Хроники Иберлена (Трилогия) (СИ) - Бочаров Анатолий Юрьевич (бесплатные версии книг .TXT) 📗

— Я вас оскорбил.

— Да хватит уже извиняться. Что до моего брака… Эдвард тоже все время ворчит, что не хватало мне ходить во вдовах до скончания века. Только многое он в этом понимает? Хотя да, наш король же мастер в делах любви. Одну невесту со скандалом бросил, сам женился на ведьме из дикого леса.

Молодой Айтверн охотно уцепился за возможность сменить тему. Все лучше, чем касаться в разговоре матримониальных дел.

— Расскажите мне об этом. Эдвард Фэринтайн и его жена практикуют магию?

Кэмерон ответила не сразу, будто испытав какие-то колебания.

— Практикуют. Они о таком стараются не говорить, но ты услышать, пожалуй, вправе. Кэран в самом деле наследница герцогов Кэйвен. Их род не прервался в Войну Пламени, как гласят хроники, а затаился где-то в глуши. Это все было связано с колдовством. Когда Фэринтайны и вы, Айтверны, отказались от его применения, Кэйвены предпочли уйти от людей, но магию сохранить. Дар передавался в их роду по женской линии. Куда они девали мужчин — лучше не спрашивай. Кэран была воспитана полубезумной мамашей, напичкавшей ее глупостями, что именно она должна вернуть искусство волшебства в наш бренный мир. По молодости Кэран совершила немало дурацких поступков — ради исполнения своей великой миссии, конечно. — Кэмерон хмыкнула. — Эдвард увидел бедняжку и пожалел, хоть она едва не заколола его насмерть — все считала Фэринтайнов виноватыми в их отречении от колдовства. Вот только Эдвард и сам сызмальства тяготел к подобным материям. Кэран свалилась нам под ноги в треске и блеске, едва молнии из глаз не пускала. Эдварду пришлось приложить немало усилий, чтоб остановить слухи о ее даре. Уверил всех, и немалым подкупом, что россказни об умениях его избранницы — всего лишь бредни пьяной солдатни.

— Почему? Если они чародеи, разве не хотели они пользоваться своей силой прилюдно?

— Твой сюзерен Гайвен Ретвальд воспользовался своей силой прилюдно. Много верноподаннической любви это ему принесло?

— Кажется, я понимаю, о чем вы, сударыня.

— Я об этом. Эдвард сказал Кэран, лучше сначала изучить все самостоятельно — не производя лишнего шума. Они углубились в книги, в эксперименты, желая чего-то добиться самим. Сначала это — потом уже огласка. Стали искать потихоньку учеников. Пробовали привлечь даже Гледерика, да тот отказался. Юнец чурался магии, как огня. Что-то из своих знаний они передали Гленану, что-то еще кому-то из надежных людей. В планах у них ни много, ни мало — созвать новый Конклав. Ретвальд спутал им все карты. Явил магию, да еще на поле боя, как чародеи древности. За считанные месяцы восстановил против себя все королевство. Эдвард и Кэран приехали сюда ему помочь, пока он не свернул себе шею окончательно. А Король ваш Чародей вместо этого воротит от них нос. Отказывается от дружеской поддержки.

— Гайвен последнее время… не слишком общителен.

— Я заметила. Любезен, как северный шторм, приветлив, как укол стилетом.

Артур усмехнулся:

— Вы мастер тонких метафор, королева.

— Не без этого, герцог.

— Его величество упомянул, Гледерик Брейсвер помог ему в неком щекотливом вопросе.

— В самом деле, помог. Когда Кэран только объявилась, у нее было одно существенное преимущество перед Эдвардом — она владела магией, а Фэринтайн нет. Сойдись они лицом к лицу, дела нашего дорогого эльфеныша оказались бы плохи. По счастью, один наемник, прибившийся к войску, рассказал об оставшемся от Древних хранилище, в котором можно было разжиться защищающим от магии оберегом. Гледерик вызвался этот оберег достать. Отправился в путешествие, вернулся, а попутно граф Кэбри еще привел на подмогу нам гарнизоны восточных порубежий, не ответившие до того на призыв прежнего короля. Получив амулет, Эдвард смог выступить против Кэран в честном поединке и одолеть. Ее хорошо учили владеть мечом, но Фэринтайн — первый клинок Срединных Земель, как о нем теперь говорят. Преувеличивают, конечно, но ненамного.

— Благодарю, что поделились подробностями, — сказал Артур. — Понимаю, это не те вещи, которые полагается знать всем — и ценю оказанное мне доверие.

— Цени, — Кэмерон слегка улыбнулась.

Айтверн внезапно обнаружил, что имевшееся между ними напряжение как рукой сняло. Ему больше не хочелось задирать Кэмерон Грейдан, да и она сама больше не задирала его. Наследник малерионских герцогов и вдовствующая королева Эринланда сидели на скамье совсем рядом, на расстоянии нескольких дюймов плечом к плечу, и высокая грудь Кэмерон мерно вздымалась под лифом строгого платья. Артур обратил внимание, что и в свои двадцать девять лет леди Грейдан сохранила всю красоту молодости — разве что возле глаз и губ обозначились смешливые морщинки.

— Вы, вроде бы, проявили большой интерес к иберленской живописи, — заметил он осторожно.

— Не скажу, что большой, но парочка любопытных полотен в вашей парадной висит.

— Найдутся и еще более любопытные. В этом замке хранится картина работы моего предка, Эйдана Айтверна — основателя первого Конклава и героя битвы при холме Дрейведен. Изображает его самого и Темного Владыку Шэграла, Повелителя Бурь Севера, на их переговорах перед началом войны. Сказать точнее, это копия, но копия абсолютно точная, сделанная еще в старом Тарнарихе. Возможно, вам будет интересно взглянуть?

— Можно и посмотреть, все равно хоть ноги разомну. Куда прикажете идти, герцог?

— Картина хранится в моем кабинете, — Артур посмотрел Кэмерон прямо в глаза. — Это недалеко. На этом же этаже.

Кэмерон помолчала. Закусила на миг нижнюю губу, будто раздумывая о чем-то. Потом вздохнула и широко, белозубо улыбнулась. Зубы у нее и в самом деле оказались отменные, здесь покойный король Эринланда не ошибся. Королева легко поднялась со скамьи, взяла Артура за руки и потянула его за собой, будто знала дорогу:

— Пойдемте, герцог Айтверн. Посмотрим, что у вас за картина.

Идти оказалось в самом деле недалеко. По дороге Артур успел лишь дважды раскланяться с парой знакомых дворян, одним малерионским и одним стеренхордским, проводившим его со спутницей заинтересованными взглядами. Зайдя в кабинет, он едва успел запереть дверь на засов и уже собирался показать иностранной гостье легендарное полотно, когда та неожиданно схватила его за плечи и развернула лицом к себе. Хватка у королевы Кэмерон была не по-женски крепкая.

— Соблазняешь меня, будто провинциальную фрейлину? — спросила она на редкость любезно.

— Не понимаю, о чем вы, госпожа, — нацепил светскую улыбку на лицо Артур.

— То есть, за предложением посмотреть на драгоценное произведение искусства не последовал бы бокал дорогого астарийского вина, которое мы, без сомнения, в нашем Таэрверне и отродясь не пили? Его бы ты мне предлагать не стал?

— Что же такого ваше величество имеет против доброго вина?

Королева прижала его спиной к двери, навалилась грудью. Ее напор оказался неожиданно сильным. Впрочем, скорее уж ожидаемым, если вспомнить, что эринландка уже в двадцать лет надевала полный рыцарский доспех и сражалась двуручным мечом. Артур скосил глаза вниз — и увидел, как завязок его бриджей касается длинный обоюдоострый кинжал.

— Развлекаться с любезными вдовушками ты, без сомнения, любишь? — проворковала Кэмерон почти нежно, проведя острием кинжала по ткани его камзола от пояса вверх и обратно вниз, к штанам. — Такими сладкими речами ты добиваешься от них, чего хочешь?

Артур набрал в грудь воздуха. Выдохнул.

— Сударыня, боюсь, вы поняли меня неправильно. Я отнюдь не вижу в вас любезную вдовушку, с которой, помаявшись скукой, можно весело и развратно провести время, не питая ни малейшего уважения к ней самой. Я вижу сейчас перед собой женщину, истории о которой слышал уже восемь лет подряд — и которой все эти годы восхищался. Вы называете меня мальчишкой, и это отчасти верно, я был еще мальчишкой, когда впервые узнал о вас. Узнал о том, как вы сражались храбрее любого рыцаря. Как спасли свое королевство, когда больше бы никто его не спас. О том, сколько вражеских воинов отправили вы на тот свет — я убил врагов, пожалуй, гораздо меньше. Я, возможно, и держусь с вами излишне нагло, но это из избытка чувств, а не от нехватки уважения. Я робею, познакомившись с той самой Королевой Зимы, о которой грезил подростком. А робость всегда делает меня нахальным.