Возрождение из пепла - Белова Елена Петровна (книги TXT) 📗
Старший. Хм…
Подлизывается, ясно. У них и младшим-то считаешься с восемнадцати – двадцати, а до тех пор тебя как бы и нет. А ему, Диму, шестнадцать. Можно гордиться.
– В смысле – не превращай тебя в пепел сразу? Идет. – Дим прислоняется к стене. – Ты успеешь сказать, зачем пришел в мой дом, демон. А потом я решу, что с тобой делать.
– Мы просим тебя о… перемирии.
– Всего лишь? – «Соловьев-старший» не скрывает насмешки.
– Всего лишь просим. Ты ищешь пришлых и приходишь к нам. И убиваешь. Мы могли бы попробовать договориться с Советом… могли взять заложника из твоей семьи, ведь все знают, что твой брат…
– Тварь! – Фигуру впечатало в стену раньше, чем он рукой шевельнул. – Не смей о моем брате, ты!
– Твой брат – твоя слабость, – выдыхают побелевшие губы демона. – Мы не тронем его. Никого из твоих, никого… Твоего отца убили пришлые. Не мы. Обрати свою ярость на них, мы поможем их выслеживать. Мы предлагаем тебе все – даже корону. Пощади…
Твой брат – твоя слабость.
У нее глаза как небо в грозу – темно-синие. И такие же беспокойные… и красивые.
Лита, Лита…
Обманщица.
Он закрывал глаза на то, что она темная. И то, что она не нравилась холодку – тому никто не нравился. Он даже с Лешкой ее познакомил. Брат промолчал, хоть ему синеглазая красавица не понравилась сразу, а через день Дим подслушал, как та, что клялась ему в любви и черт-те в чем еще, сговаривается прикончить его и семью.
Никому верить нельзя. Только своим.
А Лешка увлекся музыкой. Надо же. Но ничего. Пусть лучше музыкой… И успокаивает старшего, когда тот возвращается с рейдов. Научился передавать эмоции, даже не касаясь, вот и делится.
Иногда приходится одергивать.
Слишком рвется в бой, помогать. Не понимает, почему Стражам перенесли время практики на шестнадцатилетие. Да потому.
Твой брат – твоя слабость…
От мамы и отчима не осталось ничего. И эти похороны такое же вранье, как и долг. Он должен защищать мир. Должен оберегать людей. Он должен, должен, должен! Да к дьяволу все! Он должен заботиться о младших. Точка! А мир пусть катится куда хочет!
Он людям больше ничего не должен!
Подонки… скоты… террористы ублюдочные! Ненавижу!
Не трогай меня, Лешка! Не лезь!
Вот сейчас – не лезь, не вмешивайся, я-не-хочу-чтоб-мне-помогали, ясно?!
Уйди!
Но он не уходит, и Дим переносится очертя голову куда угодно, лишь бы подальше, чувствуя, как растекается по крови колючий мороз.
Когда очень больно, так легко впустить в сердце холод… А с ним Тьму.
Мир надо менять. Весь.
К черту Стражей. Они не справляются. Люди чем-то похожи на демонов, страх для них куда действенней света.
Так пусть боятся!
Дурак он был, что сдерживал холодок. Дурак. Так намного легче и проще – с ним внутри. Только надо пока держать подальше младшего.
Леш не понимает.
Светлый, блин! Набивается на разговор, хочет помочь, уговаривает… Нет уж, посиди дома. Потом поговорим.
Заодно и не расскажешь ничего этим…
«Заба-а-а-авно. Вот и убийц подсылать стали. Интересно кто. Нет уж, я не позволю себя угробить. Я еще не перетряхнул этот сволочной мир сверху донизу и не отдал долги!
Это глупости, что нельзя использовать врагов. Можно, и еще как! Вон серые по струнке ходят, лишь бы не прикончил и не отправил обратно. Кого хочешь приволокут, что хочешь добудут. И много интересного рассказывают.
Что? Ладно, дослушаю, я добрый сегодня. К дьяволу предсказания, это глупость, Лешка не…
Что?!
Как – ушел?! Давно?! Ах, Стражи помогли… Свод, значит. Свод.
Так.
Юрия ко мне».
Он собирался вернуть Лешке магию, потом. После победы. Все уже было подготовлено, фигуры расставлены по местам, готовые к бою, и никто не должен помешать! Он возьмет этот мир под контроль. Он имеет на это право, черт побери. Никто не должен помешать.
Младший брат выбрал не то время, чтобы воспитывать старшего. И уж тем более не стоило делать это в присутствии остальных. Стражей наслушался? И уж совсем не надо было ему связываться с этими белыми.
Твой брат – твоя слабость…
– Ну? И как тебе теперь в Своде?
Молчит. Только смотрит.
– Тебе же так нравилось здесь бывать! – Злость нарастала лавиной. Какое право он имеет так смотреть?!
– Предупреждаю – не лезь ко мне в мозги. Больше не выйдет!
Лешка почему-то морщится, словно от боли. И смотрит не отрываясь.
– Конечно, не выйдет. Ты же отобрал мою магию. Я больше не могу… ничего не могу.
На миг Дим ощутил что-то похожее на сомнение. Или на жалость. Может, не стоило так? Для Лешки остаться без своей эмпатии – как без глаз почти. Без других способностей он протянет, а вот без этого…
Но тут Леш вскинул голову:
– А что, похоже?
– Похоже?
– Похоже, что я лезу? В голове шумит или как? Так это не я. Это совесть.
Хорошо, что не при демонах такое ляпнул. Вот дурак. Он и правда верит в это. Совесть и все такое. Прямо Страж какой-то. Мимолетная вспышка раскаяния испарилась бесследно, снова подступила злость. Страж… воспитатель самозваный. Смеет же!
– Это стоило того? То, что ты сделал… все это… – никак не может успокоиться младший, – стоило, скажи?
Нельзя позволять ему говорить такое при посторонних. Вообще нельзя.
– Стоило. И еще будет стоить. – Голос прозвучал жестко и неприятно, это включился темный. – И тебе лучше заткнуться и придержать норов. Я не потерплю никакого…
– Дим, – перебил тихий голос, – послушай себя. Это ты? Это вообще – ты?
Опасно…
– Не пытайся перевести разговор. Не пытайся, черт побери, меня воспитывать! Совесть… выдумки слабаков.
– Слабаков? Нет. Слабак – это тот, кто сдался!
Показалось, в лицо кипятком плеснули. «Это про меня? Про меня?! Да как ты смеешь…»
– Думаешь, тебе одному тяжело? Тебе одному плохо пришлось? Несколько испытаний – и все? Ты отступил и подался в темные? Вот так просто…
– Заткнись! – Удар сбивает Леша с ног и наконец заставляет замолчать. – Заткнись!
Зал дрогнул, по полу, изломившись, прошла трещина.
Сверху невесомо осыпается белесая пыль.
Ну вот, зал испортил из-за этого.
Ну ладно…
– Значит, я слабак. Значит, ты на моем месте не сломался бы. – Бешенство требовало выхода, и он резко взмахнул рукой в призывающем жесте. Возникли три фигуры. Он не помнил, как их звали, только имя главаря помнил. Симон. Из Варса. – Взять этого. Объяснить ему, кто он по новому порядку. Как следует объяснить.
Почему он не сдается?
Ни в первый раз, ни сейчас?
Упрямый, как…
«Я тебя достану. Достану. Ты должен понять, что я прав. Я, а не ты.
И ты должен быть со мной. Не против меня, а со мной».
– Продолжать, милорд?
– Подожди.
А если он не притворяется? Если он и правда просто сошел с ума после этой дурацкой выходки с детьми? Если…
– Оставь его. Совсем оставь. Отвяжи. И вызови врача.
Леша больше нет.
Просто нет!
То, что осталось, может ходить, дышать, смотреть. Но это больше не Лешка. Его можно тронуть, ударить, погладить – он все равно не поймет. Он больше не будет лезть с советами, не станет причинять хлопот, слова против не скажет. Просто растение. Домашнее. И от этого хочется выть. Можно запустить смерч, можно утопить какой-то дурацкий остров… но от этого легче не станет.
Сегодня он помиловал губернатора вместе с его городом. Вообще-то обоих стоило б наказать, но сегодня не до них. И не до приговоров. И не до Зойкиных фокусов.
Лешка заговорил! Он приходит в себя!
Этот новый Лешка совсем другой. И тот же. Словно время отмоталось назад, и младшему снова восемь лет, и можно заботиться о нем, защищать – он это примет. Не скажет ни слова поперек. Рядом с ним так спокойно. Как тогда.
