Геомант - Ирвин Ян (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
Следствие проводить не стали, поскольку Ки-Ара полностью признал свою вину. О предстоящем наказании Ниш не имел ни малейшего понятия, но такому преступлению соответствовала жестокая кара. Отправкой на фронт здесь не обойдешься. Ки-Ару провели через здание завода и привязали к столбу между мастерскими механиков и плавильными печами. Оператор загнал кланкер на завод и поставил так, чтобы Ки-Ара мог его видеть.
– Машину разобрать на составные части до последнего винтика, – приказал наместник собранным механикам.
В этой работе участвовали все до последнего механика, включая Ниша. Все находящиеся на заводе операторы клан-керов и их ученики молча стояли вокруг. Заводской летописец поставил себе стул недалеко от печей и записывал все происходящее, он был слишком стар, чтобы стоя наблюдать за действиями рабочих. Из Тикси доставили еще и сказителя, чтобы он написал «Сказание о Преступлении и Гибели Ки-Ары», которое прочитают на всех шестидесяти семи заводах Северо-Запада, а может, и в других землях.
Рядом с бывшим оператором поставили еду и питье, но за все три дня, пока шла разборка машины, он не притронулся ни к тому ни к другому. Он висел на веревках, не отрывая налитых кровью глаз от останков кланкера, и при виде каждой снимаемой детали по его телу пробегали судороги.
Ниш никогда не был особо жалостлив, но еще задолго до окончания всей процедуры он стал сочувствовать Ки-Аре. Человек слабел прямо на его глазах, и Нишу никогда не приходилось видеть такого страдальческого выражения лица. Он хотел, чтобы кто-нибудь избавил оператора от страданий, но стражники день и ночь не отходили от Ки-Ары. Преступнику предстояло испытать наказание в полной мере.
Но настоящая пытка началась позже. Во дворе собрались все рабочие завода – от местного дурачка Мосса до наместника, привели даже Юлию. Каждый из присутствующих неторопливо, словно в похоронной процессии, подходил к груде частей кланкера, брал одну из них, пересекал двор и бросал деталь в топку плавильной печи. Ки-Ара пронзительными криками провожал каждую часть машины, пока не сорвал голос. Эта процедура растянулась на много часов, каждому из рабочих не один раз приходилось совершать скорбный круг. Наконец осталась только пара тяжелых маховиков. Ниш взялся за один из них, Туниц – за другой. Не в силах поднять тяжеленные маховики, они покатили колеса к дверям топки, а там десятки рук подготовили крепкий настил, ведущий прямо к топке.
Оператор захрипел и потерял сознание. Но ведро холодной воды, вылитое на голову, привело его в чувство; правосудие еще не закончилось. Мастер Иризис сорвала с шеи бывшего оператора контроллер и тоже разобрала его на составные части. После чего все ремесленники и их подмастерья по очереди отнесли каждую деталь и бросили в огонь. Ки-Ара корчился от боли, но уже не мог произнести ни звука.
Напоследок вперед вышел сам наместник с металлическим подносом в руках. На поднос положили нож и хедрон из контроллера, потом по знаку наместника стражники разрезали веревки на руках Ки-Ары. Ксервиш Флудд поставил поднос на небольшой столик и отступил на шаг, бывший оператор кинулся вперед. Лицо Ки-Ары приобрело зеленовато-желтый оттенок, на подбородок стекала струйка крови из прокушенного языка. Наместник левой рукой указал на хедрон, правой – на нож. Ниш затаил дыхание. Решится ли Ки-Ара на самоубийство, выбрав бесчестье, или отнесет хедрон в топку и будет ждать окончательного приговора? А вдруг его рассудок настолько помутился, что он схватит нож и бросится на окружающих?
Тело Ки-Ары содрогалось от напряжения. Его рука потянулась к ножу, но, взглянув на неумолимо жестокое лицо наместника, он вдруг схватил хедрон. В тот же момент Ки-Ара преобразился. Он выпрямился, и выражение тоски исчезло с его лица. Держа хедрон перед собой в сложенных чашей ладонях, он поклонился наместнику, потом надзирателю Туниц, старшему мастеру Иризис и всем рабочим. Потом он ловко развернулся и зашагал к печи. Но там решимость покинула оператора. Он неуверенно вытянул руки вперед, намереваясь бросить хедрон, но никак не мог отважиться на такое святотатство. Скрипя зубами, он повернулся спиной к печи и окинул взглядом стоящих в безмолвии людей. Наместник не шелохнулся.
Ки-Ара поднялся к самой топке. Ниш уже решил, что он бросится в огонь вместе с кристаллом, но Ки-Ара все еще колебался. Вот он поднял хедрон над головой. На фоне пламени его фигура предстала черным силуэтом, зато хедрон засиял ярким огнем. Ки-Ара напрягся до дрожи в руках. Кто-то из подмастерьев с криком упал на землю, Иризис тоже вскрикнула и прижала ладони к вискам, только тогда Ниш понял, что задумал оператор. Он принимал поток энергии через кристалл на себя, а это было чертовски опасно. Неужели он намерен их всех погубить? Ниш рванулся вперед, но наместник ухватил его за воротник куртки.
– Я не могу допустить твоей гибели, мальчик.
Хедрон продолжал разгораться, и пальцы Ки-Ары покраснели. От рук поднялась струйка пара, потом кристалл вспыхнул так ярко, что Ниш закрыл глаза. Юлия закричала и свернулась в клубок прямо на земле. Через несколько секунд Ниш снова открыл глаза и увидел, что кристалл потускнел. Как он понял, то была струйка дыма, а не пара. Теперь дымилось все тело бывшего оператора, дым поднимался и от его одежды, и от волос. Хедрон вспыхнул еще раз, с губ Ки-Ары сорвался резко оборвавшийся смех. Струйки дыма теперь выходили из его рта, ноздрей, ушей и, что ужаснее всего, из глаз. Ки-Ара коротко вздохнул, и его тело, начиная с головы, стало чернеть. Остатки обгоревшей одежды свалились к его ногам, и осталась только обуглившаяся плоть.
Ки-Ара погиб, но так и не упал. Он превратился в черную статую с кристаллом в руках. За спиной Ниша раздался пронзительный крик Юлии. Он нагнулся и поднес к ее носу ладонь. Чувствительница не могла успокоиться до тех пор, пока кристалл, негромко хлопнув, не рассыпался на мелкие части. Тогда Юлия мгновенно затихла.
– Антрацизм. Подходящий конец для оператора, – заметил наместник. – Бросьте останки в печь.
Конец зимы прошел в беспрерывных тяжелых трудах на шахте и на заводе. Все люди, уцелевшие после набега лиринксов, вернулись на производство, но даже их усилий не хватало. Не одна неделя потребовалась, чтобы запустить остановленное производство. Одна из печей была полна застывшего металла, и ее пришлось частично разобрать, чтобы начать плавку снова. Это было нелегкое время. Надзиратель Грист, ополчившийся на всех механиков после назначения Туниц, обращался с ними как с рабами и накладывал штрафы за малейшее отступление от правил. Однажды и Ниша выпороли только за то, что без разрешения отправился в отхожее место. Ожесточенность Гриста граничила с безумием, а все рабочие были вынуждены молча терпеть его придирки.
Прежде чем выпустить первый кланкер, пришлось изготовить все его детали: пластины брони, металлические тяги и рычаги, болты и гайки, тысячи других деталей, не говоря уже о контроллерах. Чувствительница тоже прилагала все усилия, но от нее требовалось не просто указать направление, а еще и определить глубину залегания кристаллов. Однако найденные при ее участии камни оказались наилучшими из тех, что встречались до сих пор.
В редкие свободные от основной работы минуты Ниш да и все остальные рабочие помогали каменщикам и плотникам соорудить достойную ограду вокруг завода. Новые ворота и укрепленная стена не стали неприступными, но они были способны выдержать нападение небольших групп врагов, которые так разорили производство совсем недавно.
На развлечения абсолютно не оставалось времени. После окончания работы, около полуночи, люди падали в постель и засыпали, зная, что на рассвете за ними придут снова. И даже в эти тяжелые дни Нишу приходилось каждую ночь навещать Юлию и спрашивать, не видела ли она чего-нибудь подозрительного или не появилась ли Тиана в ее модели мира. Каждый раз ответ был отрицательным. Ничего.
Целыми неделями Ниш не встречался с Иризис, но каждый раз, когда это случалось, девушка выглядела все более расстроенной. Они уже давно не были любовниками, но однажды, проходя в два часа ночи мимо ее комнаты и увидев свет под дверью, Ниш постучал.
