Возвращение немого (СИ) - Романова Галина Владимировна (книги бесплатно TXT) 📗
Держа меч двумя руками, он кинулся в атаку, уже не столько желая победить, сколько испортить противнику победу. Сначала было несколько секунд полной иллюзии, что ему всё удаётся — соперник пятился, закрываясь щитом и почти не поднимая меча для удара, а потом сделал шаг, поворот, сливая клинок Охтайра в сторону. Полукровка сделал лишний шаг, наклонился назад — и на бок обрушился удар такой силы, что бывший денщик едва устоял на ногах.
На трибуне разом вскочили все зрители. Даже Шанирель устремилась полюбопытствовать. Охтайр покачнулся, и его противник воспользовался секундной заминкой, ударив еще раз, да так, что полукровка рухнул на землю.
Доннар резко вскинул обе руки, со сжатыми кулаками и даже подпрыгнул от полноты чувств. Преданные разразились криками, им вторили зрители, кто радуясь победе, кто выражая сочувствие проигравшему. Про силу, ловкость, выучку Преданных ходили легенды, и многие искренне горевали: «На что, мол, рассчитывал, бросая вызов? Не знал, что ли, что наследник Наместника сам из Преданных?»
Сам Рави за чужими спинами закрыл глаза, опуская голову. Ему даровали победу. И кто?
На поле ещё ничего не кончилось. Несмотря на рану и боль — супруг леди Аннирель стоял, напротив, опустив руки, — Охтайр был ещё жив и пытался подняться. Если бы ему это удалось, он бы зубами кинулся рвать противника и в последний миг применил бы еще какое-нибудь боевое заклинание. Да, погиб бы, но и эту проклятую жизнь унёс бы с собой.
Не удалось. Едва он приподнялся, как носок сапога с силой пнул его в грудь, вынуждая упасть навзничь. Задохнувшись, Охтайр растянулся на траве, а его противник опустился на одно колено, случайно или нарочно наступив на здоровую руку и склоняясь над поверженным. Его никто не удерживал — бой шёл именно до смерти, и проигравшего следовало добить.
Синие глаза сверкали в крестообразной щели. Странное выражение заставило Охтайра вглядеться в них внимательнее.
Нижняя часть забрала отстёгивалась, позволяя открыть большую часть лица. И, стащив перчатки, победитель одной рукой расстегнул застёжку, позволяя увидеть…
Это был не наследник Раванир, и с раннего детства полукровка впервые почувствовал настоящий страх. Впившись взглядом в лицо того, кого все знали под именем Лейра, он забыл обо всем на свете и не видел, как тот осторожно тянет из ножен на поясе длинный кинжал.
— Узнал, — хрипло прозвучал надтреснутый, какой-то мёртвый голос. — И я тоже… узнал.
— Т-ты… ты…
— Я.
В следующий миг кинжал врезался в горло полукровки, отыскав щель между шлемом и верхней кромкой кольчуги. Плеснуло алым.
Выпрямившись и, как ни в чём не бывало переступив через судорожно дёргающееся в последних судорогах тело, победитель спокойно миновал защитную линию круга и, пошатываясь и прихрамывая, направился прочь, уходя от трибун.
— Куда? — чуть не закричал вслед Шандиар Изумрудный. — А платиновый венец возложить?
Лорд Ровилар покачнулся, хватаясь за перила. В глазах потемнело. Рядом что-то говорили, суетились лорды и леди. Его поддержали, усаживая в кресло. Хозяйка склонилась над ним, нажимая какие-то точки на висках и лбу, зашептала что-то — то ли заклинание, то ли просто ругалась сквозь зубы — он уже не замечал. Разум скользнул в целительное забытьё, как в омут.
Под приветственные крики трибун победитель дотащился до ограды, возле которой орали и махали от восторга руками Преданные. Доннар, одной рукой крепко держа его за локоть, другую выставил вперед, загораживая:
— Потом! Всё потом! Он еле на ногах стоит!
— Отменный бой! — протолкался вперед Мастер Оружия.
— Плохо, — хрипло выдавил-выдохнул тот. Шлем еще больше искажал звуки, так что прозвучало жутковато.
— Т-ты… можешь говорить? — от неожиданности Доннар остановился, как вкопанный.
— Я… вспомнил, — тот, кого все знали под именем Лейра, натужно закашлялся, сгибаясь пополам, хрипя и давясь слюной и воздухом.
— Скорее! — еще один Преданный подхватил его за вторую руку, и они вдвоем почти внесли победителя под навес. Большая часть легионеров осталась снаружи — защищать своего товарища от посторонних взглядов. Внутрь протиснулись весьма немногие, и Рави в том числе. Здесь победитель не таился и сбросил шлем, локтем отирая мокрые волосы.
— Т-ты…
— Я, — тот, кого звали Лейром, перестал давиться воздухом и выпрямился, в упор взглянув на наследника Наместника Ровилара, — всё вспомнил.
И такой огонь вспыхнул в его глазах при этих словах, что тот отшатнулся.
— Но…как?
— Давно. Сразу, — говорить было трудно. Приходилось каждый раз прилагать усилие, чтобы слово прозвучало внятно, и всякий раз боль царапала горло изнутри. Права старая волшебница — он забыл, как это делается. — Как… вернулись.
— И ты, — Доннар навис над ним, тряхнул за плечо, — молчал?
Тот, кого все знали под именем Лейра, улыбнулся.
— Я артист, — просто сказал он. — Я играл…роль. Трудно. Больно, — он опять схватился за горло, которое при каждом слове словно рвали изнутри невидимые когти. Нет, молчать всё-таки проще.
— Ты, — Рави порывисто шагнул вперед, — истинный Преданный. Ты доказал… За то, что ты для меня сделал, я… Я восстановлю тебя в когорте. Твое якобы дезертирство — оно же не доказано! Никто не знает… и не узнает никогда! Я клянусь! Я остался последним, кто помнит…
— И я, — стащив, наконец, доспехи и промокший от пота льняной поддоспешник, Лейр обернул туникой бедра вместо пояса, накинул на плечи пестрый плащ, взлохматил слипшиеся мокрые волосы. — Помню…всё!
— Прости! — сказал Рави. — И позволь что-нибудь сделать для тебя!
— Нет.
Кивнув Доннару и остальным Преданным, пожиравшим глазами внезапно воскресшего из мертвых собрата, отсалютовав Мастеру Оружия, Лейр направился к выходу.
— Постой! Ты куда?
Юноша остановился, сглотнул, прислушиваясь к боли в горле. Промолчать?
— Вечером пир, — отрывисто бросил он, намеренно делая паузы между словами, как бы собираясь с силами перед каждым приступом острой боли. — Праздник. У вас победа. У меня — спектакль. Нельзя опоздать. Праздник — работа. Для артиста.
— Ты…ты…
Горло опять разболелось, и, махнув рукой, Лейр откинул полог шатра, выходя на свет. Пробившийся из облаков солнечный луч коснулся его лица, и юноша, запрокинув голову, улыбнулся.
За его спиной зрители хором закричали, приветствуя победителя, который, переодевшись, в сопровождении Преданных шагал к трибуне. Лорд Ровилар всё еще пребывал в беспамятстве, и Рави встретил Наместник Глессиар Нефритовый, двумя руками держа платиновый венец. Юноша опустился на колени. Надо было что-то сказать, принести какую-то клятву, но в голове вертелись только воспоминания о недавних событиях.
— Принимая венец, я клянусь, — Рави запнулся, прикусив губу. Пафосные слова о долге и чести показались пустыми и никчёмными. — Я клянусь сделать всё для того, чтобы исправить допущенные ошибки и… и своими делами заслужить прощение! Я постараюсь! Честное слово!
Отпустив слугу, лорд Ровилар остался в одиночестве. Вот уже несколько недель, миновавших со дня вступления в должность нового Наместника Сапфирового, его предшественник вел уединенную жизнь. Небольшой охотничий домик у самых границ поместья-столицы, в виду городской стены, был выбран им для добровольного заточения.
Едва на его голову возложили платиновый венец, новый Наместник отправился на далекий Серебряный Остров, чей Наместник временно председательствовал в Совете. Правители Островов собрались, чтобы решить, достоин ли Раванир Сапфировый носить венец или стоит поискать другую кандидатуру. Он отбыл уже три недели назад. Серебряный Остров далеко — за человеческими землями и государством гномов. Жаль, что огромная страна распалась много веков назад! Он, Ровилар, еще застал то благословенное время, когда эльфы были едины и жили под рукой короля. Он был ребёнком, когда всё рухнуло. Его отрочество и ранняя юность пришлись на войну… войну, которая отняла жизнь у его кузины. А ведь он назвал дочь в её честь! Как странно! Кузина Дехтирель полюбила орка, одного из тех, с кем воевали ее соплеменники, и родила ребенка-полукровку. А дочь Дехтирель полюбила полукровку… и тоже родила ребёнка. И тоже умерла из-за этой любви.
