Иржина - Завойчинская Милена (библиотека книг TXT) 📗
ГЛАВА 23
Вилла в Закатной бухте с первой секунды поразила меня в самое сердце. Старинное белоснежное здание с мраморными колоннами, широкими верандами и ажурными фронтонами стояло над морем, на пляж вела широкая пологая лестница. На территории виллы имелось два бассейна – маленький под крышей и большой на свежем воздухе, – роскошный парк с изумрудной травой, цветущими кустами и пальмами, множество беседок и павильонов, как совсем открытых, так и буйно увитых вьющимися растениями, фонтаны, террасы… В общем, все, чтобы почувствовать себя как в лучшем отеле, но не забывать при этом, что это древняя летняя резиденция императорского рода. Находилась вилла в удалении от приморского города, и добраться туда можно было только на машине или порталом.
Прислуга уже знала о нашем приезде, и покои для нас были готовы. Мы с Грегом по привычке выбрали комнаты поближе, чтобы не бегать далеко. Дарику и Норелю опешивший поначалу старый гоблин-управляющий выделил одну комнату на двоих. Себастьян сначала не планировал оставаться с нами, но потом посмотрел на наши предвкушающие рожицы и тоже решил немного погостить. Мы договорились, что осмотримся, быстро перекусим и сразу же пойдем купаться. Море! Нас ведь ждало море!
Выделенные мне покои очаровали сразу же. Белые стены, коричневое дерево мебели и лазурный текстиль. Вот так в нескольких словах можно описать интерьер. Огромная кровать в спальне, просторная ванная, напичканная самой современной сантехникой. Удобные диваны и кресла в гостиной… В общем, все, чтобы почувствовать себя на отдыхе. А за окном шумел морской прибой…
Утром Ян поплавал в море, позавтракал и вернулся в Калпеат, а мы с братом остались.
Следующие два дня Грег купался и наслаждался жизнью, Руби подолгу лежала в специально разведенном для нее костре, поглощая стихию огня, и восстанавливалась. А я вела растительный образ жизни. Ела, загорала, купалась и спала, спала, спала. То дремала под прямыми солнечными лучами в позе морской звезды, то перебиралась под зонт и снова засыпала. Зато ночью долго не могла решиться лечь в постель, а позднее ворочалась с бока на бок, не имея сил заснуть. И вовсе не потому, что не хотела спать. Просто… меня мучили кошмары.
Не единожды за ночь меня будили Дарик и Руби или же я сама просыпалась от своего собственного крика, и лицо было в слезах. Во сне я снова переживала весь тот ужас с неудавшимся жертвоприношением и казнью, которую свершила.
На третий день Грег не выдержал и начал выносить мне мозг лекциями о том, что пора успокоиться и забыть. И вообще, мол, все же хорошо. Жизнь наладилась, больше мне бояться нечего. Только… как же ему объяснить?
– Грег, отстань! – не выдержала я и прикрикнула на него после очередной долгой и нудной лекции.
Время было послеобеденное, мы снова находились на пляже под зонтом и лениво смотрели на набегающие волны. А Руби то бегала по мелководью, то пряталась в тени. Хоть она и огненная гончая, и по идее стихия огня ей по нраву, но от морского зноя уставала и она.
– Не отстану! – осклабился брат. – И не теряй зря силы, кричать на меня бесполезно. У меня знаешь какая закалка? Ха! Если уж я даже Яна не боюсь, когда он на меня рычит, то тебя и подавно не испугаюсь.
– Утоплю, – пообещала я.
– Всплыву, – ответило мне всклокоченное улыбающееся чудовище. – Такое, как я, – не тонет.
– Грег! Отвяжись!
– Не-а. Давай лучше соглашайся позировать этому своему голокостному художнику. Он даже меня уже попросил повлиять на тебя. Мы ведь тут уже целых три дня.
Норель действительно хотел меня нарисовать, но пока я не находила сил, чтобы начать позировать.
– Не целых три дня, а всего три дня, – машинально огрызнулась я.
– Зануда! Скучная депрессивная зануда. – Брат вскочил, и я с тоской посмотрела на него. Сейчас ведь опять начнет меня доставать и тормошить. Никакого покоя нет! – Значит, так! Сейчас ты встаешь, раздеваешься, заходишь в воду по щиколотки и позируешь.
– Что? Грег, ты в своем уме? Как это я разденусь?
– А что такого-то? Я в дом уйду. Слуги сюда не выходят. А телохранители… А мы им скажем, чтобы отвернулись. Или пусть тоже в дом идут.
– А они, конечно, возьмут и послушаются, – хмыкнула я.
К нам действительно приставили четырех суровых подтянутых парней, и они в две смены караулили. Правда, общество свое они не навязывали. Я как-то быстро перестала их замечать, впрочем, мне не привыкать постоянно жить в обществе охраны, а вот братец сначала сильно бушевал и ругался. Но куда ж деваться-то? Приказ императора есть приказ императора. К тому же нас давным-давно предупредили, что на море выпустят только с охраной.
– Норе-э-эль! – завопил вдруг Грег в сторону виллы и показал большой палец. – Тащи сюда свои кости! И кисти не забудь, будешь рисовать!
– О боги! – от его вопля меня аж подкинуло.
А вниз по лестнице уже спешил художник с мольбертом наперевес.
Грег честно исполнил свою угрозу и бросил меня на растерзание зомби. Договориться с телохранителем было сложнее. Уходить он отказался наотрез, но согласился повернуться к нам спиной и честно не подглядывать. И предупредил, что, если услышит хоть звук, который воспримет как угрозу для меня, не станет обращать внимание, одета я или нет, а вмешается.
Меня такая перспектива совершенно не обрадовала, и позировать нагой на пляже я категорически отказалась. В конце концов у меня такой купальник, что… Четыре маленьких треугольника и веревочки.
С этого дня Норель ходил за нами неотступно и постоянно рисовал. То делал наброски карандашом, то пастелью, то… Оказалось, что художник – это еще хуже зомби. Потому что с зомби договориться можно, а с горящим вдохновением художником – нет.
Как ни странно, никто из семьи нас не навещал, хотя грозились. Себастьян появился только вечером четвертого дня, да и то ненадолго. Узнал, как у нас дела, оставил какие-то пакеты, поужинал, пошептался с Грегом и снова исчез. Правда, причина его визита выяснилась на следующий же день.
– Иржик! – заявил мне братец во время обеда. – Там тебе Ян вещи привез. Иди надевай.
– Что за вещи? – спросила я, продолжая лениво пить кофе.
– Вот наденешь и узнаешь. Давай шевелись. И хватит столько есть, ты скоро станешь как плюшка.
– Сердца у тебя нет! Пожалел сестре кусок хлеба, – вяло огрызнулась я, даже и не думая вставать и куда-либо идти.
– Не положено! Я темный, а все знают, что мы страшные и злые. Так что нечего тут изображать вселенскую скорбь по своей загубленной жизни. Топай давай!
Этот неугомонный тип вскочил, оттащил мой стул от стола и поволок меня за собой. Потом вручил мне пакеты, оставленные Яном, и позвал Дарика.
– Дарик! Через три часа вот эта мрачная девица должна выглядеть как угроза немедленной смерти от разрыва сердца всему мужскому населению империи. Понял?
– Так точно, господин, – прищелкнул пятками скелет. – А от чего конкретно они должны будут умереть? От восторга или от испуга?
Не выдержав, я хихикнула и стала распаковывать свертки.
– Дарик, ты совсем, что ли, мозга лишился? Конечно, от восторга!
– Так нет у меня мозга, господин, извините. Один только череп и остался, – пошутил мой камердинер.
– Да, как-то не подумал, – тут же нашелся Грег. – Тогда шевели… Светом своим синим шевели. Чего там тебе Ян напихал в твой череп, вот тем и думай. И делай вот из этой мымры с облупившимся носом красотку.
– Эй! А в лоб?! – вот тут я не могла не возмутиться.
– Вот! Именно про это я и говорил! – многозначительно поднял указательный палец Грег, глядя на меня.
Пришлось кинуть в него подушку…
Брат рассмеялся, запульнул подушку обратно и ушел. А Дарик отобрал у меня так и не распакованные до конца свертки и затолкал в ванную. Следующий час этот неупокоенный зомби мучил меня всякими ваннами с пеной и эфирными маслами, масками, притираниями и для тела, и для волос. Потом пришла массажистка, которая тут, оказывается, тоже имелась (вот я раньше не знала, а то бы пользовалась ее услугами), и занялась продолжением дела Дарика. А следом и маникюрных дел мастерица заявилась. Ну и сервис! Где они все эти дни от меня прятались?!
