Семь камней радуги (СИ) - Удовиченко Диана Донатовна (книги бесплатно полные версии txt) 📗
– Хорошо, держитесь тропы, которую я вам показывал. Там превосходно пройдут ваши лошади. Ну-с, а мы пока займемся ужином.
Сергей Иванович бодро вышел из кабинета, сделав знак следовать за ним. На пороге Макс оглянулся. Аня так и не пришла в себя, но ему показалось, что красные пятна на ее лице немного побледнели, а дыхание стало не таким хриплым. Отчаянно надеясь, что все обойдется, он присоединился к друзьям, которые на кухне уже что-то резали, чистили и смешивали под руководством профессора.
– Где у меня хлеб? - спросил Сергей Иванович сам у себя, и сам же ответил, - В буфете.
Он открыл старинный высокий буфет и, поднявшись на цыпочки, пошарил рукой на верхней полке. Хлеба там не было, зато на голову стоявшего рядом Гольдштейна свалилась здоровенная гадюка. Змея соскользнула на пол и быстро уползла, а Лев Исаакович, завопив, совершил прыжок на месте, увидев который, сам Бубка лишился бы сна от зависти.
– Вы напугали Клариссу, голубчик! - укорил его профессор, - Нельзя же так безответственно!
– И-и-и-звините… - пробормотал несчастный Гольдштейн, - Но я сам очень испугался.
– Не надо бояться змей! - Сергей Иванович назидательно поднял палец вверх, - Змеи - милейшие, благороднейшие, а главное, совершенно безобидные существа!
– Так они ж на людей нападают! - взвыл Эдик, давно уже с ужасом оглядывавшийся по сторонам в поисках следующего гада.
– Заблуждение! Ни одна змея на человека просто так не нападет! - строго отчеканил профессор, - И вообще, они никогда не нападают первыми, а только обороняются. Змеи очень дружелюбны. В моем же доме, а также вокруг него, змеи ручные. Подчеркиваю, ручные! Поэтому в следующий раз попрошу не пугать их дикими криками и нелепыми прыжками! Вы этим можете ранить их психику.
Гольдштейн с Максом слушали серпентолога, открыв рот от изумления, Эдик же незаметно крутил пальцем у виска. Макса внезапно осенило:
– Скажите, профессор, а ваша сигнализация - это…
– Совершенно верно, это мои девочки - Валентина и Ариадна. Уходя, я прошу их охранять дверь, а когда возвращаюсь, подаю условный сигнал, вот так.
И Сергей Иванович умильно почмокал губами. На звук приползло еще несколько гадюк, впрочем, может быть, это были какие-нибудь другие змеи, Макс не разбирался.
– Красавицы мои, познакомьтесь, это гости! Их бояться не надо!
Приподняв плоские блестящие головки, змеи некоторое время покачались, потом расползлись.
– И много их у вас? - поежился Эдик.
– Конечно! Дома живут около пяти десятков, впрочем, число постоянно варьируется, потому что к ним часто приползают гости из болота.
Макс, решив, что встречаются увлечения пострашнее, чем серпентология, принялся старательно нарезать огурцы для салата. Гольдштейн занялся чисткой картофеля, а Эдик взбалтывал яйца для омлета. Профессор же, сделав гостям внушение, успокоился и через некоторое время спросил Макса:
– Вы, юноша, конечно, уже разобрались в происходящем? Я имею в виду цель нашего похода, историю возникновения клана Носителей, и так далее?
– Честно говоря, только в общих чертах, - покаялся Макс.
– Как же так! - расстроился Сергей Иванович, - Такой способный молодой человек… Ну, ничего, мы исправим это досадное упущение. После ужина милости прошу в мою библиотеку.
Когда с приготовлением ужина было закончено, с улицы раздались голоса Миланы и Виктории.
– Быстро они! - удивился Макс.
– Я показал Виктории короткую тропу, - пояснил профессор, - Очень сообразительная девушка!
В этот момент в кухню вошла Милана и сказала:
– Виктория повела лошадей в конюшню.
– Очень хорошо! Наконец-то Аспид не будет скучать в одиночестве! - обрадовался Сергей Иванович.
– Аспид? - поперхнулся Эдик.
– Да, мой жеребец. Очаровательное животное! Он напоминает мне амурского полоза. Такой же окрас и потрясающий интеллект.
Вернулась Виктория, и профессор пригласил всех к столу. Ужин прошел в молчании, оголодавшие гости самозабвенно жевали, вознаграждая себя за вынужденное воздержание. Макс едва успевал подкармливать Роки, который то и дело хищно высовывал морду из-под стола. Михалыч, взобравшись на плечо Макса, тоже активно требовал своей доли.
После ужина, когда все, слегка осоловевшие, встали из-за стола, Сергей Иванович радушно пригласил:
– Прошу в мою библиотеку!
– Я, пожалуй, лучше прилягу, - борясь с зевотой, пробормотала Милана.
– И я, - Эдик потер слипающиеся глаза.
Макс тоже больше всего на свете желал бы лечь и как следует выспаться, но ему не хотелось обижать гостеприимного профессора, поэтому он, вместе с Викторией и Гольдштейном, прошел в библиотеку. За ним плелся сонный Роки, наотрез отказавшийся оставить хозяина без присмотра. Пес подозрительно косился на змей, то и дело проползающих мимо, но вел себя вполне прилично, только тихонько порыкивал.
Глава 74.
Библиотека оказалась большой темноватой комнатой, в которой длинными рядами стояли полки, заваленные книгами. На единственном свободном от стеллажей пятачке стояли несколько старых продавленных кресел, окружающих письменный стол. Макс уселся в одно из кресел, Роки тут же запрыгнул к нему на колени и, удобно устроившись, удовлетворенно закрыл глаза.
– Для начала расскажите мне о своем путешествии, - предложил Сергей Иванович.
Рассказывал в основном Гольдштейн, Макс и Виктория лишь иногда помогали ему, подсказывая детали и подробности. Потом Макс рассказал о своих снах. Профессор слушал внимательно, периодически переспрашивая и заставляя останавливаться на отдельных моментах. Особенно восхитил его рассказ о степном драконе.
– Надо же! - восклицал он, - Как же вам повезло! Хотел бы я оказаться с вами в тот момент!
Макс его восторгов не разделял, к тому же ему хотелось узнать что-нибудь новое, поэтому, когда Гольдштейн замолчал, он спросил:
– Может, вы нам объясните, что происходит?
– Насколько я понимаю, вы хотите систематизировать полученные эмпирическим путем познания? И с чего же начнем?
– Желательно с начала, - сказала Виктория.
Сергей Иванович снял очки, протер, затем снова надел, задумался на минуту, дергая себя за бороду, и наконец медленно заговорил:
– Начало - это сотворение мира.
– Может быть, будем держаться как-то поближе к настоящему времени? - усомнилась Виктория.
– Боюсь, тогда вам неясна будет общая картина, - решительно произнес профессор.
Он встал, подошел к ближайшему стеллажу, порылся в груде книг, вытащил тяжелый фолиант и положил его на стол перед Максом. "Книга времен", - прочел Макс. Он раскрыл книгу на первой странице и прочитал вслух:
– "В начале был Единый Бессмертный. И сотворил он небо и землю. Земля же была темна и пуста. И сотворил Бессмертный свет, и отделил его от тьмы. И сотворил он воду, и отделил ее от тверди земной и небесной. И сотворил он все сущее, и жил в мире с ним. И люди, и птицы небесные, и звери лесные - все покорялись ему. И было так…"
Макс изумленно поднял глаза на профессора:
– Это же библия!
– Нет, не совсем. Хотя ведь, если вдуматься, все священные книги начинаются примерно одинаково.
Макс пробежал глазами мелкие строчки и жалобно попросил:
– Сергей Иванович, а может, вы нам все расскажете своими словами? Как-нибудь покороче?
– Вы как мои студенты, - добродушно усмехнулся профессор, - Те тоже все бегом да прыжком, подавай им готовые выводы. Эх, молодость! Ну, хорошо. Значит, дело обстояло следующим образом. Люди, птицы и звери жили в гармонии, управляемые божественной сущностью, которую мы далее будем называть Бессмертным. Но дело в том, что он создал их, бодрствуя, то есть, сознательно. Но недаром сказано: "Сон разума порождает чудовищ". Случилось так, что, когда Бессмертный отдыхал от своих трудов, темная половина его разума произвела на свет иных созданий - демонов. И вот они-то как раз не хотели всеобщей гармонии. Пробудившись, Бессмертный ужаснулся делу рук своих. В его мире воцарились хаос, смерть и разрушения. Он долго пытался отделить демонов от остальных своих созданий, отдав им ночь, а людям и животным - день. Но и тогда в его мир не вернулось спокойствие, по ночам демоны нападали на беззащитных детей света, стремясь уничтожить их и стать единовластными хозяевами земли. Бессмертный решил уничтожить демонов, но тут темная половина его сознания взбунтовалась. Его раздирали противоречия, время от времени верх в его разуме одерживала то одна сторона, то другая…
