… ученик?… Ну… этот, маленький, мохнатый… На что последовал совершенно неожиданный ответ:
— Видно, маг его в старика превратил…
А мгновение спустя и другое предположение:
— Или в… собаку!… Лошадь-то его, глянь, без всадника идет…
«Поганец, значит, опять за свою игру в невидимки принялся!» — с некоторым раздражением подумал я.
По толпе пронесся вздох, а затем сомневающийся мужской голос пророкотал:
— Да нет! Собака-то не за магом бежит, сама по себе… Так, видно, приблудилась просто…
На что синсин, чуть повернувшись в сторону толпы, мимо которой как раз пробегал, коротко пролаял:
— Сам ты приблудился!…
Толпа охнула и подалась назад, а из ее середины донесся отчаянный женский голос:
— Ну, точно, в собаку бедненького мохнача превратили!…
Пока в толпе делились соображениями о судьбе моего ученика, мы почти миновали ее. И только когда расстояние между нашей компанией и жителями деревни начало увеличиваться, в толпе раздался вопрос, который я ожидал с самого начала:
— А куда это величайший маг направляется?…
По округе тут же разлилась такая тишина, что стало отлично слышно, как журчит водичка, перетекая через край сотворенного мной колодца.
Мы, делая вид, что последний вопрос чисто риторический и к нам никакого отношения не имеет, продолжали неторопливо продвигаться вперед, а толпа молчала — в ее среде, видимо, никто не имел ответа на поставленный вопрос.
Наконец, когда расстояние между нами стало уже довольно большим, я услышал облегченное:
— Если тебя это интересует, ты у величайшего мага сам и спроси…
Деревня осталась позади.
Когда мы отъехали от населенного пункта примерно на километр, я чуть обернулся и поинтересовался недовольным тоном:
— Ты что это, ученичок, в прятки решил поиграть?!
— Ничего я не играл! — пропищал в ответ Поганец. — Просто я дал местному населению тему для разговоров!
— То есть?! — не понял я.
— Ну… я догадывался, что ко мне в этом селении относятся с самой нежной симпатией, вот и не… показался им, чтобы они решили, что ты меня… того…
— И зачем тебе понадобилось делать из меня злодея?… — поинтересовался я.
— Чтобы они не успели задаться вопросом — куда мы направляемся?
— И надо признать, что ему это удалось! — с довольной улыбкой констатировал Фун Ку-цзы.
Мне не слишком понравилось, что моего ученика принялся защищать мой учитель, поэтому я замолчал и перевел свою лошадь на быструю рысь.
Солнце между тем уже повисло над самым горизонтом, показывая, что день на исходе и пора позаботиться о ночлеге. «И что мы не остались в деревне? — неожиданно подумал я. — Вполне могли переночевать в доме на приличных постелях!…»
Эта мысль почему-то еще больше испортила мне настроение, однако теперь мое недовольство обратилось против самого меня. Я вдруг понял, что очень недоволен собой, мне показалось совершенно неправильным мое поведение в деревне, мой разговор с Поганцем и местными жителями. Ну а уж то, каким образом я расправился с животиной в колодце, просто вопиющим безобразием — вполне возможно, что с этой… живностью можно было договориться по-хорошему, а я!… Размахался заклятиями!… Сила есть — ума не надо!… Я отвлекся от своей самокритики и огляделся. Солнце, наполовину спрятавшееся за горизонт, светило прямо в глаза, так что я не сразу понял, что травянистая, чуть всхолмленная равнина, по которой мы ехали, заметно изменилась. Нет, холмы впереди и по бокам все так же шли равномерными увалами, а вот трава… Трава начала исчезать! Сбоку и позади нас еще виднелись отдельные зеленые полянки, а впереди они почти совсем исчезали, и желтовато-коричневая земля холмилась неприятно голая… спекшаяся… мертвая.
— Вот и Западная пустыня началась… — раздался негромкий голос синсина из-под копыт моей лошади.
Я опустил глаза и увидел, что Гварда споро бежит рядом со мной. Поймав мой взгляд, он добавил:
— Может быть, стоит уже остановиться на ночлег?… Старый учитель совсем вымотался, лошадка его доконала.
Я оглянулся. Фун Ку-цзы трясся позади настолько далеко, что в угасающем солнечном свете казалось, будто в седло поставлен стоймя плохо набитый мешок. Мне стало стыдно — я же знал, что старик плохо переносит верховую езду, и все-таки гнал свою лошадь, заставляя его терпеть ненужные неудобства.
Я обернулся к притихшему на своей лошади Поганцу:
— Гварда прав, давай-ка, ученик, разбивать лагерь…
Моя умная лошадка остановилась на одном из последних клочков земли, покрытых невысокой, но достаточно густой травкой. Ни о каких дровах речи, конечно, не могло и быть, однако я сочинил небольшое заклинание, и скоро прямо над зеленеющей травой вспыхнул небольшой огонек. Поганец соорудил некое подобие треноги и пристроил над костерком небольшой котелок, в котором скоро забурлила вода.
Фун Ку-цзы подъехал к месту стоянки, когда уже все приготовления были закончены, и тяжело соскользнул с седла на землю. Я помог старику устроиться возле огня, а он, усевшись, неожиданно улыбнулся и сказал:
— Если бы мы шли пешком, обузой был бы кто-нибудь другой!…
— Но, учитель, никто не считает тебя обузой! — воскликнул я совершенно искренне.
— Достаточно того, что я сам себя ею считаю, — спокойно возразил старик. — Когда я решил отправиться с тобой, мне казалось, что я смогу быть полезным если не своим боевым мастерством, то хотя бы своевременным советом. Однако пока что я чувствую себя… м-м-м… излишеством!
— Все мы — излишки этого мира! — неожиданно подал свой голосок Поганец, протягивая Фун Ку-цзы глубокую керамическую чашку с дымящимся чаем. — И рано или поздно он выкинет нас из своих просторов!…
Старик принял чашку и слегка удивленно посмотрел на малыша:
— Да ты философ! И что же следует из этого твоего постулата?!
— А то, что пока еще ты существуешь в этом Мире, хватай все, до чего сможешь дотянуться!
